вечера как на иголках. Если даже не как Жанна д'Арк на костре.

Когда они на машине Сазонова подъехали к спорткомплексу «Динамо», тренировка каратистов уже началась. Оба вышли на галерейку, откуда просматривалась вся площадка додзё.

— Николай, помните? — спросил Сазонов. — В нашей юности не было этого повального увлечения карате и прочим руко— и ногомахательством. Я вырос на Грушевке. Рубились квартал на квартал, выламывая штакетины из заборов, но нунчаки никто не носил. Хоть и пригодились бы. Дрались по рабоче-крестьянски.

— Я на Северном посёлке взрослел, та же картина. А потом, как притащили фильмы про Брюса Ли, самиздатовские книжки начали печатать, понеслось. Теперь на Востоке-1 живу. Знаете, в каждой школе есть секции. Чуть ли ни в каждом подвале тренировочный зал. И вот что скажу вам, Виктор. Это совершенно не то массово-физкультурное движение, что было перед Великой Отечественной. Тогда парни готовились идти вместе на фронт — Родину защищать. Эти же индивидуалисты. Бьются один на один, один против двух, трёх, пяти. Понимаешь? Не на товарищей думают надеяться, а самому разобраться.

— Да. Милиция вроде как контролирует эти секции, осенью ввели уголовную ответственность за незаконное обучение карате, толку нет, — согласился Сазонов. — Учатся драться чуть ли не все, у кого две руки и две ноги, потом идут на улицу проверить — кто из них больше Брюс Ли. Говоря казённым языком, тлетворное влияние Запада в действии. Кто из них — наш?

— Тот, рослый. В паре с Тимофеем. Тренер сейчас с ним сам работает. Говорит, у Егора ослаб контроль. Может ударить и покалечить товарища.

— В самом деле? Двигается хорошо. Такого и в «Альфу» можно брать. Подучить год-два.

— Виктор, не надо его никуда двигать. Ни в «Альфу», ни к вам. «Вундеркинд» недоверчив, замкнут, может огрызнуться. Уверен, будет недоволен, увидев рядом с куратором другого сотрудника. Очень боится раскрытия, в студенческой среде хейтят доносчиков.

— Хейтят?

— Словечко самого Егора. От английского слова «ненавидеть».

В этот момент обсуждаемый ими человек влепил жестокий удар ногой тренеру в грудь, опрокидывая того на спину, и тут же влепил в пол рядом с его головой, имитируя добивание упавшего. Будь на месте удара кулаком кирпич, крошево разлетелось бы по всей площадке.

— Его скорее девятое управление к себе перетащит. Готовый киллер. Николай, зови это дарование. Хочу вблизи посмотреть.

Поручение позволило шепнуть агенту, что с Сазоновым нельзя откровенничать по поводу... ну ты сам понимаешь. Заодно Образцов пообещал содействие в дальнейшем, если проблемы с памятью помешают в общении со студентами и преподавателями. Тот молча кивнул.

Вблизи Егор благоухал запахом пота, с шумом вдыхая и выдыхая воздух. Крупный парень, но не гигант, он не обладал главным качеством полевого агента — неброскостью. Наоборот, привлекал к себе внимание.

— Знакомься. Виктор Васильевич Сазонов, он координирует всю деятельность по инциденту на Калиновского.

— Здравствуйте. Я думал, что обо мне знаете только вы, Николай, и тренер. Трое — слишком много.

Парень без спроса взял с тренерского стола графин и налил себе воды, шумно выпив.

— Вы совершенно правы, и я приношу извинения за вынужденное нарушение правил конспирации, — дипломатично ответил Сазонов. — Но по городу бродит сумасшедший, заминировавший ацетиленовый баллон и убивший четверых. Любая информация — на вес золота. Что нового узнала милиция?

Егор отставил стакан.

— Ничего. И не узнает, потому что не ищет. Как и прокуратура района. Они поставлены в жёсткие рамки, шаг в сторону — получат дюлей. Пока им сказано придерживаться версии, что имела место преступная неосторожность, они все лишь делают вид, что пытаются раскрыть. А сами заняты бумагомарательством и привлечением к ответственности о преступной ненарезке огурцов, — Егор поведал историю о том, как доверенные лица ОБХССников хватали за руки торговку закуской с просьбой не резать огурец, а потом сами её обвинили в обмане покупателей. — Не верите? Весь Первомайский РОВД ржёт по случаю находчивости опера, придумавшего фортель с овощами.

— Её в самом деле посадят? — уточнил майор.

— Наверно — нет. Выявленное преступление датировано 1981 годом, прекращение уголовного дела — уже нынешним, когда статистика прошлого года закрыта. Так что не трогайте милицию вашим дурацким взрывом, она огурцами занята.

— Что же… Отрицательный результат — тоже результат, — расщедрился на похвалу Сазонов.

— Не спешите. Думаю, раскрыть можно. Есть пара соображений и зацепок. Во-первых, это не теракт и не хулиганство, никто не похваляется «достижениями», — Егор вопросительно посмотрел на гэбистов, оба согласно кивнули. — Во-вторых, не исследованы более простые причины взрыва. Я навскидку могу назвать две версии. Одна из них уже нашла отражение в деле — покушение на Бекетова.

— Я в курсе, — вставил Сазонов. — Крайне маловероятно.

— Но нельзя сбрасывать со счетов. А вот и вторая, в самом уголовном деле на неё нет и намёка. Я посмотрел сводку в дежурной части. Оказывается, сразу после взрыва в гастрономе двое ранее судимых поставили сберкассу на улице Якуба Коласа, напротив Политехнического института. Как часто грабят закрытые сберкассы со взломом? В Минске — ни разу за последние десять лет. Одного из героев повязала охрана Советского района, второй с деньгами сбежал, объявлен в розыск.

— Ты хочешь сказать, взорвали магазин, чтобы отвлечь туда милицию?

— Так точно, товарищ… майор?

— Подполковник.

— Понимаю, что версия отдаёт бредом, товарищи подполковник и майор. Но всё же её вероятность выше, чем покушение на Бекетова или на кого-то из более травоядных посетителей магазина. Третью версию оглашать или хватит двух?

— Ну, Николай, ты и вырастил вундеркинда. Во всех отношениях, — то ли в серьёз, то ли подкалывая прокомментировал Сазонов.

— Кто не дал вынести баллон? Участковый Говорков утверждает, что новой заведующей гастронома стала одна из материально ответственных тёток в том же магазине. Скажете — слишком круто мочить четверых ради повышения? Она — не профессиональный сапёр, чтоб рассчитать силу взрыва. Меня на все версии не хватит, возьму что-то одно. Покушение на Бекетова.

— Егор, что ты конкретно собрался делать? — спросил Образцов, встревоженный бурной деятельностью подопечного, совсем недавно плакавшего от утраты памяти и неуверенного в себе.

— В уголовном деле я нашёл протокол допроса некой Инги Павловны Дауканте, 1960 года рождения, секретаря Бекетова в «Верасе». Находилась около гастронома не позднее чем за пять минут до взрыва. Живёт в съёмной квартире в доме 54 дробь 2 по Калиновского рядом с домом