Доктор снова моргнул.

— Н да… — вот и все, что он сказал. Джаред сам ответил насвой вопрос:

— Разница в том, что если это сделает Джеб, по крайней мере,она умрет достойно.

— Джаред… — Голос доктора звучал ласково, эту же интонациюон использовал, когда говорил со мной. — С каждым разом мы узнаем все больше.Может быть, на этот раз…

— Ха! — фыркнул Джаред. — Что то я не замечаю особогопрогресса, док.

«Джаред нас защитит», — еле слышно подумала Ме лани.

Я не могла сосредоточиться, с трудом складывала слова. «Ненас, а лишь твое тело».

«Хоть что то…» — Ее голос звучал как бы издалека, а не измоей раскалывающейся головы.

Шэрон встала перед доктором. Странно, она как будто пыталасьего защитить.

— Нельзя упускать такую возможность, — жестко проговорилаона. — Мы все понимаем, как тебе нелегко, Джа ред, но не тебе решать. Нужнодействовать в интересах большинства.

Джаред злобно на нее посмотрел.

— Нет, — рявкнул он, именно рявкнул, а не шепнул, но почемуто голос прозвучал приглушенно. Все вдруг стало каким то тихим. Губы Шэрондвигались, ее палец яростно тыкал в Джареда, однако до меня доносилось толькотихое шипение. Они не сдвигались с места, но вдруг куда то поплыли.

Темноволосые здоровяки братья со злобными лицами наступалина Джареда.

Я попыталась поднять руку… мышцы не слушались. Губы Джаредараскрылись, лицо покраснело, жилы на шее вздулись так, словно он кричал, но яничего не слышала. Джеб отпустил мой локоть, мелькнул серый ствол ружья.

Я отпрянула при виде оружия, пусть даже направленного накого то другого, и потеряла равновесие. Комната медленно накренилась набок иопрокинулась.

— Джейми… — выдохнула я. Перед глазами плясали цветныеогоньки.

Лицо Джареда, злобное, яростное, внезапно нависло надо мной.

— Джейми? — на этот раз в моем голосе был вопрос.

— Джейми? — хриплый голос Джеба ответил откуда то издалека.— С ним все хорошо. Джаред его привел.

Искаженное лицо Джареда быстро таяло в темном тумане,застилавшем глаза.

— Спасибо, — прошептала я. Все вокруг поглотила тьма.

Дезориентация исчезла. Я пришла в себя, четко представляя,где нахожусь, и решила не открывать глаз, дышать ровно — в общем, притворятьсяспящей. Я намеревалась как можно больше узнать о своем положении.

Хотелось есть. Желудок сжимался и сердито ворчал. Эти звукивряд ли меня выдадут: наверняка живот бурчал и во сне.

Голова раскалывалась. Неясно, какую роль тут сыгралаусталость, а какую — перенесенные накануне побои.

Я лежала на твердой поверхности, жесткой и почему то дырявой— не плоской, а странно выгнутой, словно дно огромной миски. Лежать былонеудобно, спина и бедра ныли из за полусогнутой позы. Возможно, боль меня иразбудила, потому что отдохнувшей я себя совсем не чувствовала.

Было темно — это я поняла даже с закрытыми глазами. Некромешная тьма, просто очень темно. В затхлом, удушливом воздухе чувствоваласьсырость и странный едкий привкус, который как будто лип к небу. Здесь былопрохладнее, чем в пустыне, но из за влажности почти так же неуютно. Я сновавспотела — вода, которую дал мне Джеб, искала путь обратно, через поры.

Дыхание отдавалось эхом всего в нескольких футах от меня.Возможно, я просто слишком близко лежала к одной из стен, но почему то я былауверена, что нахожусь в очень небольшом помещении. Я прислушивалась изо всехсил: эхо вроде бы шло с обеих сторон.

Стало быть, я находилась где то в пещерах, куда привел меняДжеб. Если открыть глаза, увижу большое углубление в красновато буром камне,испещренное дырами, как сыр.

Тишину нарушали только звуки, издаваемые моим телом.Опасаясь открывать глаза, я полагалась на свои уши и без конца вслушивалась внапряженное безмолвие… безрезультатно. Неужели меня оставили без охраны? Нароль охранника подошел бы дядя Джеб с его вездесущим ружьем или кто нибудьменее жалостливый. Оставить меня одну… это не вязалось с жестокимичеловеческими нравами, с естественным страхом и ненавистью, которые они ко мнеиспытывали.

Разве что…

Я попыталась сглотнуть, но страх комком встал в горле. Нет,меня не оставили одну, если только не решили, что я умерла или вот вот умру.Наверняка в этих пещерах существовали места, откуда не возвращаются.

Воображение услужливо дорисовало жуткую картину: меняопустили на дно глубокой шахты или замуровали в тесную могилу. Я задышала чаще,ища в спертом воздухе признаки того, что кислород кончается. Легкие растянулисьот глубокого вдоха, готовые исторгнуть зарождающийся крик. Я покрепче сжалазубы и сдержалась.

И вдруг что то резко заскрежетало на полу у самого моегоуха.

Мой пронзительный визг прорезал замкнутое пространство, яоткрыла глаза, отпрянула от зловещего лязга, вжалась в неровную каменную стену,закрыла руками лицо и больно стукнулась головой о низкий потолок.

Тусклый свет осветил совершенно круглое входное отверстиекаменной, похожей на пузырь камеры, просунувшееся в дыру лицо Джареда ипротянутую ко мне руку. Крепко сжав губы, Джаред следил за моей паническойреакцией, на его лбу билась жилка. Я пыталась прийти в себя, а он все стоял ипожирал меня горящими от гнева глазами. Наконец сердце забилось ровнее, дыханиевыровнялось. Я встретилась с ним взглядом и вспомнила, что при желании Джаредмог быть бесшумным, как призрак. Теперь понятно, почему я не слышала, что онсидит у входа.

Но я ведь точно что то слышала. Едва я об этом вспомнила,как вытянутая рука Джареда дернулась и скрежет повторился. У моих ног лежалотломанный кусок пластика, служивший подносом. А на нем…

Я вцепилась в открытую бутылку с водой, прильнула губами кгорлышку, не обращая внимания на гримасу отвращения, что исказила лицо Джареда.Само собой, позже я еще обольюсь горючими слезами, но в ту секунду меняинтересовала лишь вода. Смогу ли я теперь спокойно смотреть на воду? Учитывая,что жить мне оставалось всего ничего, ответ, вероятно, был отрицательным.

Джаред исчез за круглым входом — в проеме виднелся лишь крайрукава. Тусклый искусственный свет голубоватого оттенка мерцал где то рядом сДжаредом.

Бутылка с водой наполовину опустела, и тут мое вниманиепривлек новый запах, суливший кое что помимо утоления жажды. Я снова посмотрелана поднос.