Стивен смотрит то на меня, то куда-то за мое плечо, а Тень медленно осматривается и наблюдает, как на простых жителей города нападают двухметровые птицы-зомби, в небо летят черные перья, а по улице разбросаны вещи и одежда.

– Посмотрите, кто из-за вас в итоге страдает.

Интересно, эти двое хотя бы знают, где их семьи?

А если среди этой толпы? А если их друзей тоже превратили в этих пернатых зомби?

– Коготь, – говорю я, переводя взгляд на Стивена. – Ты знаешь, где сейчас твой отец?

Повисает пауза, и Стивен – а я знаю, что это именно тот Стивен, которого выжигает изнутри злость, – так ничего и не отвечает. Он просто задумчиво смотрит на меня.

Я знаю, почему он выполняет задания Скворца – ему ненавистно испытывать бессилие, не отпускающее его после смерти матери. Я чувствовал то же самое, когда гроб с моим отцом опускали в могилу. Я стоял и перебирал в уме все, что мог сделать иначе в день его смерти. Думал, что если бы я сел дальше, то остался бы в сознании после взрыва и смог бы его спасти. Или, возможно, если бы сел ближе, то заметил бы неладное и успел бы помешать.

Столько всяких «мог бы», «должен был» и «что, если бы», но прошлое не изменить.

Я вспоминаю слова Питера:

– Сколько бы времени и сил ты ни тратил на других, не забывай отдышаться.

Я до сих пор не пережил смерть отца и, кажется, эта боль никогда не утихнет. Моя мама говорит, это пройдет. Бабушка повторяла. Питер, как мне кажется, уже смирился со смертью дяди Бена; по крайней мере, он справляется с тем, чтобы учить меня и давать советы.

Я все еще обдумываю прошлое, корю себя за несделанное. Я знаю, что Питер имел в виду, когда говорил не забывать отдышаться.

Надо найти время залечить раны.

Стивену это тоже нужно.

Просто он даже не пытался.

Он до сих пор не оправился, и как раз в этот момент появилась Скворец с предложением вроде бы обрести голос, ощутить, будто он может отомстить за мать – какая заманчивая перспектива.

Мне повезло, что в моей жизни не получилось так же.

Черт, а ведь на его месте мог быть я. Моя мать теперь одна из этой толпы, вероятно, рвет что-нибудь на части, и если я не остановлю Скворца и Стервятника, она может остаться такой навсегда.

От этой мысли я весь холодею.

– Коготь, – говорит Тень. – Хватит. Пора идти. У нас есть дела.

Тень хлопает Стивена по плечу.

Стивен почти моментально растворяется в своей новой пернатой личности, глаза снова сияют яростью, распахиваются крылья.

– Пора грузить фотографии, которые мы сделали. Скоро все узнают, что на самом деле творилось в «Террахил».

Он приседает, а потом взмывает в небо, Тень следует прямо за ним. Они долетают до перекрестка, поворачивают за угол, а у меня снова колотится сердце. Первая подсказка интуиции – это направиться за ними.

Но я этого не делаю и придерживаюсь первоначального плана. Отпускаю их.

Что-то во взгляде Стивена зародило во мне желание следовать за ними, подталкивающее лететь вместе.

Но почему?

Ведь узнать ответ не так долго.

Вдруг откуда-то слева появляется странная куча зеленого металла, реактивного пламени, красных легинсов. Питер дерется со Стервятником, отталкивается, прыгает, цепляется за соседние здания, обматывает злодея паутиной. Сначала мне хочется идти ему на помощь. Все равно я впустую потратил время за разговором с Тенью и Когтем. Но я не успеваю: на здании за этими двумя я замечаю Скворца. Она целится и собирается выстрелить крюками-кошками.

При виде этой сцены во мне разливается липкая паника, и я на паутине лечу в самый центр схватки, не успев даже толком подумать.

Иначе крюк попадет в Питера.

– Эй! – воплю я, и все трое оборачиваются. Я успеваю врезаться в Стервятника, и нас закручивает в воздухе. Это дает Питеру секунду приметить Скворца и ее крюки и вовремя пригнуться. Я вижу, как он перехватывает крюк, дергает за него и срывает девушку со стены здания. Она с воплем несется вниз, но вовремя выворачивается и взлетает в небо.

Теперь мы все смотрим друг на друга. Стервятник и Скворец зависают в воздухе и переводят взгляды с меня на Питера и обратно.

Они удивленно переглядываются, снова смотрят на нас и наконец восклицают:

– Их двое?!

Почему ощущение, будто голосов больше двух?

Я смотрю на Питера, а потом вдруг понимаю, что из окон выглянули люди и наблюдают за схваткой. Видимо, некоторые удивлены, что в городе два… злодея с крыльями? Или Человек-Паука? Или и то и другое? Сдается мне, ни Питер, ни Стервятник не объявляли официально о своих верных учениках.

Ну что ж. Вот такие новости.

Мы с Питером смотрим друг на друга, и я уверен – под маской он улыбается.

– Сюрприз, – одновременно говорим мы и бросаемся в бой.

Нам даже не нужно обсуждать план. Он такой же, как и всегда. Мне достается Скворец, ему Стервятник. Если появятся Коготь и Тень, займемся еще и ими. Скворец уходит вниз от моей первой атаки, я пролетаю мимо нее, но стреляю паутиной в броню, дергаю на себя, и мою противницу закручивает в воздухе.

Питер каким-то образом соорудил из паутины рогатку и теперь пуляет Стервятника из стороны в сторону. Несчастный старик не может сориентироваться в пространстве. Он врезается спиной в здание через дорогу и с горестным стоном сползает вниз.

– Дедушка! – кричит Скворец откуда-то снизу и бросается за ним. Она подхватывает Стервятника под руки, а я смотрю на Питера, пытаясь понять, что делать дальше. Скворец приземляется на крышу и осторожно ставит Стервятника на ноги, как малыша, который еще толком не научился ходить. Она шепчет что-то, а Питер и я уже летим на паутине в их сторону.

– Что ты задумал, Стервятник? – спрашивает Питер, подходя к нему по крыше. – Или терроризируешь людей просто так? Отбираешь жизни? Отбираешь их человеческую суть, потому что можешь?

– Ты считаешь моего дедушку каким-то монстром? – сквозь зубы цедит Скворец, закрыв собой Стервятника. – Так вот, он не такой! Он дал мне все, он был мне как отец. Ты понятия не имеешь, какой он. Но ты, Человек-Паук, вы, жалкие Мальчики-Пауки… просто отправили его на всю жизнь в Райкерс. Ведь этого вы хотели? Бросили его умирать, даже не выполнив последнее желание. Это вы чудовища.

– Он превратил половину города в зомби! – восклицаю я. Питер бросает на меня мимолетный взгляд и снова поворачивается к Скворцу.

– Как по мне, звучит достаточно чудовищно, – говорит он, складывая руки на груди. – Если ты думаешь, что ему можно творить в Нью-Йорке что угодно, то зря – он птица не того полета. – Питер смотрит на меня.