– Прости, дорогая, – прерывисто прошептал он и, прижав ее кпостели, рывком вошел в несопротивляющееся тело. Алекс инстинктивно рванулась итихо вскрикнула, но ни разу не оттолкнула его. Вместо этого она позволила емудержать ее в объятиях и шептать ласковые слова.

Поспешно сглотнув слезы, девушка широко открыла мокрыеглаза, пораженная тем, что резкая боль начинает стихать. Красивое лицо Джорданапотемнело от страсти, и, встретив полный сожаления взгляд, она крепко обняламужа.

– Все было не так уж и плохо, – заверила Алекс нерешительно.

Боже, она еще старается утешить его! Этого Джордан ужевынести не смог. Неприступная стена цинизма, равнодушия и холоднойсдержанности, окружавшая его много лет, дала трещину и рухнула, смываемаяприливной волной истинной страсти, бушующей в нем. С невероятной осторожностьюДжордан задвигался, то глубоко входя в нее, то отстраняясь, не отрывая глаз отпрелестного раскрасневшегося личика, особенно когда Алекс интуитивно нашланужный ритм и начала отвечать на каждый толчок.

Не сознавая, что оставляет у него на спине кровавые борозды,она сливалась с ним в древнем как мир чувственном танце, подчиняясьтребовательному вторжению, пока где-то внизу живота не стало нарастатьбезумное, буйное возбуждение, разрывающее ее тело кинжальными ударами желания.

– Не противься, дорогая, – глухо пробормотал Джордан, дрожаот напряжения и от необходимости сдерживать сладостное освобождение, – Пустьэто произойдет.

Невероятное, немыслимое блаженство словно обдало Александружидким пламенем. Она содрогнулась в мучительных спазмах, с губ сорвалсяпронзительный крик. В это же мгновение Джордан неистово ворвался в нее,изливаясь в жаркие глубины с силой, снова и снова подбрасывающей его тело.Конвульсии экстаза все еще сотрясали Джордана, когда он осторожно приподнялся илег на бок, увлекая за собой Александру. Тела их по-прежнему оставалисьсоединенными.

Девушка медленно выплыла из сладостного забытья. До этойминуты она не представляла, что можно так любить и быть любимой. Даже сейчас,покоясь в его объятиях, она все еще чувствовала жгучие, буйные ласки и безумиетомительных поцелуев.

Почти с того мгновения, как Джордан лег рядом. Алекс поняла,что она необходима мужу, но не знала, чего именно он хочет от нее. Теперь всеоткрылось. Он желал этого шквала чистого, незамутненного наслаждения истремился, чтобы она тоже испытала это. Гордость и радость пронизали Александрупри одной мысли, что она оказалась в состоянии дать ему все, смогла заставитьтрепетать это сильнее тело, наполнить его восторгом обретенного блаженства.

Ей не пришло в голову стыдиться собственной раскованности, скоторой она возвращала страсть Джордану. Любить означает отдавать все, ничегоне утаивая, вверять себя другому человеку и принимать на себя ответственностьза его счастье. И сегодня она этого добилась.

Алекс вспомнила о детях. Она никогда не понимала раньше, почемуу людей рождаются подчас нежеланные дети. Вероятно, дело в том, что они немогут удержаться от того, чтобы снова и снова не проводить ночи в объятиях другдруга.

Джордан слегка пошевелился и приподнял голову, нежно глядяна жену. В неярком свете чистота ее лица была ошеломляющей. Не правдоподобнодлинные ресницы, лежащие веерами на гладких щеках, высокие скулы, чутьпорозовевшая кожа… В эту минуту она выглядела хрупкой, невинной и такойпрекрасной! Он намеревался приобщить ее к страсти, но вместо этого она научилаего бескорыстно, безудержно отдаваться возлюбленному. Сама невинность ипылкость, ни капли расчетливости и хитрости, доверчивая, искренняя исладостная. Прирожденная искусительница.

Слабая улыбка тронула губы Джордана. Наконец-то он нашел всебе силы признать, что она использовала его собственные приемы, отвечая на еголаски. но при этом добавила нечто новое, неуловимое и глубоко трогательное.Нечто заставляющее его чувствовать себя гордым и одновременно смиренным,счастливым обладателем и все-таки недостойным этой девочки. Но почему ему вдругстало так неловко?

Гадая, заснула ли уже Алекс, Джордан легко прикоснулсягубами ко лбу жены и, прошептав ее имя, поднял руку, чтобы отвести со лбарастрепавшиеся локоны. Глаза Алекс раскрылись, и от увиденного в их мерцающихглубинах рука Джордана замерла и внезапно задрожала: он узрел то же самое, чтовызывало озноб во всем теле, стоило ей коснуться его.

Вся любовь Вселенной сияла в этих бездонных очах.

– О Боже, – хрипло прошептал он.

Уже под утро, когда он овладел ею второй раз, Джордан долгодержал жену в объятиях, пристально уставясь на догорающие свечи, не в силахизбавиться от ревности собственника, снова и снова терзавшей душу ядовитымиуколами.

– Александра, – предупредил он куда более мрачно, чемнамеревался, – никогда не слушай мужчину, который попросит довериться ему,особенно если в этот момент на тебе не окажется одежды.

Александра удивленно нахмурилась:

– Скольких мужчин, по-вашему, я должна принимать в такомвиде, милорд?

– Ни одного, – наставительно сказал он. – Я пошутил. – Иуклончиво пояснил:

– Вообще слишком глупо полагаться на людей. Они могутоскорбить и ранить тебя.

Александра мгновенно стала серьезной:

– Но в таком случае я сама причиню себе боль. Неужели вы неверите людям?

– Далеко не всем и не во всем.

Александра нежно провела пальчиком по его четко очерченнымгубам.

– Если это действительно так, – заявила она со смесьюмудрости и наивности, которые столь обезоруживали Джордана, – вас никто никогдане разочарует. Но вы также лишаете себя возможности быть счастливым. Александраеще теснее прильнула к мужу, задумчиво обвела контуры его лица, не сознавая,что этот простой жест зажег в нем новую искру желания.

– Вы прекрасны, нежны, мудры и сильны, – шепнула она,наблюдая, как темнеют его глаза от ее ласк. – Но вам следует научиться доверятьлюдям, особенно мне; без этого любовь не выживет, а я люблю в…

Джордан завладел ее губами в исступленном поцелуе, не давдоговорить, и унес ее с собой в звездный волшебный мир, где не существовалоничего, кроме буйной красоты их слияния.

Следующим вечером они прибыли в Лондон, и, пока Джорданотправился на деловое свидание, кучер провез Александру по лондонским улицам,после чего она твердо убедилась, что на земле нет города лучше и красивее.

Солнце медленно опускалось в темнеющее на горизонте море,когда еще день спустя они наконец оказались на борту корабля. Александра сжадным восторгом упивалась звуками и запахами большого порта, наблюдая, какгрузчики деловито снуют по сходням, сгибаясь под тяжестью огромных ящиков имешков. Могучие военные суда с высокими прямыми мачтами принимали в трюмыпровизию, готовые присоединиться к другим таким же кораблям, участвующим вблокаде Американского континента, или продолжать битвы с французами на морях.Широкоплечие, коренастые матросы гуляли по пристани, обнимая нарумяненныхженщин в платьях, по сравнению с которыми; пеньюары Александры казались верхомскромности.