После смерти Лидочки дед Андрей увез семью в сытую и относительно благополучную Сибирь. Там и зажили. Бабушка была очень хорошей женой и матерью, рачительной хозяйкой. Тут же разбила большой огород, купила корову, кур. Главное – прокормить детей. Больше она не допустит, чтобы ее кровиночки голодали.

Детей было уже двое. Бабушка родила сына Дмитрия, Митеньку. Насколько дочка Анечка была взрывная и эмоциональная, настолько Митенька был кротким и услужливым. Такие разные дети, они очень любили друг друга и были необыкновенно близки.

Оба получили очень хорошее образование в школе: в их поселке было много ссыльных – прекрасных ученых и педагогов. Некоторым из них даже разрешили работать в школе, а еще бабушка пускала политкаторжан жить к себе в дом.

Она вообще, как каждая истинная христианка, всегда привечала бедных, убогих, сирых. Всегда старалась творить милостыню.

Я вижу эту черту и в моей маме, которая может снять с себя пальто и отдать тому, кто, по ее мнению, в нем больше нуждается.

Умение творить милостыню с благодарностью за то, что ее принимают, – редкий и драгоценный дар. И был в бабушкиной жизни удивительный случай, который доказал ей, что такая помощь сирым и голодным угодна Господу.

Однажды бабушка утром пекла хлеб, и вдруг услышала стук в дверь. Она очень удивилась: собака в будке не подала голос. И хоть времена были неспокойные, бабушка все же решила открыть: был день, солнце вовсю светило в окна, отражаясь от огромных сугробов, которые намело той зимой.

Груня подняла щеколду, широко раскрыла дверь – на заметенном снегом крыльце стоял старенький дедушка с белой бородой, бедно одетый. «Нищий», – решила бабушка.

Она быстро метнулась к только что выпеченному караваю и отрезала щедрый ломоть, завернула в чистую тряпицу и отдала старичку. Он поблагодарил и пошел себе прочь.

А бабушка вернулась к своей стряпне. И только тут вспомнила она, что в доме еще осталась и крынка молока. Подумала Груня, что тяжело будет старенькому хлеб всухомятку жевать, ему бы еще и молочка дать.

Кинулась бабушка на крыльцо, чтобы позвать путника назад, а его и след простыл. Вернее, следов-то на крыльце и дорожке вообще не было. Всюду лежал непримятый, нетронутый, прошлой ночью выпавший снег. Собака спала в будке.

Бабушка заканчивала этот рассказ так: «И тут я поняла, что это был Николай Угодник. Я узнала его, точно такой, как на иконе. Как же я ему молочка не дала, бестолковая». И бабушка после этого случая еще внимательнее стала относиться ко всем, кто искал ее помощи.

Такой чудесный случай, я думаю, сильно укрепил ее всегдашнее желание помогать нуждающимся. Правда, сама бабушка ничего не рассказывала о том, как она кормила голодных. Но были еще рассказы мамы Ани и мамы моей. Поэтому я уверена, что дорога бабулечки моей в Царствие небесное кусочками и крошечками мостилась, теми кусочками, которые она не от избытка, а от бедности своей давала. Самое ценное человеческое дарение – от последнего, от необходимого.

Бабулечка рассказывала о таких необыкновенных событиях тоже очень спокойно. Хотя было и несколько тревожных мистических историй. Была в ее жизни одна очень страшная ночь. Тогда сильно заболел ее грудничок. Он кричал неделю за неделей, истаял до костей, стал прозрачным.

Война, голод, разруха, ни врачей, ни лекарств. Бабушка стала буквально сходить с ума. Целыми ночами она баюкала страдающего малыша. В конце концов старые деревенские бабки сказали ей так: «Иди, Груня, ночью, когда народу нет, к церкви. Обойди ее три раза с молитвой о ребенке. Если суждено ему выжить – он после этого пойдет на поправку, нет – умрет без мучений».

И бабушка пошла. Не могу представить себе этот ее ночной путь.

Она сделала, как сказали, пришла домой, развернула одеяльце – ребенок был мертв.

Бабушка, привыкшая смиряться перед волей Божьей, говорила, что до сих пор эта история тревожит ее душу. Надо было все же еще потерпеть. Но как же жалко было крошечного страдальца!

Я слушала такие истории как сказки, не понимая того, что бабушка старается до меня донести: в жизни есть свои законы. И надо стараться их соблюдать.

Мне кажется, ее глубокая вера дала ей возможность еще при жизни соединить внутри себя небо и землю.

Она, например, заботилась не только о живых, но и об умерших своих детях. Никогда до Яблочного Спаса яблочка в рот не брала. Верила, что если будет так себя ограничивать, ее деткам в райском саду дадут золотыми яблочками поиграть. Наивно, наверное. Но я тоже была уверена, что все несъеденные бабушкой румяные яблочки падают с зеленой веточки прямо в руки ее белоголовым мальчикам и девочкам. Мамочка этот гостинчик им приготовила.

Каждый вечер бабушка тянула четки, произнося на распев: Шурочка, Манечка, Лидочка, Митенька… Всех деток умерших своих созывала. Тянулись выцветшие голубые четки прямо в небо, откликалось небо: «Мамочка!»

Митечка, сыночек, кровинушка и отрада. Деточка родная. В семнадцать лет ушел на фронт. Нежный мальчик, никогда не отходивший от мамы, всегда успевающий перехватить тяжелую сумку или полные ведра.

– Как он жалел меня, – вспоминала бабушка. – Только и слышала я: «Мамочка, отдохни, мамочка, полежи».

Он любил и свою старшую сестричку Анечку. Сопереживал всем ее девичьим горестям. А у нее никаких не было тайн от братика. И когда захлестнула ее с головой первая любовь к Феде Петренко, первому ему доверила свою тайну Анечка. Митенька знал Федю, дружил с ним. Федя – красивый, умный, талантливый, все девчонки сохли по нему. Плакалась брату Анечка, что есть у Феди подруга по переписке и что боится она за любовь свою.

Тогда Митенька, наивный, юный, но очень преданный мальчик, взял у Федора адрес той девушки и написал детское и пронзительное письмо, в котором предлагал ей дружить с ним: «Я обязательно полюблю Вас, и понравлюсь Вам», – писал любящий братик, который еще даже ни разу в жизни ни с кем не целовался. Писал, чтобы перестала плакать Анечка.

Это письмо до сих пор лежит в бабушкином личном дневнике. Он так и не решился отправить его, скромный и чистый мальчик.

Анечка тоже очень-очень любила брата. Тревогой дышат ее дневниковые строчки в 44-ом: «От Мити никаких известий. Где ты, мой братик, что с тобой?»

А брат разделил судьбу многих.

Он принял смерть на поле боя, погиб за други своя, стал воином Царствия небесного.

Теперь он в том могучем войске, в котором плечом к плечу стоят все погибшие правды ради. Наши защитники и покровители.

Получила бабушка похоронку, закричала, обхватила голову руками. Единственный сыночек, уже доращённый, такой ласковый, такой любящий. Как измерить материнское горе, как унять боль? Но долго плакать не решилась: вдруг мальчика тоже притопит слезами?

Стали жить дальше. Анечка замуж за Феденьку Петренко вышла и в Чернигов уехала. Только муж остался и хозяйство. Так и за мужем смотреть надо. Кормить, лечить, обшивать. Муж рукастый оказался и работящий. Днем в конторе, вечерами в сарае трудится: краснодеревщик он известный на всю Сибирь, руки золотые. Целый день работает, и ночью покоя ему нет: все ночи с книжкой сидит, очень любит читать. Поэтому, наверное, и говорит интересно, остроумно, а все же с какой-то ехидцей и усмешкой. Добрая ласковая бабушка таких речей не любила.