Стоит отметить, что в системе Буша электронике не отводилось сколь-нибудь значимой роли. В начале статьи он описывает инженера, у которого на лбу закреплена фотокамера «размером с грецкий орех», а в руке – пульт управления этой камерой. Роль видоискателя выполняют очки со специальными метками. Он фотографирует все, что видит.

Этот предшественник «Поляроида» работает на микропленке, а технологию сам Буш называет «сухой фотографией». Его инженер снимает объекты, чертежи и документы по мере необходимости.

Далее он описывает сам «Мемекс» – стол (причем именно «дубовый», что сразу напоминает мне про тот телевизор из пятьдесят второго года) с матовыми экранами, на которые пользователь выводит изображения со своей камеры-ореха. В том же столе хранятся на готовых к просмотру микрофишах все его записи и деловые бумаги, а также целые научные библиотеки.

Почетное место в истории компьютерной техники Бушу обеспечила идея о «следах» просмотра данных, то есть о навигации с возможностью воспроизвести ход мысли. Идея гиперссылки.

Мне же инженер Буш с его орехом-«Поляроидом» и матовыми экранами на дубовой столешнице видится именно киборгом. Киборгом в обоих смыслах слова. Существо не из виртуальной, а скорее из дополненной реальности. Он – это мы! Никто в сорок пятом году (да и в шестьдесят пятом тоже) не подобрался к современному человеку так близко! Буш не знал технологий, которые будут скрыты под столешницей, – в остальном же он описывает персональный компьютер. Мне до сих пор немного не по себе от того, как точно он предсказал наш подход к работе с компьютером: дополненная память пользователя подключается к борхесовской «Вавилонской библиотеке» с возможностью поиска. Гугл – это тот же «Мемекс». Достаточно ввести запрос.

Но только в нашем будущем, где дубовые столы соединятся друг с другом. Где возникнет сеть. Буш не предвидел, что мы объединим «Мемексы» и создадим общие библиотеки. Опять Эпоха паровых машин. Он не смог этого понять, хотя был ближе к истине, чем все его современники.

Для меня кибернетический организм – это Интернет. Если не считать «физическими объектами» лишь те, что можно потрогать, то Интернет – крупнейший рукотворный объект на Земле. Ну, или скоро будет крупнейшим: он вот-вот опередит – вернее, поглотит – телефонную сеть. Мы вовлечены в это, и мы часть этого. Мы превращаемся в киборга.

Что же касается киборгов из плоти и металла, то я считаю их роль сугубо исторической. Примерно так же роботы Доктора Сатаны исторически восходят к плодам размышлений одного чешского сатирика об эксплуатации чужого труда. Куда важнее то, с чем мы сталкиваемся ежедневно, с чем мы уже срослись и слились.

Недавно ученые объявили, что мы больше не эволюционируем в биологическом смысле слова. Не буду спорить. Технология затормозила нас – она же вовлечет нас в новую эволюцию, которая даже не снилась Ванневару Бушу, да и мне тоже.

Интерфейсы стремятся к полной прозрачности. Лучшие из них вообще не требуют сознательных усилий – именно они побеждают в эволюционной борьбе. Верно это и для интерфейсов оборудования, так что нейрошунты, мозговые имплантаты, разъемы на шее и прочая атрибутика «классических» киборгов даже сегодня выглядит глуповато.

Наш всепланетный кибернетический организм столь восхитительно всеобъемлющ, что эти аксессуары попахивают Средневековьем. Кого-то они завораживают, совсем как пыточные инструменты; кому-то обещают эротические удовольствия, кого-то манят, как манит сцена или чистый холст, но большинству из нас это едва ли интересно. Настоящий кибернетический организм будет глубже и тоньше, он будет возникать уже на уровне мельчайших частиц, и тогда недополненную реальность нам будет уже трудно даже представить – как сегодня трудно представить мир без электронных СМИ.

Это была серия вечерних лекций в Университете Британской Колумбии. Я рассудил, что слушатели не обязательно знакомы с моими книгами, и постарался объяснить, не говоря этого прямо, что именно мои книги говорят о технологии.

Такого рода вопросы любят задавать журналисты. По моему убеждению, на них невозможно ответить честно и вдумчиво. Все же хорошо иногда иметь предлог потерпеть и дождаться, как будут развиваться события.