старообрядческого движения, создавшими многочисленные сочинения о бравых защитниках.

А монастырь, бывший оплотом культуры, так никогда и не оправился от упадка и сейчас печально известен как один их пунктов СЛОНа.

Глава 23. И напоследок

Говорить о расколе русской православной церкви в должном тоне — без излишней экзальтации и научной сухости — чрезвычайно сложно. Однако обойтись без этого невозможно, поэтому даю здесь маленькую справку.

В XVII в. почти сразу после начала раскола появились две ветви старообрядчества.

Приверженцы первой считали, что после правления Антихриста церковь не могла остаться прежней, поэтому как институт из их жизни исключалась: больше в ней не было истины, следовательно, священнослужители — такие же прислуги дьявола. Эти люди стали называться беспоповцами. Однако душу нужно было спасать, поэтому многие старообрядцы и часть монахов Соловецкого монастыря еще во время сидения сбежали на Север, к рекам Выгу и Лексе, где образовали Выго-Лексинское общежительство — не монастырь, поскольку там не было священников, их больше в этой стране и не могло быть. С историей этого общежительства вы можете ознакомиться в книге И. Филиппова «История Выговской пустыни».

Однако перед общежительством стояло несколько проблем:

Что делать с браками, если священники больше не обладали правом исполнения этого таинства? И могут ли жить вместе люди, венчанные до реформы?

Другая проблема возникла при Петре I. Он потребовал, чтобы в качестве показателя лояльности к власти жители пустыни молились за царя.

Часть поморцев не приняла этого требования. Движение разделилось на федосеевцев и поморцев. Федосеевцы отрицали моление за царя и жизнь в браке.

До сегодняшнего дня существуют общины федосеевцем-безбрачников. Федосеевцы, признающие брак, в XIX в. признали достаточным для жизни в браке по вере чтения нескольких канонов.

Есть и другое согласие — бегунов. Представители согласия не признают государства в любом его проявлении — школы, больницы, администрации: любая запись в государственных книгах — печать Антихриста, спастись после нее человек не сможет.

История старообрядцев-поповцев не менее интересна. Центр старообрядцев, признающих священство, находился в Ветке на реке Сож — на границе с Беларусью. Первоначально в их монастырях служили священники дониконовского поставления. Однако эти священники умирают — что делать? Принимать послениконовских священников — сначала их перекрещивают и получают священников «правильной» веры. Но затем внутри общины начинаются толки: вдруг это приведет к ереси? И тогда они начинают принимать священников, отказавшихся от своей роли в официальной церкви.

Последующая история старообрядчества полна драматичных моментов: гонения на старообрядцев то вспыхивали, то утихали. Кажется, что к согласию между двумя направлениями православной церкви прийти уже не удастся.

Глава 24. Хомовое пение

Когда я говорила, что это последняя глава, посвященная старообрядцам, я слукавила. Очень уж не хочется расставаться с этой темой.

Почему пение хомовое и чем замечательно? Хомовое пение — сохранившаяся с древних времен традиция пения церковных текстов на церковнославянском языке. До XVII в. все певческие церковные тексты были хомовыми, а потом пришел Никон и тексты исправили. Так пение стало наречным (стали петь «на речь» — как читают), а традиция должна была исчезнуть. Однако нам повезло: старообрядцы-беспоповцы сохранили традицию хомового пения как часть старинной традиции.

Так вот, лингвистический момент: в церковнославянском языке есть форма прошедшего времени под названием аорист, а у этого аориста в 1-м лице множественного числа окончание было — хомъ (какой-нибудь «мы несохомъ или знахомъ»). В наречном пении это окончание читали просто как «хом», а вот в хомовом — как «хомо».

То есть звучало на распеве вот так:

[Согрешихомо и беззаконовахомо, не оправдихомо предо тобой, ни соблюдахомо, ни сотворихомо яко же заповеда намо]. А писалось это вот так: «Согрешихомъ и беззаконихомъ, не оправдихомъ предъ тобою, ни соблюдахомъ, ни сотворихомъ яко же заповеда намъ». Послушайте, красота неземная!

Глава 25. Слово и дело

Авторитет власти после Смуты оказался несколько поколебленным: дела об оскорблении монархов велись беспрестанно. Нападкам и оскорблениям (впрочем, мы сейчас поговорим, каким именно оскорблениям) подвергаются и первый патриарх Романовых, и светские правители. Запускается процесс сакрализации светской власти.

Чтобы восстановить спокойствие и утвердиться на престоле, новая династия должна была принять меры. Алексей Михайлович начал с того, что учредил приказ Тайных дел, «чтоб его царская мысль и дела исполнилися все по его хотению, а бояре б и думные люди о том ни о чем не ведали». Сложно сказать, насколько удалось сохранить инкогнито такой институции — полагаю, что ненадолго, особенно если учесть, что уже в 1660-е о ней, благодаря сочинению Котошихина, узнали в Швеции. Впрочем, и до приказа Тайных дел новая династия следила, чтобы на нее не возводили никаких порочащих священное имя поклепов.

Что мы знаем о наказаниях? Благодаря сочинению Котошихина мы знаем, что за убийства мужчин могли обезглавить топором или повесить; за измену сначала четвертовали, а потом отсекали голову; заживо жгли за богохульство, содомию или волховство; а за фальшивомонетничество вливали в горло олово или свинец.

Хуже было тем, кто бесчестил царя или царскую семью: могли вырезать язык, предварительно избив батогами.

Женщин не жалели: предусматривались и огненные казни, и отсечение голов. За убийство детей могли закопать заживо по грудь в землю и затоптать до смерти.

Что касается судопроизводства: все судебные протоколы не допускали такой словесной вольности, которая допустима ныне, когда можно цитировать все реплики. В XVII в. непечатные слова были в прямом смысле непечатными, и поэтому секретарь должен был целомудренно подыскивать формулы-эвфемизмы, заменяющие в текстах реплики будущих заключенных-колодочников, поскольку сыщики такие слова «в отписку писать не смеют».

Речь шла как и об оскорблениях, так и о неправильном употреблении слова «царь» — никого, кроме настоящего царя, так обозначать было нельзя.

1. «Лаял государыню прямо женским естеством».

2. «Какая де она государыня» — о матери Михаила Романова сказал кабацкий откупщик Михаил Колодкин.

3. «Патриарх сам ворует и ворам спущает» — о Филарете Никитиче.

4. «Много де на свете патриархов!» — говорил тюремный сиделец Шацк.

5. «Ныне де государь царь на Москве, а и он де бывал наш брат мужичий сын, полно де, ныне Бог его возвысил» — слова кабацкого чумака Ивашки.

Проньке Козулину не повезло из-за неправильного словоупотребления: вышел именной царский указ, согласно которому ему должны отрезать язык, если докажут, что он называл Демку Прокофьева царем Ивашки Татаринова. Чувствуете, да? Не государем — хозяином холопа, а царем: разницу нужно считывать.

Титулатура царя была официальной: за одну ошибку в слове «государь» Котошихина, писца Посольского приказа, били батогами.

Сравнивать