Теперь дороги назад не было. Ни для него, ни для нее. Бурное течение все-таки утащило их под воду. Страсть разгоралась все сильнее: жаркая волна, мощная и неукротимая, тянула их в самый водоворот.

У него кружилась голова. Все это так отличалось от прежних романов и прежних поцелуев ... и она была совершенно иной, чем его прежние женщины.

Сознание этого потрясло его, словно открылись шлюзы и в освободившееся пространство хлынули чувства, окрасившие страстью каждое ощущение, превратившие ее губы в новую и чарующую страну чудес, а тело – в ослепительно прекрасный ландшафт, который ему не терпится исследовать. Он словно вновь стал зеленым юнцом, впервые познавшим женщину. Медленно. Наслаждаясь каждым шагом, каждым моментом.

Жаклин приоткрыла губы, моля его о поцелуе, и вспыхнула от радости, когда он прильнул к ее рту. И все же оба не спешили. Не было нетерпения, жадной, всепоглощающей страсти. Похоже, настало время изучать и знакомиться.

Однако совсем скоро в его поцелуе прорвался неприукрашенный, неутолимый голод. Она отвечала тем же. Брала все, что он предлагал. Все, в чем нуждалась. Жаклин подняла руки, обвила его шею и затрепетала, когда его руки сжались сильнее, прижимая ее тугие груди к мужской мускулистой груди, округлые бедра к каменно твердым бедрам.

Ни одна часть его тела не была мягкой: сплошные кости и мышцы. Мощный, непривычный – истинный мужчина. Здравый смысл твердил ей, что следует испугаться, ощутить себя беспомощной перед лицом этой мужской силы. И все же, к ее удивлению, оказалось, что она ничуть не боится. Мало того, ее восхищал контраст. Его мужественность только подчеркивала ее женственность, и в ней нарастало предчувствие чего-то необыкновенного.

Он на миг стиснул ее талию, но тут же разжал длинные пальцы и принялся гладить спину. Жар медленно растекался по всему ее существу, особенно когда поцелуй стал еще крепче. Она с готовностью прильнула к нему. Соблазнительная и готовая на все.

Его рука снова обняла ее талию и притянула еще ближе. Другая скользнула по плечу, задержалась у основания шеи и почти незаметно переместилась ниже, искусительно обводя голую кожу над вырезом, прежде чем сомкнуться на груди.

И тут Жаклин окончательно потеряла голову, ощутив нечто вроде удара молнии по и без того натянутым нервам. Он продолжал ласкать упругую плоть и, взвесив на ладони, стал осторожно мять.

Дрожь незамутненного наслаждения охватила ее. Опасаясь, что он не так поймет и посчитает, будто она струсила, Жаклин прижалась еще теснее, запустила пальцы в его волосы и принялась целовать, моля о большем губами и языком.

Он понял и принял ее безмолвное приглашение, целуя ее еще исступленнее, еще интимнее. Язык сплетался с ее языком в каком-то неизвестном доселе ритме, который она быстро усвоила.

Перед закрытыми глазами Жаклин плыли странные фантастические образы, разум быстро тонул в тумане теплого блаженства.

Он продолжал ласкать ее грудь, чуть сжимая сосок, перекатывая между пальцами, пока она не охнула. Пока наслаждение не расцвело пышным цветом и не обдало ее горячей волной, сосредоточившейся между бедрами.

Он оперся спиной об оконную раму и увлек ее за собой. Пальцы продолжали играть с туго сжатым соском. Другая рука провела по ее бедрам, ягодицам, лаская, пощипывая, сжимая ...

Колени Жаклин подогнулись.

Но он удерживал ее. Беспомощную, разгоряченную, истерзанную желанием. Желанием, захлестнувшим ее. Но его руки, губы и язык продолжали разжигать огонь.

Она стиснула его лицо, продолжая целовать с незнакомым доселе пылом ... Но тут за дверью раздались шаги. Кто-то поднимался по лестнице.

Они отскочили друг от друга. Жаклин расслышала тихое ругательство, сообразила, что не она его произнесла, хотя полностью согласилась с Джерардом.

Джерард подхватил Жаклин, поставил перед окном и, отступив, взял со стола альбом и карандаш.

Дверь с шумом распахнулась. На пороге стоял раскрасневшийся, запыхавшийся Барнаби.

Они недоуменно уставились на него. Барнаби растерянно развел руками:

– Простите, но ... дело в том, что мы нашли труп.

– Я гулял по тропе вдоль северного гребня, – на ходу рассказывал он, когда все трое почти бежали по дорожке, рассекавшей огород. – Тропа идет через сад Аида, там целый лес кипарисов. Я заметил оголившийся участок на склоне гребня; похоже, часть земли обрушилась, и на этом месте что-то лежало. Я различил какую-то странную груду тряпок. Поднялся повыше и присмотрелся ...

Ненасытное любопытство. Основная черта Барнаби.

Барнаби оглянулся. Жаклин с мрачной решимостью встретила его встревоженный взгляд. – И кто это был?

Барнаби пожал плечами и отвернулся.

– Трудно сказать. Тело пролежало там ... довольно долго.

Желудок свело судорогой, но она стиснула зубы. Они недолго, но яростно поспорили в мастерской, когда Барнаби попытался оставить ее в доме. Джерард соглашался с ним, но, как истинный мудрец, не высказал своих соображений вслух; мало того, взял ее за руку и позволил идти с ними. Но все это крайне ему не нравилось.

Жаклин упрямо вскинула подбородок. Это ее дом, и если в саду лежат незахороненные мертвецы, она сама должна узнать обо всем.

Сердце неприятно билось, подступив почти к самому горлу; голова слегка кружилась. Тяжелые облака накрыли небо, превратив солнечное мирное утро в мрачный, гнетущий день. Вдалеке уже слышались раскаты грома, и на горизонте сверкали огненные стрелы молний.

Когда они покинули деревянную беседку и зашагали через виноградники сада Диониса, она вдруг обрадовалась, что длинные пальцы Джерарда сжимают ее локоть, не давая упасть.

Перед тем как их найти, Барнаби предупредил Тредла и отца Жаклин, так что, когда они вошли в сад Аида, впереди уже слышались голоса. У обрушившегося карниза стояла группа мужчин, среди которых были лорд Трегоннинг, Тредл, старший садовник Уилкокс с двумя помощниками, вооруженными лопатами, и старший конюх Ричардс.

Девушка остановилась на тропинке. Барнаби стал подниматься наверх. Джерард взглянул на Жаклин и предпочел остаться рядом.

Отец поговорил с Барнаби, повернулся и увидел дочь. Барнаби, по-видимому, что-то предложил. Отец, поколебавшись, кивнул и стал осторожно спускаться вниз. Тредл шагал рядом, готовый в любую минуту подхватить его под руку. Барнаби шел следом.

Добравшись до тропинки, бледный, тяжело дышавший лорд Трегоннинг одернул сюртук и тяжело оперся на трость.

– Прости, дорогая. Но это чудовищное зрелище ...

Жаклин вцепилась в его плечо.

– Кто это?

Отец печально покачал головой.

– Мы пока что не уверены, – вздохнул он и, подняв правую руку, разжал кулак. – Мистер Адер спрашивал, не узнаешь ли ты это?

На ладони отца лежали карманные часы.