Вполне в ее духе выходит — бабушка конкретная, как говорит нынешняя молодежь. Обидно Глаше стало, что ее у клеток поймали, в краже заподозрили, развернула пятки и отправилась выяснять отношения с настоящим похитителем пернатых и ушастых. Видать, давно подозревала, что Федька на работу не так часто ходит… Или сказал кто из поселковых об этом…

Не важно! Важно то, что Глафира застала Федьку в доме с выключенным светом — вполне готовым к краже и обработке чужого поголовья.

И это Надежда Прохоровна вполне предполагала еще раньше. Глафира с Федькой даже могли на задах огородов столкнуться и отправиться выяснять отношения к Мухину домой…

Но вот что дальше?..

Если бы погиб Федя Мухин от удара сковородкой или скалкой по голове — тут вся картина ясная: кухонная утварь — самое женское оружие и есть.

Но Федьку дважды ударили шилом.

А Надежда Прохоровна очень хорошо помнила рассказ Алешки, когда тот вернулся с первого «адреса» в качестве оперативника убойного отдела.

Пришел Алешка, сел картофельное пюре кушать и между делом, зная, чем потрясти любимую Надежду Прохоровну, рассказал с комментариями такую вот историю.

В квартире, больше похожей на свинарник, произошло убийство: ударами ножа в плечо и в шею зарезали пьянчужку, зашедшего с визитом к семейной паре местных алконавтов.

В убийстве подозревали мужа. Он ничего не отрицал, так как проснулся утром весь в крови с ножом в руке. Все остальное помнил как в тумане.

Супружница, находившаяся тут же, поливала его проклятиями (под шумок опохмелялась), но грозилась дождаться из места заключения, поскольку чувствовала себя виноватой — драка развязалась из-за ее прелести неземной.

И так бы и увезли несчастного синюка, и осудили, как рецидивиста, поскольку был уже судим, но приехал на «адрес» хороший медицинский эксперт.

Осмотрел погибшего гостя алкашей, снял резиновые перчатки и очень доходчиво — в присутствии «неземной прелести» — доказал, что косые удары сверху вниз были нанесены слабосильной женщиной невысокого роста.

Пораженная достоверно собранной картиной, супружница призналась тут же и добровольно, рассчитывая на снисхождение суда. А Алешка долго потом распинался перед бабой Надей, рассказывая, в чем, по словам эксперта, различие между мужским и женским ударами.

Нормальная рассерженная женщина не бьет обидчика в район поясницы. Если, конечно, она не специально обученный убийца, что в случае с бабой Глашей даже рассматривать смешно. Такие бабушки, как старушка Иванова, могут ударить обидчика сверху вниз, наотмашь по башке и шее, но никак не бьют целенаправленно в печень, под лопатку или в легкое.

Не женский удар свалил Федю Мухина! Не женский.

Могла Глафира Терентьевна в сердцах садануть Федьку чем-то тяжелым, могла и ножиком куда-то ткнуть… Но чтоб вот так — точнехонько, убийственно… Навряд ли.

Или?.. Может быть?..

Никак не могла понять Надежда Прохоровна, чему ей верить. Своим рассуждениям, основанным на рассказе Лешки о женских и не женских способах спонтанного убийства, или собственным глазам? Ведь окровавленная спереди юбка — вот она, лежала, упрятанная, в бурьяне. А в доме снимки лежат на комоде, доказывающие, что не спала Глафира Терентьевна той ночью…

А может быть — спала? Украл Федька ее юбку, надел, платком голову обвязал и отправился воровать кроликов, прикинувшись соседкой, чтоб, значит, не узнали в случае чего…

Да ну. Одно дело — курицу к забору подманить и свистнуть (куриный загон за сеткой от Бурана упрятан и стоит на противоположной стороне дома), другое дело — мило злющего пса к хозяйской одежде подобраться… Порвет Буран! Близко не подпустит или так облает, что вся деревня сбежится посмотреть, кто у Глафиры озорует.

Надежда Прохоровна вздохнула надрывно, скатала юбку в аккуратную трубочку и поковыляла обратно к дому. Идти на участок убитого Федьки ей как-то расхотелось. Хотелось вернуться к Матрене, выпить чаю и еще раз (теперь в комнате Еленки) разложить на письменном столе все снимки, поглядеть внимательно — вдруг, в связи с открывшимися обстоятельствами, углядит на фотографиях то, на что раньше глаз не лег. Вдруг найдет доказательства присутствия Глафиры в Федькином доме…

Шагая по тропочке, не удержалась, еще раз оглянулась на бабы-Глашин участок, отметила, что белье и полотенца сушатся на веревочке неподалеку от крыльца; пристально посмотрела на вынесенную за ограду баньку… Что-то там цепляло взор, что-то не отпускало… Говорило…

Вот! Есть! ХАЛАТ! Выцветший до серости рабочий халат Глафиры! Висит спокойненько на гвоздике — бери не хочу!

Так, так, так… Если представить, что имеет баба Глаша обыкновение, помывшись после пахоты в огороде в баньке, оставлять на гвоздике рабочую одежду, то… тут-то Федька и мог по дороге к кроликам прихватить цветастую юбку!

МОГ!!

Надежда Прохоровна добавила ходу, цыкнула на путавшегося в ногах Полкана — песик все прыгал вокруг, стараясь ухватить зубами свою находку! — и попыталась систематизировать мысли. Что получается, если представить, что Мухин взял Глафирину юбку с гвоздика на бане и именно его сфотографировал Фельдмаршал?

Сыщица запнулась об Полкана, сбилась с мысли…

Ничего. Ничего путного все равно не получается. Даже если представить, что прибежал Федька домой в бабы-Глашиной юбке, что там его уже поджидал убийца… (Что, согласитесь, забавно — беседуют два мужика, один из них по-прежнему в бабьем платке и в юбке.) Или даже подкараулил преступник Мухина на подступах к дому, что вернее всего — как-то ведь окровавленная одежка оказалась на улице! А это значит — проткнули Федьку шилом еще на улице, и он впопыхах скинул юбку и в бурьян закинул… Не выбегал же, в самом деле, раненый мужик из дому и не бежал до каменного холмика, чтоб проклятую тряпку выкинуть?! Тогда бы он и до соседей добежал, чтоб помощь оказали!

Все чепуха, все чепуха… Ничего не получается, поскольку обе раны у Федьки сзади. Если бы он испачкался в собственной крови, то натекло бы со спины, пятно начиналось бы сразу от резинки, а спереди могли остаться только размазанные следы от испачканных рук, что он об перед юбки торопливо вытирал, но там — намокшее пятно.

Но если все же не Глафира убила Федора, то — КТО?

КТО в юбке бабы Глаши приходил воровать кроликов, потом скоренько, судя по времени смерти, убил Мухина и запачкался, буквально пропитался его кровью? КТО вылез через узкое окно запертого изнутри дома, где уже лежал истекающий кровью Федор, и, убегая, зашвырнул окровавленную юбку в бурьян? Не сжег, не закопал, а поступил просто и глупо выбросил. В доме следов не оставил, догадался двери-окна изнутри запереть и наружу вылезти, а главную УЛИКУ попросту в траву зашвырнул.

Избирательно предусмотрительный у нас убийца получается, да?

Белиберда какая-то… Федька мог сам украсть юбку и запачкаться в крови, но сзади; Глафира могла убить соседа, но нанесла бы удар сверху вниз, сковородой по маковке… Смешение горизонта, сторон света и рассудка. У бабы Нади закружилась голова. Как ни вращай, ни представляй, все крепко сходится на бабе Глаше. Именно ее юбка испачкана спереди, именно у нее имеется мотив и подходящие габариты высохшего тела — как раз для узкой дырочки в окне, именно она, выбравшись из запертого дома и пробегая к своему огороду, могла по дороге зашвырнуть юбку в высокую траву. Все по пути, ложится ровненько — один в один…