– Для начала – получить от твоей жены требуемую сумму, – доверительно сообщил Сергей свояку.

– Конечно, Томусик, – спохватился Виталий. – Серега вправе распоряжаться своими собственными деньгами.

Тамара бросила на него испепеляющий взгляд, после чего одарила точно таким же брата:

– Вы оба рехнулись, да? Нам же сегодня долг выплачивать, забыли?! – Она вцепилась рукой в ворот своей ночной рубашки, точно готовясь рвануть ее на груди классическим матросским жестом, и перешла на тот повышенный тон, который, как машинально отметил про себя Виталий, фигурирует в кроссвордах под емким названием «ор». – Двадцать пять плюс семь будет тридцать два! – кричала она. – Считать разучились? Или из-за этой шмакодявки, – Тамарин палец прицелился в выглянувшую на шум Риту, – моча в голову стукнула?

Виталию вдруг сделалось не по себе. Он понял, что Тамаре просто жаль расставаться с деньгами и это единственная причина ее истерики. Он также вспомнил, сколько месяцев они прожили вместе, прикинул, сколько лет совместной жизни намечается впереди, и поскучнел. Состоять в законном браке – это вам не пиво с креветками трескать. Рассчитываешь на заботливо приготовленные пироги и пышки, а получаешь синяки да шишки, вот и весь сказ. А до русского народного хеппи-энда, в котором муж с женой живут душа в душу, чтобы помереть в один день, еще куковать и куковать. И ничего удивительного не будет, ежели потянет вдруг окочуриться на десяток лет раньше.

Сергей тоже смотрел на разбушевавшуюся Тамару со смешанным чувством. Все то стервозное, базарное, темное, что прорвалось из нее наружу вчера вечером, крепло, смелело, наглело. Джинна, выпущенного из бутылки, лучше вовремя загнать обратно. Это только кажется, что им можно повелевать. На самом деле ты сам незаметно начинаешь плясать под чужую дудку, потому что у джинна имеется свое собственное заветное желание: подавить тебя, подчинить, сожрать вместе с потрохами.

Тамара, ошибочно принявшая молчание мужчин за свидетельство их полной капитуляции, победоносно выпятила грудь и попыталась пройти мимо брата, но он ловко ухватил ее за плечи, развернул на девяносто градусов и направил в дверной проем ванной комнаты.

– Ты что?! – взвизгнула Тамара, когда Сергей без труда оторвал ее от пола и поставил в ванну. – Совсем ошалел? Ой, мамочки!..

Остальное захлебнулось в потоке ледяной воды, ударившей ей в лицо. Холодный душ остудил Тамару почти мгновенно, но Сергей поливал ее до тех пор, пока не убедился окончательно, что имеет дело с присмиревшей младшей сестренкой, а не с разъяренной фурией.

– Ты как? – участливо спросил он. – Пришла в себя окончательно или жаждешь продолжения?

– Дурак, – обиженно сказала Тамара, плюясь водой. – На кого я теперь похожа?

– На мокрую курицу, – решил Сергей, склоня голову набок. – Верно я говорю, родственник?

Никто ему не ответил: Виталий благоразумно ретировался в спальню, чтобы не участвовать в чужих разборках. В принципе действенный метод шурина пришелся ему по душе, вот только он сомневался, что когда-нибудь тоже сумеет проделать нечто в этом роде.

Рита спряталась в кухне, невольно прислушиваясь к приглушенным голосам Сергея и его сестры. Ей самой еще не было восемнадцати, так что она была твердо уверена в том, что лично ей подобные водные процедуры не понадобятся никогда.

Между тем Сергей протянул Тамаре полотенце и едва заметно улыбнулся:

– Вот теперь с добрым утром, сестренка, рад тебя видеть. А то я уж испугался, что тебя подменили. Мечется в прихожей какая-то голосистая баба, босыми ногами топает, руками размахивает… Кошмар!

– Думаешь, мне денег жалко стало? – с укором спросила Тамара. – Я же о всех нас забочусь. Куда мы денемся, если все же квартиру продавать придется?

Тут бы впору заметить жестко: «Раньше надо было об этом думать!» Но Сергей посмотрел на мокрую, несчастную сестру, отжимающую подол рубахи, чтобы удобнее было прятать глаза, и погладил ее по волосам:

– Ни о чем не беспокойся. Предоставь это мне.

– Но где мы возьмем недостающие деньги?

«Скорее всего нигде», – ответил Сергей мысленно. С того момента как он начал действовать, прошло достаточно времени, и события нарастали как снежный ком, несущийся под гору. Остановить его или повернуть вспять уже нельзя. Заставить катиться в нужном направлении – еще возможно, если постараться как следует. Главное, не зевать, не отчаиваться и не опускать рук.

– Я же сказал: это моя забота, – мягко сказал Сергей. – Приводи себя в порядок, сестренка, бери супруга, и дуйте за продуктами. Много не покупайте – возможно, некоторое время нам придется пожить где-нибудь еще.

Тамара замерла, вскинув на брата потемневшие глаза:

– Скажи мне правду, Сережа… Ты думаешь, что сегодня вечером в метро этих подонков будет ожидать засада?

– Все может быть, – уклончиво ответил Сергей и поспешил сменить тему разговора: – Две тысячи долларов отдашь мне, а остальное постоянно держи при себе. Мало ли как дело обернется.

– Думаю, ты с самого начала просчитал, как оно обернется, – пробормотала Тамара, но Сергей ее уже покинул, скрывшись за дверью.

– Как она? – спросил у него встревоженный Виталий. – Сильно бесится?

– Кто? Томка? Да она же как пластилин – податливая, мягкая. Лепи из нее что хочешь.

– Да, верно говорил товарищ Ницше, – пробормотал Виталий. – Идешь к женщине, не забудь захватить плеть.

– Это не Ницше сказал, – возразил Сергей.

– Разве? А я всегда считал, что…

– Это сами женщины про плеть однажды проговорились, а потом спохватились и начали тень на плетень наводить. – Сергей подмигнул озадаченному Виталию и принялся натягивать джинсы. – Мол, мы непредсказуемые, мы загадочные, мы переменчивые, как погода. Чушь! – Сергей застегнул ремень, запихнул за него пистолет, прикрыл сверху рубахой. – Пореже дари пряники, почаще показывай кнут, вот и весь секрет гармонии супружеской жизни. А вот тебе второй бесплатный совет: своей головой думай, вместо того чтобы забивать ее мыслями разных старых педиков!..

Получивший дружеский тумак в плечо, Виталий остался стоять посреди спальни, гадая, сумеет ли он вести себя так же решительно, если тоже обзаведется пистолетом и станет носить его за поясом. Пришел к выводу: нет, не в оружии дело. Имелось в шурине нечто такое, что напрочь отсутствовало у Виталия, и приобрести это таинственное свойство ни за какие деньги было нельзя.

Он сокрушенно вздохнул и поплелся искать супругу. Без всякой плетки.

Личные вещи Сергея хранились в левом отделении шкафа, свободно умещаясь на пяти полках. Внизу, в коробке с зимней обувью, ждали своего часа две осколочные гранаты да килограммовый брикет так называемой «чешской глинки» – пластита, из которого, пока он не снабжен детонатором, действительно можно ваять хоть бюстик Ленина, хоть черта лысого.