Светлейший очертил задачу предельно ясно: найти во дворце следы тьмы, а ещё лучше — самого темного мага. Аларик шел вперед, и чем ближе подходил к парадным дверям, тем сильнее крепла уверенность, что все это здесь наличествовало. И темная магия, и темный маг. Это нельзя было объяснить обычному человеку — но, тем не менее, Аларик чувствовал… как искры света блестят на свежевыпавшем снеге, так и здесь местами поблескивал налет темной магии. Крошечные невидимые и неосязаемые кристаллы. Как будто каменный уголь, истертый в порошок — но все равно сверкает на солнце гранями, или как крошка из вулканического стекла…

Вне всяких сомнений, что-то происходило здесь темное. И это что-то вело его, словно след охотничью собаку, прямо во дворец.

… Или все-таки нет?

он остановился, когда до парадного оставалось не больше десяти шагов — и даже было видно, как на темного мага таращатся часовые.

Аларик окинул взглядом фасад здания, это великолепие, украшенное лепниной и резьбой по камню. Дворец, казалось, ничего не весил — словно взбитые яичные белки — столько арок, окон, того и гляди, воспарит над землей. И вместе с тем, глубоко внутри что-то неприятное, трогающее где-то в глубине души, заставляющее морщиться…

Аларик невольно прикрыл глаза — и вдруг увидел.

… Как король, статный, седой, поворачивается к окну, залитому солнечным светом, и как будто кашляет. но вместо кашля из горла, прямо на белый мрамор, выплескивается темная кровь со сгустками.

— нехорошая смерть, — пробормотал Аларик, — смерть от темного воздействия.

Именно потому дворец и выглядел… тревожно. Светлейший не ошибся.

Явных следов тьмы — нет.

И ни один светлый маг не почувствует того тончайшего налета, что здесь остался. А вот темный маг — очень даже.

но переоценивать себя тоже не стоит, потому что темная пыль — это все-таки не след. она не расскажет о том, кто убил короля, и кто здесь темный маг. Увы.

И Аларик не придумал ничего лучше, как пойти в обход дворца. Просто потому, что нужно было что-то делать, а что делать — он пока не знал. Даже если появляется понимание, что где-то рядом угнездилась тьма, это ещё не значит, что есть понимание, где искать ее источник.

Широкая дорожка закончилась, и теперь Аларик брел по довольно узкой, но все еще аккуратной тропе, уводящей в художественно остриженный вечнозеленый кустарник. Аларик не дошел до растительности, остановился — в основном потому, что размышлял о целесообразности своего появления среди кустов, а ещё потому, что услышал конское фырканье и стук копыт: кто-то ехал навстречу как раз по этой же тропе.

Что ж…

Сперва показался великолепный белоснежный конь. А потом Аларик увидел и всадника. Верги! он, конечно, видел изображения Эдвина Лоджерина, но почему-то оказался совершенно не готов встретить его вот так, гарцующим на коне. И что делать? Кланяться? Падать в ноги? ни первого, ни второго не хотелось — Аларик успел пообещать себе, что обязательно разберется, отчего же не испытывает пиетета перед особой королевских кровей. он просто замер на краю тропы, полагая, что все же его не должны затоптать, и во все глаза глядя на приближающегося будущего монарха.

Принц Эдвин… Верги, он был хорош. Даже женщиной не надо быть, чтобы это признать. Широкие плечи, военная выправка. Выразительные глаза, кажущиеся черными, широкие брови, тяжелый подбородок. Камзол роскошный, шитый золотыми и серебряными нитями, и все это блестит на свету. отличный из него выйдет король, представительный. И вместе с тем, с неким злорадством, Аларик отметил про себя, что лицо-то у будущего правителя красивое, и кожа гладкая. но вот не очень-то это лицо умное. Чего-то не хватает…

тем временем принц заметил фигуру в темных одеждах, замершую на краю тропы, и натянул поводья, милостиво не давая своему жеребцу затоптать нахала.

остановился в паре шагов, нахмурил королевские брови.

— Кто такой и что здесь делаешь?

Аларик все-таки обозначил поклон.

— Ваше величество. Я — маг из ковена Ворона, здесь по велению Светлейшего.

— Какого верга? — соболья бровь презрительно изогнулась, и принц легко спешился.

— Какого верга Светлейший сует нос в дела мирские?! — Эдвин подошел совсем близко, почти вплотную, обдал облаком резко пахнущего одеколона.

Принц не боялся.

Впрочем, а чего бояться?

темный маг не может причинить вред людям. Если, конечно, этот маг принадлежит одному из ковенов…

Аларик молча рассматривал Эдвина, не торопясь опускать взгляд. Да-да, красавчик, но, судя по всему, не шибко умный. Самоуверенный — это да. Привыкший командовать — несомненно. но привыкший ли думать над своими действиями? Сомнительно…

Эдвин Лоджерин же, похоже, пребывал в состоянии раздражения.

— набежало крыс, — прошипел он.

«Почему тебя это задело? Или испугало?»

— Убирайся, пока цел. тоже мне, маг.

Аларик посмотрел в темно-карие глаза будущего короля и ответил:

— но я не могу, ваше высочество. Я не могу ослушаться Светлейшего, и вы должны это понимать. Собственно, чем скорее я завершу начатое, тем скорее уберусь, и вы меня больше не увидите.

— Что за задание он тебе дал? — снова сквозь зубы, глядя сверху вниз, хотя и роста они были примерно одного.

но это — королевская прерогатива, на всех взирать сверху.

Аларик пожал плечами и, не сводя взгляда с королевского лица, сказал:

— Светлейший желает, чтобы я нашел следы тьмы во дворце.

И от Аларика не ускользнуло, что принц вздрогнул. И нахмурился ещё больше.

— Пошел вон отсюда, это королевский приказ, — проскрежетал Эдвин, — не уберешься, останешься без головы.

— Разве вы не опасаетесь тьмы, ваше высочество? — нарочито наивный вопрос, хотя и так ясно, что старый король умер не просто так…

Эдвин не соизволил ответить: резко повернулся, легко взлетел в седло.

«А ведь он в самом деле мог приказать убить семью Велье из-за пощечины, — мелькнула мысль, — видал я таких, что готовы наворотить лишнего из-за ерунды. А вот расхлебывать, хм… Прячутся за чьей-то спиной».

А в следующий миг Эдвин пустил коня прямо на него, Аларик успел отскочить, но лоб и щеку ожгло — поганец принц все-таки успел полоснуть хлыстом. Зажав ладонью горящий след на лице, Аларик несколько минут смотрел вслед удаляющемуся принцу.

В груди толкалась тьма. Бездонная, необъятная, очень холодная — и очень жадная до крови. И Аларик вдруг представил себе, как было бы приятно просто размазать Эдвина по площади перед дворцом. Или превратить его в комья расползающейся гниющей плоти.

В общем, сделать с ним что-нибудь этакое.

мгновение. Еще мгновение, когда вот-вот грудь треснет, выплескивая тьму.