бы не брать новых учеников-анализантов[225], Гранов строчил письмо за письмом в Англию (где в то время располагалось правление МПА), желая убедить всех (наверное, в некоторой степени и себя самого), что Лакан вполне ортодоксален и с ним можно вести переговоры. Однако ситуация осложнялась еще и тем, что многие ученики Лакана выступали против своего наставника, желая получить официальное признание со стороны МПА. Леклер же честно предупреждал Лакана о готовящемся мятеже учеников. Ему-то было это хорошо известно, особенно когда он 21 января 1963 года занял должность председателя ФПО.

Кажется, в отличие от Леклера, Лакан не понимал всей серьезности положения; еще 23 июня он уверенно заявлял, что ФПО на его стороне. Леклер не разделял его оптимизма, предчувствуя беду, в особенности видя настроение Лагаша, который все более и более склонялся в сторону принятия требований МПА. Примечательно, что Нашт, поддерживающий интеграцию в Международное сообщество, общался тем летом с Леклером. Он лично заверил его в том, что не будет препятствовать вхождению ФПО в международную организацию.

В конечном счете Лакан проиграл схватку: 19 ноября его изгнали из ФПО; в солидарность с Лаканом в отставку подали Дольто, Леклер и Перье. Для Сержа Леклера это было еще и личное поражение, крах того, за что он боролся столько лет. Кроме того, Лакан обвинял всех окружающих в предательстве и сговоре. Не обошлось и без упреков в адрес преданного Леклера, который накануне окончательного поражения заявил Лакану: «Вы направляетесь к катастрофе. Но я верен вам и многим вам обязан. Поэтому я буду идти с вами»[226].

Спустя некоторое время Лакан не без помощи своих сторонников принял решение организовать в Париже Школу Фрейда (L’Ecole Freudienne). 21 июня 1964 года Леклер проиграл пленку с записью голоса Лакана. Таким оригинальным способом Лакан заочно объявил «мобилизацию» своих сторонников с целью создать «тот организм, в котором — в том поле, которое открыл Фрейд и которое он вспахал плугом своей истины, — должна осуществляться работа, возрождающая первоначальную практику, которой он дал имя психоанализа и которая должна вернуться в наш мир, своей усердной критикой разоблачая те уклонения и компромиссы, которые препятствуют ее развитию и ведут к деградации»[227]. Разумеется, мы понимаем, кого Лакан мог обвинять в «деградации».

В 1968 году Леклер издал первую серьезную работу под непритязательным названием «Психоанализ» (Psychanalyser)[228]. Эта книга является расширенным докладом, который озвучил Леклер в 1960 году. Как и в докладе, одно из главных мест в книге занимает случай Филиппа, в особенности его известного «сновидения о единороге», которым Лакан иллюстрирует особенности лакановской «клиники означающего». Вот это короткое, но очень интересное сновидение:

«Заброшенная площадь маленького городка, странное место. Я в поисках чего-то. Тут появляется, с босыми ногами, Лилиан (Liliane), которая мне неизвестна, и говорит мне: “Прошло много времени с тех пор, как я видела такой же прекрасный песок, как этот”. Мы в лесу, и деревья кажутся диковинно окрашенными, в основном в яркие цвета. Я думаю, что в этом лесу много животных, и, когда я собираюсь это сказать, нашу дорогу пересекает единорог; все втроем мы идем к поляне, которая проглядывается впереди»[229].

Явное содержание сна Филипп связал с событиями прошлого дня: он гулял со своей племянницей в лесу, где они играли в сыщиков и заметили следы оленей. Не менее важно и то, что проснулся он от жажды.

Далее Леклер поясняет феноменальную роль означающего. В детстве Филипп часто испытывал жажду, и потому кто-то, неважно, «была ли то Лили или кто-то другой»[230], сказал в шутку (однако, видимо, эта шутка ребенком была понята буквально): «Филипп всегда жаждет» и назвал его «Филипп-я-жажду». Тут важна игра слов и в особенности перевода: Philippe is always thirsty — thirsty переводится как «желающий пить, желающий воды, жаждущий». Philippe-I’m-thirsty — звучит как некое прозвище «Филипп — Я хочу пить». Однако при другом прочтении можно понять и иначе: «Филипп, Я жажду» (хочу). Эта фраза стала манифестантом желания, очевидно сексуального, которым наполнялся маленький мальчик. В ходе анализа Леклер выясняет, что сама «жажда» служит символом материнского соблазнения, и именно это означающее пронизывает собой историю субъекта, с одной стороны, вызывая в нем тревогу, с другой — пробуждая известное инфантильное желание быть фаллосом для матери (он появляется в виде рога у сказочного единорога во сне). Другими своими элементами сон связан с прошлыми воспоминаниями Филиппа и в целом являет собой прекрасный образец психоаналитической работы со сновидением. Например, песок отсылает нас к отдыху на море, который ему хорошо запомнился и во время которого он тоже часто испытывал жажду. Следы напоминают ему его собственные отпечатки, оставленные на влажном песке, а босые ноги олицетворяют желание безопасности, когда «в детстве, бывало, он часто ходил босиком, пытаясь сделать кожу ступней такой же твердой, как рог (hard as horn), чтобы ходить без вреда для себя по самой грубой почве, пляжу, не опасаясь скрытых ловушек»[231].

Леклер пользовался не только славой «верного» Лакану человека, но был известен и как отличный клиницист. Однако со временем, когда Лакан стал все чаще обращаться к математике и топологии, Леклер начал постепенно утрачивать былую связь с наставником, хотя все еще был предан ему как человек.

Спустя год после выхода его большой работы состоялось очень важное событие как лично для него, так и для всего французского психоанализа: Леклер основал в экспериментальном университете в Венсене первое в истории Франции отделение психоанализа. Напомним, Лапланш преподавал психоанализ в рамках расширенных междисциплинарных гуманитарных курсов, а Лагаш работал на психологическом факультете Сорбонны, где психоанализ также не имел независимости.

Главным инициатором был, впрочем, не Леклер, а философ Мишель Фуко. После событий мая 1968 года, когда новый министр образования Эдгар Фор дал университетам автономию и самоуправление, во Франции было создано два так называемых экспериментальных университета. Что иронично, будто в упрек «милитаризму» строительство двух этих учебных заведений началось в Пор Дофин, на бывшей территории базы НАТО, и в Буа де Венсен, на территории, принадлежавшей вооруженным силам Франции[232]. Фуко, став одним из лидеров нового университетского движения, потеснил психологов в пользу психоаналитиков, «однако пришлось пойти на компромисс: были созданы два отделения, психологии и психоанализа. Венсен стал первым университетом во Франции, где психоанализ преподавали независимо от медицины и психологии»[233]. Несколько позже к кафедре психоанализа в Венсене, возглавляемой Леклером, присоединился и Жак-Ален Миллер, зять Лакана, и дочь Лакана Жюдит. Сегодня Венсенский университет известен как Университет Париж