Ждана спала на спине в белой сорочке, которая едва прикрывала перемотанный отросток, из которого все еще немного сочилась кровь. Пора менять повязку, а лекаря и след простыл. Надо позвать маму. Она точно знает, что делать. Но не успел я сдвинуться с места, как жена распахнула глаза. Ее трудно было узнать из-за худобы и серого цвета лица. Но взгляд остался прежним. Он не померк от чудовищных испытаний. Голубые глазницы светились радостью, а губы растянулись в улыбке. Я коснулся ее спутанных волос и улыбнулся в ответ, а сердце разрывалось на части. Теперь мне до конца своих дней придется заставлять себя любить. Теперь мне навсегда придется забыть о лисенке. Бросить в плену оборотня и с головой окунуться в семейную жизнь, которую мне навязали родители. Даже краски комнаты померкли от этих мыслей. С этого дня мне суждено прибывать в серости будней, притворяясь счастливым.

— Демьян, — прошептала она и протянула ко мне руку. Я наклонился и припал к ее теплым губам.

— Все будет хорошо, родная. Я всегда буду рядом.

— Я люблю тебя больше жизни, — выдохнула Ждана, а я вздрогнул, вспомнив, что Дарена сказала те же самые слова, заходя в лабиринт.

Дарена

Я сидела в дальнем углу холла на холодном гранитном полу, прислонившись спиной к стене. Едва удерживала наполненный вином кубок в руках. Не отрывая взгляда, смотрела на пустой резной стул и тихо пела колыбельную. Вспоминала нежный мамин голос, пытаясь повторить интонацию. Слеза скатилась по щеке, и я запнулась. Тишина зазвенела в ушах. Невыносимая, вязкая тишина, которая преследовала меня несметное количество времени. С того дня, как Тур покинул мои покои, рассказав о розе, я больше его не видела. Он коротал время в башне и не выходил оттуда даже к ужину. Ежедневно я вкушала дары хозяина замка в полном одиночестве. Он перестал приносить мне наряды, но каждое утро в шкафу появлялись новые платья, а на столе стояли фрукты и вино. Только вместо двух кубков — один. Поначалу я радовалась возможности побыть наедине с собой, не чувствуя пристального взгляда, что безотрывно за мной наблюдал. Но в последние несколько дней я стала сходить с ума. Ловила себя на том, что сама говорю с цветами и порой мне казалось, что они отвечают. Засыпая в холодной постели, я утыкалась лицом в подушку и мечтала, чтобы оборотень прижал меня к своему теплому телу. Я умирала от тоски, но запретила себе приближаться к башне. Лишь с улицы наблюдала, как за окном пляшут тени в свете свечей и гадала, чем занимается чудовище.

А сегодня настал пик моего безумия, которое я не могла заглушить вином. Я лениво перевела взгляд и всмотрелась в красную жидкость. Поднесла ко рту и залпом осушила кубок. Покривилась и рассмеялась в голос. Эхо вторило мне насмешкой, чем разозлило окончательно. Я запустила кубок в стену. Он отскочил, и золото зазвенело, катаясь по полу. Я пнула его, и он закатился под стол, пробуждая во мне самую настоящую ярость.

Я закричала, что было мочи, и рванула на себя кружевную скатерть. Еда и посуда разлетелись по холлу, а свечи потухли, погружая меня во мрак. Я упала на колени и разрыдалась. Снова захотелось бежать из замка без оглядки, но там, в Совунме, я буду еще более одинокой, чем здесь.

Еще минута в пустом замке и потеряю остатки рассудка. Тогда я сорвалась с места и выбежала во двор. Понеслась к воротам, ухватилась за пруты и затрясла, что было мочи, в отчаянии выкрикивала:

— Все! Я так больше не могу! Слышишь, Тур?! Не могу!

Осела на землю и прижалась щекой к металлу. Завыла, как брошенный пес, с тоской вглядываясь в густой лес. Потеряла всякую надежду на ответ. Даже забыла, как звучит его голос, а образ размылся, оседая в памяти лишь отдельными частями. Никогда бы не подумала, что буду так самоотверженно хотеть увидеть оборотня.

Я всхлипнула и подтянула колени к подбородку. Склонила голову на бок и закрыла глаза. Сама не поняла, когда успела погрузиться в сон. А снился мне вовсе ни Демьян, ни сестра и ни Совунма, а чудовище, что держит меня в лапах и с нежностью прижимает к груди. А я слышу стук его сердца и ловлю каждый вдох. Обнимаю так неистово, будто в любой миг он может раствориться в воздухе. Навсегда меня покинуть…

Я очнулась в своей постели, в полнейшей темноте. Подскочила с кровати и зажгла свечи. Посмотрела на часы, которые показывали почти три ночи. Огляделась по сторонам в поисках оборотня, но вокруг было также тихо, как и всегда. Но впервые за последнее время я чувствовала, что за мной наблюдают. Это был вовсе не сон!

— Тур! — закричала я. — Ты здесь! Я знаю! Поговори со мной, пожалуйста. Не прячься. Покажись.

— Не могу, — прозвучал долгожданный голос где-то совсем рядом.

Я вышла из будуара на дорожку. Недалеко от лестницы зашевелились кусты, и я опрометью бросилась туда. Резко остановилась, увидев перед собой оборотня. Он стоял на четырех лапах без камзола, а его шерсть вздыбилась. Зверь оскалился, готовый в любой миг наброситься на жертву. Я в страхе попятилась назад, а он медленно пошел на меня, загребая когтями землю. Утробное рычание вгоняло в оцепенение. Один прыжок и меня не станет.

Уж лучше так, чем вечность в одиночестве! И я шагнула вперед. Вытянула руку, чтобы коснуться чудовища в последний раз.

Он закрыл глаза и склонил голову, позволяя погладить. Я с трепетом проводила ладонью по спутанной шерсти и нашептывала колыбельную, прислушиваясь к его ровному дыханию. Подошла вплотную и потянулась, чтобы поцеловать своего зверя, но он распахнул глаза и набросился на меня, пригвоздив к земле.

— Она хочет посмотреть на твою смерть! Ее голос постоянно звучит в моей голове. Я сопротивляюсь из последних сил.

Часы пробили три ночи, и Тур закричал от боли. Отскочил и превратился в человека. Схватился за голову и рухнул. Я подбежала и упала перед ним на колени.

— Что с тобой?!

Позади услышала шелест. Обернулась и увидела, как из-под земли быстро вырастают кусты полыни, начиная нас окружать. От жуткого крика оборотня, мое сердце сжалось. Он подскочил на ноги и побежал в замок. Я бросилась за ним вверх по лестнице. Весь холл был заполнен кустами, источающими неприятный запах и лишь пустая узкая дорожка вела Тура к башне. Я неслась за ним из последних сил. Юбки не позволяли быстро вскочить по лестнице на третий этаж, и я задрала их до шеи. Неслась вперед, не хватаясь за перила, которые утопали в зелени полыни. С замком творилось что-то странное. Он будто ожил. Из стен, полов и потолков вырастали розы, чьи шипы оплетали кустарники. Я услышала болезненный вой чудовища, который доносился из башни. Небольшая лесенка, ведущая к отодвинутой плите, была оплетена цветами, а длинные острые шипы перекрещивались между собой так густо, что без боли в башню не попасть. Я пережила слишком много, чтобы даже на секунду замешкаться и отступить.

Когда оказалась в покоях Тура, орошая полы кровью, сразу ринулась в дальнюю комнату. Оборотень камнем пытался разбить купол над розой, но как только его рука приближалась к хрусталю, зависала в воздухе, будто что-то не позволяло ему уничтожить преграду. Я вбежала в мелкий пруд и потянулась к куполу. От него исходил безумный жар, заполняя горячим воздухом всю комнату. Резко стало трудно дышать, а сердце часто забилось в груди.