ни Кати, ни Баффи, и решил присоединиться к ним в прогулке. А заодно – проветриться. Вокруг дома никого не оказалось, и я отправился на «полосу любви», уже безлюдную и тихую. Прошел по дорожке до края деревьев, но на открытое пространство не вышел, остановился, огляделся и заметил вдали две едва различимые фигуры. Сумерки сгустились, видно было плохо, но по одежде я понял, что одна из них – Катерина. И еще я понял, что рядом с ней – женщина.

Меня они не заметили. Во-первых, я стоял далеко, к тому же прятался среди деревьев. Во-вторых, они страстно целовались.

Все счастливые семьи счастливы по-своему

О том, что ей нравятся женщины, Катерина рассказала задолго до того, как я решил развестись с Галей, так что в этом смысле у меня претензий нет: Катя была со мной честна.

Помните, я говорил, что мы переросли постель? Так и было. Наш роман начался со страстного секса, никто не хотел обязательств и никому они не были нужны, но постепенно наши встречи становились длиннее, и не только за счет утех. Мы разговаривали. Я последовательно узнавал о дурных отношениях с родителями, испортившихся из-за того, что Катерина бросила угодный им институт; о склочности и мелочности первого мужа; о дикой ревности второго; и в конце концов о том, что к ней можно применить приставку би-.

И это признание я запомнил в деталях.

Мы были у Кати дома, лежали на диване – терпеть не могу заниматься любовью на разложенных диванах! – отдыхали, потягивали белое вино, и она спросила:

– Что бы ты сказал, услышав, что я спала с женщинами?

– Услышав от тебя или от твоих женщин? – пошутил я, поскольку в тот момент еще не понимал, насколько все серьезно.

– Естественно, от меня. – Катерина сделала вид, что обиделась.

– Ответного признания не жди – я с мужчинами не спал.

Вторая шутка удалась: Катя улыбнулась, однако тему не изменила:

– Я серьезно.

– Я тоже: никаких мужчин в моей жизни.

– Юра, я очень серьезно. – Из глаз Катерины окончательно исчезли веселые огоньки, и их сменила… Нет, не тоска. Не грусть. Признаться, я не могу подобрать слово, которое точно определило бы чувства или чувство, прочитанные мною во взгляде Катерины, но я на сто процентов уверен, что среди них был страх – она боялась моего ответа. Но не могла не рассказать о себе всей правды. Она хотела сделать наши отношения настоящими, без лжи. А правда заключалась в том, что она испытывала влечение к женщинам.

И, увидев выражение ее глаз, я перестал тормозить и понял две вещи. Первая: ей важно признаться мне. Вторая: этого не изменить. Я могу запретить ей встречаться с женщинами, но рано или поздно, через неделю или год, она обязательно нарушит запрет. Только для этого ей придется мне соврать, и это станет началом нашего конца.

Или я принимаю Катерину такой, какая она есть, или мы расстаемся.

– Считаешь меня развратной?

Голос Катерины дрогнул, она неправильно истолковала затянувшуюся паузу и решила, что я или онемел от ярости, или подыскиваю подходящие для старта скандала слова.

Пришлось ответить искренне:

– Я тоже не святой.

– Я заметила.

– И никогда не торопился с выводами. Тем более – с принятием решений.

– Это я тоже поняла, – повторила Катерина.

– Мне нужно время, чтобы обдумать твои слова, но одно я знаю точно: я – собственник и не хочу тебя делить.

– Даже с женщиной?

– Я – собственник. Ты не такая, как все, но я – классический мужлан, и моя женщина останется только моей.

– А если я скажу, что тебе не придется меня ни с кем делить?

– Сказать можно что угодно. – Я мягко провел рукой по щеке Катерины, наслаждаясь прикосновением к ее гладкой, теплой коже.

Мне было хорошо с ней. Я знал, что ей хорошо со мной. Оставалось понять, на что мы готовы пойти, чтобы не разрушить это самое «хорошо»?

– Ты уже понял, что я имею в виду. – Она потерлась о мою руку и закрыла глаза. Катя знала, что разговор не мог не состояться, но стеснялась.

– Да, я уже понял, что ты хочешь предложить, – подтвердил я. – Но ты должна это сказать. Я хочу услышать.

Я держал лицо Катерины в руке и думал о том, что впервые в жизни хочу остаться с женщиной навсегда. И чертовски жаль, что для этого приходится придумывать условия. Я еще не расстался с Галей, но знал, что расстанусь, потому что Катя уже украла мое сердце.

– Если я захочу какую-нибудь женщину, ей придется быть нежной не только со мной, но и с тобой, – сказала Катерина, не открывая глаз.

То ли ей было трудно предложить это условие, то ли она боялась смотреть на меня.

– А если мне не понравится твоя протеже?

– Ты сомневаешься в моем вкусе?

Катерина поняла, что я поддаюсь, и едва заметно улыбнулась.

Неожиданно, интересно, пикантно… А главное, я с удивлением понял, что в этом случае мое раздутое, как рыба-мяч, эго не получит пробоину. Собственно, это даже изменой назвать нельзя, мы просто-напросто сыграем партию втроем.

– Ты уже так делала?

– Поверишь, если скажу, что не делала?

Я поверил сразу, потому что видел, что Катерина завелась при мысли о том, что мы учиним подобный эксперимент. Завелась, как в первый раз. Но, несмотря на это, спросил:

– Поверю, если объяснишь, почему раньше не делала?

– Потому что до сих пор не было причины смешивать отношения, – ответила Катя. Теперь она смотрела мне в глаза. – Я спала с понравившимися мужчинами, я спала с понравившимися женщинами, я изменяла мужьям – и с мужчинами, и с женщинами, но тщательно скрывала свои связи. Меня ни разу не поймали, однако теперь я не хочу прятаться и врать. У меня есть веская причина вести себя иначе: если ты узнаешь об измене, даже с другой женщиной, то уйдешь. А я не хочу, чтобы ты уходил из-за такой ерунды, как несколько не сказанных вовремя слов. Лучше мы расстанемся сейчас, пока никто из нас не совершил необратимых поступков.

– Ты хорошо во мне разобралась.

– Я не дура. – Веселые огоньки вновь погасли, и взгляд стал серьезным, так Катерина смотрела, когда говорила о чем-то очень важном. – С нашей первой встречи я с тобой честна. У меня ни разу не было секса на стороне, потому что мне нравится быть с тобой. Но меня… тянет. Не буду врать – тянет. У меня есть любовница. Раньше мы часто встречались, но сейчас наши отношения на паузе. Я объяснила ей, что происходит, но она