Обида и протест за то, что Томас сумел у кого-то создать подобное мнение обо мне, припекали в груди, но сейчас было не до них. Слова в свое оправдание бесполезны, все покажут действия… если получится.

— Тш-ш, дай мне войти. На пороге очень неудобно говорить. Посмотри на меня — я безоружна, у меня нет никаких специальных подслушивающих устройств — только телефон, но он у меня в руках, и ты видишь, что он отключен. Изабелла, нам придется поговорить. Потому что… Веришь или нет, но я сейчас на твоей стороне. Твоей и малышки.

Женщина на секунду заколебалась, а потом все же распахнула дверь и кивнула в приглашающем жесте. Она посторонилась, но, проходя мимо нее, я зацепилась за невысокий порожек и буквально на мгновение прижалась к ее животу. И успела почувствовать еле слышный толчок.

— Ну надо же. Она тоже не против. И даже с тобой поздоровалась, — удивленно приподняла брови Изабелла.

— Можно? — Я не знала, куда спрятать руки, и нервно мяла пальцы.

— Что? Погладить? Ты странная, Алеена Мортинсон. Но почему-то прямо сейчас не вызываешь той ненависти, которая переполняла меня на твоей выставке. Потрогай. Только недолго. Я сейчас плохо переношу чужие прикосновения.

Я присела на корточки перед… а кто она мне? Не подруга, не соперница, не разлучница, не враг. Просто женщина, обманутая тем же мужчиной, что и я. Тем же Томасом, для которого, оказывается, я была лишь предметом искусства, украшающим интерьер его жизненного пространства, а Изабелла — всего лишь сосудом для вынашивания его наследника. Да и наследника ли? Возможно, ребенок в его системе координат был лишь модным аксессуаром или кем-то вроде дорогого домашнего питомца от хороших производителей. Или вообще неким инструментом, приманкой, своего рода ритуальным жертвоприношением ради возвращения меня на прежнее, отведенное им место.

— Привет, малышка. Давай знакомиться. — Я аккуратно приложила щеку к круглому упругому животу. За тонкой тканью домашнего платья было тепло, даже горячо. Мне показалось, что там кто-то затаился и подглядывает за мной: маленький, хитренький, с забавными сморщенными кулачками и пока закрытыми, но наверняка умными глазенками. — Я Алеена, и я не совсем понимаю, кто я тебе сейчас. Но буду рада стать твоей мамой, когда ты родишься.

В ответ на мои слова по животу пробежала как будто легкая волна, которая остановилась прямо под моей щекой, а потом мягко толкнула изнутри.

— Ты ей понравилась. Удивительно, но каждый раз при приближении Томаса она будто пряталась. Вообще переставала шевелиться до тех пор, пока тот не уходил.

— Да уж. В присутствии мистера Мортинсона многие предпочитают спрятаться и не подавать лишний раз признаков жизни.

— Почему я не поняла это раньше? — вздохнула Белла.

— Почему этого раньше не поняла я? Ты знаешь его всего с год. А я прожила с этим человеком пять лет. — Я встала с корточек и покачала головой. — Где мы можем поговорить так, чтобы нам никто не помешал?

— Пройдем на кухню. Я как раз собиралась напиться. Ты вовремя. Одной мне как-то… странно.

— Как это напиться? Тебе нельзя! — Я остановила девушку, потянувшуюся за бокалами для коньяка. — Ты беременная!

— Осталось всего несколько часов. А потом… — и Белла разразилась истеричными рыданиями.

— Стоп! Давай мы сперва вместе подумаем над ситуацией. Где у тебя чайник?

Я, даже не спрашивая разрешения, принялась хозяйничать на небольшой, но очень уютной и светлой кухоньке, доставая чашки, блюдца, открывая подряд все шкафчики в поисках чая. Нашла печенье, ромашковый чай, сахарницу, выставила все на стол и включила электрический чайник.

Устроившись за небольшим обеденным столом, мы минут пять молча поедали хрустящее, рассыпчатое печенье, запивая его травяным душистым отваром.

— Итак, Алеена, что ты хотела мне сказать? — наконец прервала затянувшуюся паузу успокоившаяся немного девушка.

— Изабелла, мне надо понять, что произошло перед тем, как ты позвонила мне.

— Зачем тебе это?

— Затем, что я осознала, что являюсь не единственной пострадавшей от действий Томаса стороной. Мало того, полагаю, что и ты если и проиграешь, то исключительно в части денежной компенсации. Из нас троих больше всего пострадает малышка, которую собираются убить. Да, она еще не родилась, не почувствовала вкуса этой жизни, не увидела света, не попробовала материнского молока, но она уже живая. Она уже есть, уже существует. Ты, кстати, знаешь, что в Корее к дате рождения прибавляют предыдущие девять месяцев нахождения ребенка в утробе матери, то есть он рождается уже девятимесячным малышом? А у нас малышка уже шестимесячная. Я не могу позволить ее убить. Понимаешь?

Изабелла прикусила губу и уставилась в окно, будто раздумывая над тем, отвечать на мой риторический вопрос или просто пропустить его мимо ушей.

— Послушай, миссис Совершенство, я связана условиями договора. И просто не имею права ничего никому говорить вообще. Я и так, если твой муж узнает о нашем разговоре, до конца жизни буду выплачивать ему неустойки. И это в лучшем случае. Его адвокат…

— Айзек?

— Он самый. В общем, вчера вечером он позвонил мне и сказал, что недавно пришли якобы последние медицинские результаты сложного генетического исследования. И что опять-таки якобы в заключении написано, что плод имеет хромосомное отклонение. Я в этом не разбираюсь, но что-то, связанное с тем, что, даже родившись, ребенок не проживет и года.

— Разве такие исследования не делают в самом начале беременности?

— В том-то и дело, что делают. Но у меня на руках их нет. Все документы у Томаса. Он убедил меня в том, что мне не о чем беспокоится и что у него все под контролем. А теперь вот… — и она снова разрыдалась. — Прости. Но я уверена, что все это связано с… В общем, ты причина того, что мне назначили эти искусственные роды по медицинским показаниям.

— Белла, подожди. Я не оставлю эту ситуацию просто так. Это и мой ребенок. Но я клянусь, я ничего об этом не знала. Ты можешь сейчас внимательно прочитать договор еще раз сама? Для кого ты согласилась родить ребенка? Неужели только для Томаса? Мое имя там никак не фигурирует?

Белла вскинулась, ее глаза загорелись в смутной надежде, и она рысью помчалась в соседнюю комнату.

— Вот. — Она умостилась на стул и начала перебирать листы договора. — Где-то здесь это было. Я же вообще не читала этот документ. Думала, что подписываю свой билет в рай. А оказалось, этот поезд идет в противоположную сторону. Вот, это подойдет? «…в случае, если мисс Викли разгласит кому-либо информацию, касающуюся происхождения ребенка супругов Мортинсон…» И еще вот тут: «…ребенок супругов Мортинсон ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах не должен узнать детали и подробности своего рождения от мисс Викли».

— Послушай, Белла, а ты когда прочитала этот договор-то?

— Вчера ночью.

— Ты же говорила, что у тебя нет этих документов, они все у Томаса.