Ведунов сожгли, а на их казнь слетелось множество сорок и ворон, и, пока они не умерли, вороны не исчезали.

Татары часто фигурировали и в судебных делах, и в других письменных документах как учителя колдовству. Например, в русских главах «Паломничества вокруг света» Педро Куберо есть описание ведьмы-полячки, пришедшей к нему на исповедь (1674–1675). Пребывающий в Москве миссионер окормлял католиков, живших в Москве, поэтому к нему часто приходили люди, не бывавшие на исповеди по 30 лет.

Одетая как богомолка женщина принесла домой к священнику на исповедь в небольшом ящичке множество ушей, отрезанных у погибших от смертоубийства, «без числа резцов и коренных зубов, вырванных у удавленников; тигровый глаз и даже куски башмаков, которые кладут под дверной косяк; множество восковых и свинцовых фигурок, проткнутых булавкой; великое разнообразие трав, среди которых — опий, и всякое прочее, о коем не пишу, а также книжечка, мелко исписанная от руки крайне скверным почерком». Этому волхованию женщина обучилась у похитивших ее татар.

Глава 28. Во всем виноваты лопари

Мы уже говорили о том, что в условиях кризиса начала века люди, не обладавшие информацией, искали любые причины, чтобы объяснить голод и мор, — это и грехи народа, и грехи правителя. Однако царя не свергнешь, грехи быстро не отмолишь, поэтому нужно было найти виновного, чтобы обрести, наконец, чувство свершившейся справедливости.

Виновные нашлись в лице лопарей, которые якобы приехали в Москву и вызвали голод колдовством[13]. По свидетельству Горсея, в конце XVI в. русские считали, что наибольшая концентрация колдунов и ведьм находится на Севере — между Холмогорами и Лапландией. По легенде, Грозный просил привезти ему лопарей-колдунов перед его смертью. Христианизация лопарей началась поздно — в XVI и в XVII вв. там еще была интересная смесь христианства и местных верований. Лопари с их культом предков, поклонением камням-сейдам, и могущественными шаманами-нойдами пугали русских людей.

В 1603 г. бывший сиделец Милюта Бегичев приезжает из Галича с государевым делом[14]: голод начался из-за колдовства лопарей. Я-де пока сидел в тюрьме слышал, что Тренька Онуфреев (еще один сиделец) рассказывал дьячку и губным старостам, что лопяне приехали из Лопской земли в Москву: напустили «дожьжь да стужу да хлебной недород». А ить губной староста-то да дьячок не сказали ничего об этом, а Треньку вообще уморили, потому что он хотел государю о том доложить! А имен не помню, помню только, что в Галиче в тюрьме сидит Ондрюша Иванов сын Шпенок, он все слышал от Треньки и все помнит.

Милюта рассказал и о том, что слышал от Треньки, каким образом лопяне наколдовали голод:

«Как те лопяне к Москве приезжали и добыли на Москве мужню жену и имали у ней от грудей женское молоко. Да то молоко в кость в гусину наливали да печатали да вкапывали деи ту кость в землю на Москве ж Ино деи ныне потому на московские люди великой изрон и голод. И на лошади и на всякую животину падеж потому что у той ж деи женщины имали кобылье молоко да в гусину ж кость наливали да в землю ж копали — ино еси потому на лошади и на всякую животину падеж».

Откуда же знал об этом Тренька?

А Тренька был свидетелем: в ту пору он в Москве жил в одном дворе с этими лопянами три года назад (от 1603 г.). Все сходится — наколдовали, а мы страдаем!

Начали расспрашивать губного старосту. Староста подтвердил, что допрашивал Треньку об этом случае. Онуфреев дал катастрофически мало информации: на каком дворе он останавливался, он не помнит, и лопян он не знает, и как их звали — тем более. Но Тренька настойчиво просился в Москву (обычная практика для сидельцев — сказать: «Слово и дело государево» и требовать этапирования в столицу, чтобы дело государственной важности разбирали там — глядишь, по дороге удастся сбежать) — повод был хороший, можно было играть на чувстве тревоги, усиливавшейся в течение времени из-за непрекращающегося голода. Треньку велели накрепко пытать, чтобы выбить показания, а он разболелся и помер — уж непонятно, от чего, потому что «пытать накрепко» — не просто фигура речи.

А после Онуфреева с тем же заявлением пришел и Шпенок — не сказав ничего нового, только пересказывая версию Треньки. Его и слушать не стали: иди мол, и без тебя всё знаем.

По Галичу был объявлен сыск ведунов — опросили все население и города, и уезда. Колдунов не нашли.

Если вы думаете, что дальше я буду складно продолжать эту историю, то нет: с этого момента в документах зияет провал — они просто не сохранились, из истории выпал кусок. Так что переходим сразу к развязке, пропуская основное действие.

Каким-то образом власти вышли на Иванко Лопенина с женой Офросеньицей, которые якобы по дружбе принимали у себя лопян (лопарей). По адресу, где якобы останавливались лопари, была направлена «группа захвата» страшных колдунов, но никого там не обнаружили. Не обнаружили и Лопениных — там жил Докучайка Серебряник с женой Офросиньицей (да, имя совпадало). Представляете, живут себе люди, переехавшие в Москву из Новгорода лет 20 назад, торгуют серебром, и тут приходят к ним с обвинением в государственном преступлении — а всем понятно, чем это может грозить. Докучайка, конечно, отрицает: «А лопяне на двор к нему Докучайку, и к жене его николи не прихаживали и молока из грудей не купливали и никакого ведовства он от лопян и ни от каких людей не слыхал. И Треньки Онофреева не знает».

Показания Офросиньицы идентичны показаниям ее мужа, кроме — укол в сердце — одного уточнения: «Да и детей у нее, Офросиньицы, по нынешней 111-й год не бывало. А на сем лете был у ней один робеночек — и тот умер». В такие моменты я очень жалею, что не могу увидеть своих героев: как произносила это «один ребеночек — и тот умер» Офросиньица, которую обвиняют в том, что она своим грудным молоком якобы способствовала колдовству?

Так эта история и закончилась — лопарей не нашли. Скорее всего, это была придумка сидельцев, желавших найти способ сбежать или надеявшихся на удачное стечение обстоятельств (в Москве могли оказаться какие-нибудь несчастные лопари, попавшие под раздачу), благодаря которому царь их освободит за нахождение причины страшного мора как спасителей.

Часть V

Культура

Из этой части вы узнаете о том, как в России появились стихи и почта, переводились иностранные книги