— Насрать, терпеть нельзя!

— Мангуст, ты хоть меня послушай! — развернувшись, Дизель положил ладони мне на плечи, тяжело опираясь. — Брателло, у тебя же реально только жизнь начала налаживаться. Ты свой золотой билет отхватил, такую женщину просрать нельзя, не мне тебе говорить. А ей куда будет упираться настоящий уголовник? Ты же ее по-любому потеряешь, ввяжись в это говно. Самого покалечат или прибьют, или ты кого.

— Рон… кончай это! — Я аккуратно стал теснить его к машине. — Али сюда не приплетай. Это наши разборки, ее не касаются.

— Дебил! Раз женщина твоя, то ее теперь все касается. По-другому эта фигня в отношениях не работает!

— Тебе-то откуда знать?

— Скажите, что не полезете к Скорпам. Не поеду никуда без этого, — уперся придурок, еле дышащий.

— Кони двинешь! — рявкнул Саваж.

— И двину! Но хоть не увижу, что я вас втянул в такую жопу, из которой по гроб жизни не вылезти.

— Бля, ну а что ты предлагаешь? — закатил глаза я. — Не мне тебе говорить, что без ответа такое не оставляют.

— Нет, не оставляют, но прежде чем что-то сотворить, мы должны обмозговать. Они ждут, что мы сразу подорвемся и ринемся мстить. Обломаем их.

— Мы едем, в конце-то концов?! — окликнул нас Рауль из машины, пока остальные парни выкатывали байки.

— Мы едем? — не без ехидства, хоть и болезненно кривясь переспросил нас с Саважем Дизель.

— Угу, — раздраженно выдохнул брат, а я только кивнул, сдерживая желание оскалиться.

Как будто эта задержка в возмездии решит хоть что-то.

В приемном отделении на нас, подпирающих стены, с испугом косились доктора-мужчины и медсестры постарше, зато пара молоденьких дамочек в халатах так и мельтешила туда-сюда, разглядывая без особого стеснения и едва ли не подмигивая.

— Родственники Ронана Салливана? — громко выкрикнул врач, выходя к нам, и опасливо попятился, когда мы дружно подались вперед. — Э-э-э… Прямо все? У него перелом шести ребер, носа, правого запястья, раздроблены мелкие кости на левой ступне…

— Сука, пидоры! — прорычал Саваж, заставляя дока шарахнуться к стенке.

— Сотрясение мозга, множественные ушибы и порезы мягких тканей и подозрение на внутреннее кровотечение. Мы продолжаем комплексное обследование, есть большая вероятность, что возникнет необходимость операции, и в связи с этим родственники должны заполнить некоторые документы.

— Заполним, — кивнул я, подавляя необходимость наплевать на обещание Дизелю, помчаться, отловить кого-нибудь из Скорпов и вернуть им все из вышеперечисленного с особой тщательностью.

— По поводу его щеки… Мы можем наложить швы, но будет лучше вызвать именно специалиста хирурга-косметолога, так больше шансов, что останется минимальный шрам, но это не покрывается обычной страхов…

— Вызывай! — это мы рявкнули почти хором, и, кажется, за стойкой регистратуры кто-то взвизгнул.

— Фух… — выдохнул врач, сдергивая маску и понижая голос: — Я вроде как обязан сообщить о подобном копам… Есть ли смысл это делать?

Смышленый, видно, дядька и неплохо знаком с реалиями жизни.

— Это ничего не даст, — покачал головой Рауль, глядя на него многозначительно. — Лишние хлопоты всем.

— Я могу быть уверен… что никто не явится за вашим…

— Братом, — подсказал я.

— Братом, и это не побеспокоит и не поставит под угрозу персонал и других пациентов.

— Абсолютно точно, — заверил я его.

— Ясно. В любом случае я оставляю вашего родственника у нас на трое суток минимум. А вам все же лучше прийти в более удобные для посещения часы и… не так массово — это немного смущает окружающих.

По дороге на парковку я глянул в телефон, убедиться, что не пропустил ответ от моей принцессы. Но его не было. Спит? Забила на меня? Во сколько она просыпается? Как скоро я буду это точно знать, потому что происходить это будет в нашей общей постели? Буду ли вообще, учитывая все это круто заварившееся дерьмо?

— Ну и что же нам все же делать? — обратился ко всем Ноа, плюхаясь на свой байк. — Может, стоило копов…

— И что это даст? — озлился Саваж. — По большому счету мы сейчас для них такие же, как и Скорпы. Знаешь, что они нам предложат в лучшем случае?

— Догадываюсь, — насупился Ноа. — Якобы лечь под Скорпов, чтобы добыть стопроцентную доказуху. Этот стремный Анус сказал же, что под этих у*бков копают, так что мы сейчас были бы все равно что подарок.

— Ага, ну посадят они часть банды, потому что всех загрести кишка тонка, хоть как напрягайся, а нам все равно только беги и прячься и родных прячь, потому как не уговаривать и подминать уже будут, а мстить.

— Ну и как нам быть, мужики? — Рауль посмотрел тоскливо в быстро светлеющее небо. — Валить с района?

— С голым задом, причем! — огрызнулся я. — Мы столько вбухали сил и средств в гараж и логово. Нам не продать все там и за четверть цены. А продавать знаешь кому в итоге опять же придется?

— Скорпам! — оскалился Саваж. — Да я лучше сдохну, чем отдам этим тварям то, во что мы столько себя вложили! А они там потом гадить будут и своим бл*дством все равно заниматься? Хер им!

— Долбаный тупик, однако, — прокомментировал Фино.

Стало так тяжко, будто я камней от души нажрался. Тупик он и есть. И что это значит? Что не будет никакого быстрого выхода из этой конченой ситуации. Не будет выхода — не видать мне нормальной спокойной жизни с моей принцессой. Сколько такая женщина, как она, станет терпеть то, что она там, а я тут, мечусь и вечно на взводе? Ну месяц-два еще прокатит, а затянись на дольше? Нах я ей весь такой геморройный со своими проблемами? Вокруг такой женщины табунами небось пасутся всякие… Вокруг моей женщины! Которая, похоже, забыла обо мне, не прошло и ночи врозь. Потому что нельзя отпускать было, не сейчас, рано еще отлипать от нее.

Как, бл*дь, некстати все.

— Ладно, погнали домой. Соберем всех и еще раз обмозгуем как следует, — буркнул я и рявкнул движком байка.

Легко сказать, обмозгуем. Ну собрались мы, все девять оставшихся братьев. Ну уставились друг на друга. Ну открыли по пиву. И че? Пока ничего путного, кроме как ходить минимум втроем по району или укрепить ворота и нести вахту наблюдения, чтобы не подпалили в ночи, и не придумали. Копы? Да в жопу их. Там помощи меньше будет, чем вреда. Журналисты? И что дальше? Ну приедут, ну снимут разовый репортаж, нагонят все тех же копов, устроят облаву, не факт, что не заметут кого-то из абсолютно непричастных. А виноваты будем опять мы. И исход будет все тот же.

А как все это преподнести ма и па?

Ма расстроится. А когда ма Линда расстраивается, то па Джеку лучше вообще на глаза не попадаться.

Сказать только па? Спросить, что бы он посоветовал? Так ма тоже узнает. Да и нет у них никаких тайн и секретов друг от друга. Не после того, что они пережили вместе до нас и с тех пор, когда у них появился первый из братьев — Саваж. А если не скажем ей, то она, опять же, прям очень расстроится.