Блондин все еще оставался на месте. Вряд ли он выстрелит, это лишит его удовольствия созерцать процесс последней агонии. Тем временем пода подступала к горлу. Четыре трупа, как надувные матрацы, всплыли на поверхность и покачивались на мелкой ряби волн.

Как это ни странно, я не думал о смерти, в голову приходили разные идеи и мыслишки о том, как выбраться из капкана. Даже если здесь есть слив, то поток воды настолько мощный, что ее отток не может идти с ним ни в какое сравнение.

Первая волна хлестнула меня по подбородку, вторая по носу. Как мог, я еще ловил ртом воздух. Глубоко вздохнув, я погрузился в воду и замер. В лучшем случае мне удастся проделать этот трюк еще раз. Сквозь шум воды я отчетливо услышал хлопок железной двери. Кит ушел. Я рванулся к поверхности и вытянувшись, насколько позволяла Цепь, высунул голову из воды. Сделав последний вдох, я запустил левую руку в песок и начал шарить по нему в поисках «люгера». Когда мне удалось нащупать ствол, легкие уже с трудом сдерживали углекислый газ. Казалось, меня разорвет, как воздушный шарик, но я держался. Я выдернул пистолет из песка, взвел курок и опустил в воду. Действовать приходилось на ощупь. Прижав ствол к наручнику, я нажал на спуск. Рука дернулась, и цепь разорвалась. Не каждая пушка стреляет под водой, но с этой мне повезло. Через секунду я был на поверхности, ткнув головой в живот плавающего покойника. Избежать возможности нахлебаться водички мне ни удалось, но что это в сравнении с подводной могилой, которую уготовил мне блондин.

Я подплыл к лестнице и встал на ступени. Поднявшись на площадку, я толкнул плечом дверь, но она и не думала открываться. Чертов колодец был закупорен, как консервная банка. Еще десять минут, и все будет кончено. Может быть, нырнугь и попытаться закрыть вентили? Правда, это не выход, а лишь дополнительное время. И все же, Я оставил «люгср» на площадке, спустился вниз на восемь ступеней и нырнул. Мне понадобилось трижды погружаться в воду, пока я, наконец, не нашел один из кранов н не закрутил его. Еще оставалось два таких же. Не успеть. Каждый раз глубина погружения увеличивалась, а я не могу похвастаться умением плавать под водой. Набирая очередную порцию воздуха, я заметил, как светильник погрузился в воду. Лампа тут же лопнула и колодец погрузился во мрак. Но это оказался тот случай, когда темнота помогает. Слабый контур окна бледнел лунным блеском в глухой черноте пространства. Окно находилось на уровне двери и вода не достигла его. Не долго сообразить, что выбить стекла проще, чем взломать стальную дверь, и нет смысла перекрывать воду, если она, как тропинка в лесу, приведет тебя к спасению.

Я подплыл к лестнице и вновь вернулся на площадку. Вода продолжала прибывать, но не так быстро, как раньше. Здесь, наверху, мой энтузиазм несколько остыл. Находясь против окна, с которым меня разделяло полтора десятка ярдов, я отчетливо увидел металлическую решетку. Возможно, кошка и способна пролезть в нее, но только не человек. Старые проблемы вернулись на круги своя. Нырять уже не имело смысла. До дна мне не достать, да и два вентиля, которые оставались открытыми, не перекроешь за считанные минуты.

Я взял в руки «люгер» и вынул обойму. Вода не повредила оружие, хорошая смазка сделала свое дело: Есть надежда, что машина сработает. Не впервой я действовал по наитию, любые расчеты могут подвести, если не набрасывать в довесок частицу удачи. Правда, я не помню, чтобы кто-то называл меня счастливчиком или везунком. Это не про меня.

Я встал на одно колено, передернул затвор и прицелился. Никто не станет стрелять по мишеням при таком свете, но никого и не загоняли в такие обстоятельства. Шесть патронов в обойме не слишком много. Однако я выстрелил. Я мстил в замок, держащий решетку, и попал в него. Лучший выстрел в моей жизни. Теперь я сам мог назвать себя счастливчиком. Замок слетел с петель, посыпались стекла, но решетка осталась на месте. Очевидно, она открывалась только с фрамугой.

Вода подбиралась к площадке. Я не стал выжидать, а, спустившись на три ступени, поплыл к противоположной стене, держа руку с пистолетом под водой. Один из плавающих трупов лягнул меня в плечо, но я не стал делать ему замечаний. Цель приближалась. Мне пришлось еще несколько минут продержаться на воде, чтобы ее уровень достиг подоконника и я смог уцепиться за фрамугу. Рама открылась легко, с решеткой все выглядело иначе. Чертова железка никак не желала открываться, а у меня не хватало сил спорить с ней. Я едва держался на воде, которая достигла уровня окна и устремилась наружу. Я попытался лечь на спину. Мне это удалось. Качаясь на волнах, я повернулся боком к окну и выстрелил в нижний угол решетки. Пуля выбила прутья с корнем. Теперь мне удалось выдрать железяку и выбраться наружу. Вода вынесла меня вперед ногами и я летел вниз под хорошим душем. Опыт прыжков с высоты у меня имелся. Через секунду я очутился в овраге, вернее, в глубокой яме. Ее глиняные края осыпались, но когда мне все же удалось выбраться из нее, прилива радости я не испытал. Поднявшись на ноги, я попал под яркие лучи света. В сотне ярдов, может, меньше, стояла машина с включенными фарами. Затрещала автоматная очередь. Я бросился на землю и, откатившись в сторону, вскочил на ноги и побежал. Бежал, пригнув голову и петляя, как заяц. Сзади вспыхнул красный огонек, вновь застрекотал автомат. Почва вздыбилась под ногами.

Не знаю как, но я врезался в ворота конюшни. На мое счастье их никто не запирал. Пара пуль угодила в деревянные сгворки рядом с моей рукой, Ворвавшись внутрь, я захлопнул дверь и запер ее на засов. С одного удара такой не выбьешь.

Если все, что со мной произошло в последние часы, можно назвать везением, то сейчас пришлось сделать заключение, что Фортуна повернулась ко мне спиной. Сколько усилий и все зря. Конюшня не имела ни других выходов, ни окон. Па склонах черепичной крыши имелись небольшие отдушины, но добираться до них можно долго и безрезультатно. Времени у меня ноль. Эту мысль подтвердил сильный удар по воротам и последовавшая за ним автоматная трескотня.

Добротные дубовые сгворки выдержали первый натиск. Глухо залаяли мужские голоса. Осада возобновилась. Удар, еще удар. Били чем-то тяжелым. Печальная развязка приближалась. Ворота качнулись. Находясь в полубредовом состоянии, я подчинялся инстинкту, а не мозгу, который не привык соображать со скоростью молнии.

В судорожной спешке я сбрасывал запоры с конских стойл и выгонял лошадей в узкий проход. Двадцать или тридцать, сколько их, я не считал. Лошади носились по коридору, вставали на дыбы и, натыкаясь друг на друга, шарахались по сторонам. Я забился в угол в самом конце прохода, опасаясь попасть под копыта.

Засов не выдержал и сорвался. Ворота распахнулись. Я выхватил пистолет и выстрелил в воздух. Испуганные животные бросились к выходу. Я выстрелил еще раз и, уцепившись за гриву гнедого коня, вскочил ему на хребет. Детство, проведенное на ранчо, помогло мне справиться с лошадью. Выпустив последнюю пулю в воздух, я выбросил оружие и прижался к холке. Обезумевшее стадо вихрем вырвалось на свободу. Я ничего не видел, а лишь чувствовал, как меня несет в неизвестность. Вот пахнуло свежим ветром, мелькнули огни окон, горящие фары машины, забор… На этом все кончилось. Мой мустанг с легкостью преодолел преграду и бросился через поле к лесу, оставив меня лежать в рыхлой земле под забором. Вольному воля. Загорать некогда, я приподнялся и взглянул назад. Сквозь стадо, носившееся по загону, пробирались автоматчики. От дома в мою сторону побежали двое. Я пригнулся и бросился к лесу. Луна светила мне в лицо и мой силуэт превращался в отличную мишень для преследователей. Ноги утопали в рыхлой мокрой почве, что тормозило движение. Так часто бывает во сне, ты куда-то бежишь, а земля стоит на месте.