Он с любовью прикоснулся кончиками пальцев к гладким пластинам веера, и тот откликнулся на ласку тихим всплеском его же собственной духовной энергии.

Кента покачал головой – он и так знал, что услышит, ведь эту тему они не раз поднимали и до церемонии Гаппай-но хи, и после. Он положил обнаженную Иму на колени и задумчиво на нее посмотрел.

– Как думаешь, ёкай внутри слышит нас?

– Странный вопрос, – нахмурился Хизаши, он не любил, когда Куматани погружался в философию, обычно это дурно заканчивалось. – Вот ты его слышишь?

– Нет.

– Тогда с чего бы ему слышать тебя? И вообще, выкинь ты из головы эту ерунду. Меч это просто меч, будь он хоть трижды духовным оружием.

– Хизаши-кун, ты никогда не был чрезмерно жесток к ёкаям, но думается мне, ты их за что-то недолюбливаешь. Даже не так. – Кента задумался, поглаживая рукоять меча. – Ты относишься к ним так, будто они перед тобой виноваты.

– Глупости! Они-то ни в чем не виноваты передо мной. В основном.

И замолчал, едва не проговорившись.

Но Кента не придал значения его странной фразе, убрал меч в ножны и отложил.

– Надо идти на ужин, заглядывала Михо-сан, сказала, что скоро накроют столы внизу.

Из-за ширмы в углу выглянула кошачья морда и тряхнула ушами. Ее умный взгляд остановился на Хизаши, и усы недовольно дернулись. Кента увидел ее и опустился на корточки.

– Иди сюда, не бойся, – позвал он, протягивая руку. Кошка доверчиво подошла к нему и потерлась пушистой щекой о пальцы. – Наверное, сбежала от хозяйки.

– Не она одна, – припомнил Хизаши хвостатую нахалку в своей комнате. – Недаром же рёкан называется «Кошачий язык».

Кента поднял кошку на руки, чтобы вынести в коридор. Животное тут же обхватило его лапами за шею и наотрез отказалось отпускать, когда он попытался опустить кошку на пол. Хизаши это кое-что напомнило.

– Коты в тебе души не чают, – сказал он. – И чем таким ты их прельщаешь?

Кента легкомысленно пожал плечами.

– Я их просто люблю.

Хизаши не стал продолжать, любви с него сегодня более чем достаточно. Заладили тоже – кто про женщин, кто про кошек. Хизаши были неведомы эти странные человеческие переживания, и он не планировал задерживаться в людском обличии достаточно долго, чтобы начать их изучать. Он помог Кенте отцепить коготки от юкаты и лично шлепнул кошку по пушистому заду, чтобы шла, куда там ей надо.

– Ты знал, что кошки очень мстительные животные? У них хорошая память на тех, кто их обидел, – заметил Куматани на пути к лестнице.

– Не поверишь, у меня тоже. И это при том, что я не кошка.

– Зачем помнить дурное? – спросил Кента и вдруг широко распахнул глаза. – Ох! Про Джуна забыли! Надо за ним вернуться, он наверняка спит у себя после купания.

– Его там нет, – быстро ответил Хизаши и солгал: – Я заходил.

На самом деле он просто не ощущал в его комнате живой энергии, впрочем, он допускал, что чутье начало давать сбои, потому как он в принципе не ощущал в рёкане других постояльцев, кроме них троих, однако еще на подходе к лестнице убедился в своей ошибке – народу внизу хватало с лихвой. Звуки накатили внезапно, и Хизаши остановился, прижимая ладонь к виску.

– Хизаши-кун? – насторожился Кента. – Тебе нехорошо? Ты что-то чувствуешь?

Хизаши, сцепив зубы, помотал головой. Все равно объяснить не получится, а Кента, судя по всему, внезапному появлению в доме целой толпы незнакомцев значения не придал. Очень похоже на лисью магию, но кицунэ Хизаши бы сразу вычислил. Нет, тут другое.

Они спустились в нижний зал, где за составленными вместе длинными столами люди шумно играли в азартные игры: кто-то по старинке сидел над доской для сёги, но у обоих игроков высились стопки выигранных монет и украшений, кто-то звенел игральными костями в жажде большого куша, у кого-то оказались даже заморские бумажные карты – в той стороне было особенно шумно. Звучно звякали стаканы, под которыми какой-то ловкач прятал кубик, возмущались женщины, восторженно подбадривали игроков мужчины. Вино лилось рекой, и четыре очаровательные сестры сновали между гостями с кувшинами, в которых будто бы совсем не переводилось сакэ. Госпожа Асами играла на биве, ловкими пальчиками рождая немного тревожную мелодию, заставляющую сердце биться чаще. Возможно, только у Хизаши, ведь и запах крови и свежего мяса ощущал наверняка он один. Его малость замутило, и когда Миюки подплыла к нему, подметая полы краями шелкового многослойного платья, верхняя накидка цвета разбавленных чернил которого была расписана желтыми ликорисами, он решительно отказался от питья.

– Тогда прошу вас, господин Мацумото, разделите с нами скромный ужин, – пропела она, опуская голову, но взгляд ее с поволокой смотрел на Хизаши, не мигая.

Он оглянулся на стол. Скромностью там и не пахло, в Дзисин придерживались самурайской диеты, но никто не запрещал ученикам изредка развлекаться в окрестных идзакаях, но даже там не найти было столь изысканных кушаний, как на столах в провинциальном рёкане, затерянном на безлюдной дороге между двух деревень.

Белые тонкие руки Миюки уже протягивали ему блюдо с суши, распространяющее аппетитный дух свежей рыбы и икры тамаго, но Хизаши стало еще дурнее, и он оттолкнул угощение, и посуда выпала из рук девушки.

Но Хизаши едва это заметил. Ему хотелось покинуть дикое пиршество, но для начала надо отыскать своих. Мадока, кстати, обнаружился быстро, играл в сугороку, и, кажется, ему везло. Хизаши свернул в другую сторону и направился к Куматани, который стоял и смотрел на чью-то спину.

– Идем отсюда, – строго сказал Хизаши, беря его за запястье.

– Погоди. – Кента дернул плечом, но вырваться не попытался. – Смотри. Это же не Учида Юдай из школы Фусин?

Человек, за которым они наблюдали, выпрямился и повернул голову к своему товарищу по игре. Гордый профиль отозвался в памяти Хизаши узнаванием.

– Да… – протянул он, сам себе не доверяя. – Это он.

– Странно видеть его здесь, – попытался подобрать слова Кента. – Мне казалось, Учида, он…

– Чересчур правильный для всего этого?

– Примерно так, да, – кивнул Кента и задумчиво потер подбородок. – Давай подойдем и поздороваемся.

Хизаши запомнил Учиду невыносимым занудой и лицемером, который придерживается кучи непонятных правил, потому что боится думать своей головой. Ну и вообще при такой-то красоте нельзя быть настолько противным.

Хизаши встал позади Кенты, и тот дотронулся до плеча знакомого.

– Учида Юдай-сан? – спросил он вежливо, когда юноша обернулся. Последние сомнения отпали, это и правда тот самый фусинец с нагинатой, точнее конкретно сейчас духовного оружия при нем не было.

Учида переводил затуманенный взгляд с одного лица на другое, будто не узнавая, и Кента не стал тянуть.

– Это же я, Куматани Кента, со мной Хизаши и Мадока. Помнишь, мы познакомились недавно в деревне Суцумэ?

– А! – воскликнул Учида и хлопнул Кенту по плечу. – Точно, я вспомнил. Как замечательно, что мы