litbaza книги онлайнДомашняяВоображая город. Введение в теорию концептуализации - Виктор Вахштайн

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 146
Перейти на страницу:

Однако в XXI веке все меняется. Недавно Питер Бэр создал группу исследователей сообществ судьбы. Его собственные работы посвящены анализу «пересборки» городской жизни Гонконга в период эпидемии атипичной пневмонии [Baehr 2005; Baehr 2008]. Дина Окамото возвращает этот концепт в анализ иммигрантских городских сообществ [Okamoto 2003]. Кажется неслучайным то, что именно исследователи города пытаются сегодня реабилитировать интуицию Schicksalsgemeinschaft. Говорим ли мы о «судьбографии» иммигрантских гетто или о коллективной мобилизации людей, ставших заложниками пораженного эпидемией города (вспомним «Чуму» Альбера Камю), мы обнаруживаем в разрывах городской повседневности экзистенциальные основания городской жизни.

У трех описанных выше теоретических стратегий есть лишь одна общая черта. Все они пытаются проблематизировать сообщество, вывести его из региона первичных реальностей, лишить несомненного онтологического статуса. Из универсальной и всеобъясняющей «причины» города оно вновь должно стать объясняемым, хрупким и ненадежным его элементом, нуждающимся в новых теоретических ресурсах. Современная философия, где тема сообщества опять оказалась на передовой, предложит нам несколько десятков других стратегий ревитализации этого концепта. Возможно, в обозримом будущем исследователи города сумеют импортировать новые философские интуиции в свою область.

Универсальные отмычки

Слово должно сообщать нечто (помимо себя самого).

В. Беньямин

Итак, почему все же на определенном этапе становления социологического языка описания понятие «сообщество» из вполне операционального концепта превращается в клише, код, идол? Я позволю себе сформулировать гипотезу, нуждающуюся в дополнительной проработке, а потому пока не претендующую на научную обоснованность. Концепт сообщества девальвировался как элемент теоретического языка описаний, но сохранился а) как элемент языка самоописаний социологии и б) как элемент самоописаний нашего объекта.

Наибольшим потенциалом распредмечивания обладают понятия, чаще остальных используемые в самоописаниях [Луман 2009]. В конечном итоге сообщество – это не просто ключевой концепт социологического мышления. Это способ, которым социологи мыслят самих себя и науку в целом. Модель «наука как совокупность сообществ» оперирует двумя проверенными временем метафорами: республика ученых и незримый колледж. (Интересно было бы проверить на данном типе сообществ гипотезу о резидентальной стратификации.) Не вдаваясь в генеалогию этих метафор – которая может увести нас в историю Лондонского королевского общества, символику розенкрейцерства и современные версии «заговора ученых», – подведем промежуточный итог. Представление о науке как о чем-то, производимом сообществом ученых – связанных общими ценностями (или на худой конец практиками), имеющим внятную стратификацию и предрасположенным действовать солидарным образом для защиты «своих» от «чужих» [Шефф 1999], – сегодня радикальным образом расходится не только с интуициями изучаемого объекта, но и с изменившейся аксиоматикой социологии. Тем более удивительно, что дисциплина, отказавшаяся – в своей теоретической части – от субстанциального определения сообщества в категориях внутреннего/внешнего», своего/чужого, сохраняет его для квазирефлексивных самоописаний.

Вторая причина состоит в том, что некоторые социологические концепты оказываются весьма удобными «универсальными отмычками» для языка здравого смысла и иных смежных языков. Они коррелятивны метафорике самоописаний нашего объекта, с которым – увы – мы не можем не коммуницировать.

Автор этих строк в качестве консультанта принимал участие в ряде девелоперских начинаний: от застройки бывшего Тушинского аэродрома в Москве до разработки концепции Библиотеки президента в Астане и Ельцинского центра в Екатеринбурге. Как правило, на установочной встрече за столом лицом к лицу оказываются носители совершенно различных логик и метафор: девелоперы, управленцы, маркетологи, строители, архитекторы, инвесторы. То, будут ли всерьез восприняты слова консультанта, непосредственно зависит от его способности сформировать некоторую очевидность и от способа трансляции этой очевидности. У опытных консультантов всегда есть в запасе несколько клише, которые помогают решить обе эти задачи. Одно из них звучит так: «Мы проектируем не пространство и не здания. Мы проектируем сообщество».

Магию слова «сообщество» – его способность консолидировать обсуждение и направлять его в нужное консультанту русло – не стоит переоценивать: это всего лишь ставка в предстоящей игре. Но и отрицать ее не имеет смысла. Благо, консалтинг (в отличие от научного исследования) не предполагает парадигматического сдвига, рефлексивного разрыва с конкретной центрированной на объекте практикой, а потому критерии работы концепта здесь куда яснее.

Таким образом, концепт-отмычка – это туннель, нелегально соединяющий мир здравого смысла и мир науки; в данном случае – социологизм исследователя и социологизм компетентного обывателя. Без таких контрабандистских туннелей фраза «Город – это люди и их отношения» показалась бы вам сейчас столь же абсурдной, как фраза «Города состоят из слов». Впрочем, туннели эти – с двусторонним движением, и не всегда понятно: это ученый подобрал ключ к логике обывателя или здравый смысл обывателя выдал себя за научную аксиому.

В следующей главе мы посмотрим, как работает другой концепт-отмычка – уже неоднократно упомянутая выше «социальная практика».

Глава 3. Городские практики и утопическое воображение

В отличие от понятия сообщества, социальная практика не прошла столь долгого и бесславного пути девальвации. Это по-прежнему сильный и работающий концепт социологии повседневности. Но лишь до тех пор, пока он остается в границах своего ареала обитания. Появление социальной практики на горизонте социологии города (и ряда других смежных дисциплин) означает, что уже прорыт новый контрабандистский туннель между социальной теорией и здравым смыслом. И теперь мы принимаем как само собой разумеющееся, что «Города – это не совокупность зданий, людей и машин, а множество упорядоченных в пространстве и времени человеческих практик». Ведь город – это, прежде всего, повседневный город, т. е. город, состоящий из рутинных, привычных, нерефлексивных рабочих операций. В этих полусознательных действиях собирается городская повседневность, в ней производятся и воспроизводятся смыслы городской жизни, локальные идентичности, практическое знание места, социальные отношения и десятки иных эфемерных сущностей, которые микросоциологи с успехом выдают за непосредственно наблюдаемые феномены.

«Город – это то, что вы делаете каждый день незаметно для самих себя».

Город in situ, или Добро пожаловать в Этномето-сити!

При приближении к прифронтовой зоне складывается впечатление, что за линией фронта местность каким-то образом заканчивается; ландшафт оказывается ограниченным. Местность предстает перед нами как имеющая «впереди» конец, за которым следует «ничто».

1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 146
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?