но вместо этого Камилла судорожно схватилась за свой блокнотик и нацарапала трясущейся рукой:

«Почему ты все это терпишь?»

Аларик взъерошил пальцами волосы, но взгляд оставался таким же темным. он быстро прочел вопрос и пожал плечами:

— А что я должен, по — твоему, делать? Броситься на принца с ножом? наверное, это бы имело смысл, да. но живым бы я оттуда не ушел. мне не хочется умирать до того, как мы решим, что тебе дальше делать. К тому же, печать — и тут он продемонстрировал старый узорчатый шрам от давнего ожога — печать не даст мне использовать тьму против людей.

Камилла закусила губу и покачала головой.

Ей было так жаль его, так жаль, что это чувство попросту не умещалось ни в сердце, ни в груди. И Камилла, быстро сунув в карман платья блокнот и грифель, попросту шагнула вперед и обняла Аларика за шею, прижимаясь щекой к плечу, ладонью гладя по горячей спине.

он вздохнул. А потом аккуратно, как будто ему были неприятны прикосновения Камиллы, высвободился из ее объятий.

— не надо. Правда, не надо… все это. Я переживу, и не такое бывало.

она все заглядывала в темные глаза, пытаясь высмотреть в них привычную васильковую синеву — а не было ее. Лишь ночная мгла, чернильная, беспросветная.

«может быть, ему в самом деле неприятно, что я вот так?.. Верги, это в самом деле неприлично и жалко, виснуть на шее».

но что-то нужно было делать, и Камилла снова обратилась к спасительному блокноту.

«Я обработаю рану».

— Да какая рана, пустяки это. на магах все заживает быстро.

она упрямо покачала головой.

«Знаешь что? Я не отстану так просто. Я хочу помочь».

Аларик отвернулся, затем и вовсе полез в шкаф, достал оттуда свежую сорочку. А потом сказал совершенно ровным голосом:

— но мне не нужна помощь, Камилла. Я лучше… сам как-нибудь, правда.

«но почему?!!»

он лишь покачал головой и ничего не ответил. А потом попросил:

— Пожалуйста, иди к себе. мне надо привести себя в порядок. А потом я спущусь к обеду.

определенно, она ничего не понимала. И чувствовала себя так, как будто ее, маленькую, только что застали за воровством кускового сахара и отчитали.

— Иди, — попросил Аларик и отвернулся.

Камилла мгновение взирала на его худощавую, но при этом весьма крепкую спину — а затем развернулась и быстро вышла из спальни. Было обидно — до слез. Выходило так, словно она навязывается, а ему ничего не нужно — ни внимания, ни сочувствия.

Впрочем, наверняка Аларику и в самом деле ничего не нужно от бестолковой, избалованной и глупенькой баронессы. так, таскает за собой из жалости, а она, вон, решила помочь. Да чем она поможет? Чем?

* * *

обед, однако, прошел спокойно. Аларик с ледяным спокойствием поедал жареную курицу. Камилла ковырялась вилкой в кусочках картофеля. Потом Лиз подала кофе с маленькими сдобными булочками, с румяной хрустящей корочкой и маковой посыпкой, сопровождая свое появление тяжкими вздохами и жалостливыми взглядами в сторону Камиллы. Когда же Лиз удалилась, Аларик, наконец, соизволил что-то рассказать. Глаза его вновь были яркими, синими, как васильки на лугу. И выражение лица лисье, хитрое.

— Знаешь, — задумчиво сказал он, помешивая ложечкой кофе, — похоже, Светлейший прав. И король умер не просто так, и принц Эдвин Лоджерин в этом замешан, и о тебе не нужно знать ни принцу, ни твоему дяде. Когда я был во дворце, я почувствовал… знаешь, такое… я бы сказал — чья-то тьма откликнулась на появление моей. Где-то там — темный маг, которого просмотрели в детстве, и теперь не могут поймать. так что, если его высочество виновен в смерти твоих родителей, и при этом повинен в смерти своего отца, то от возмездия ему так просто не отвертеться. Потому что короли королями — а Светлейший, если на то будет его желание, попросту сотрет их в порошок. Я ведь был у него в резиденции, чувствовал его силу. она безбрежна и, похоже, в самом деле от Господа нашего. так что, если действительно Эдвин спелся с темным магом — неопечатанным темным магом — это весьма серьезное преступление в глазах Светлейшего. И он такого не простит.

Камилла невольно улыбнулась — и вовсе не потому, что забрезжила надежда наказать виновного в смерти родителей — а тому теплу, что снова звучало в голосе Аларика.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он, глядя с прищуром на Камиллу.

она кивнула, взяла блокнотик и написала: «Все хорошо, спасибо».

Взгляд помимо воли зацепился за след от удара, и Камилла с удивлением поняла, что от жуткой багровой полосы почти ничего и не осталось. так, узкая красноватая борозда, от которой на следующее утро не будет и следа.

— Хочешь, пойдем на прогулку? — совсем тихо предложил Аларик и умолк, буквально поедая ее пристальным взглядом.

Камилла кивнула. А потом, вспомнив о своем списке, кивнула Аларику и почти бегом отправилась в свою спальню, подхватила листок, окончательно запыхавшись, вернулась в гостиную и протянула его. Потом, опомнившись, схватила грифель и дописала:

«только я не знаю, сколько это будет стоить».

он пробежал взглядом список, посмотрел на Камиллу и усмехнулся.

— Пусть тебя это не беспокоит. Все это ерунда. но, видишь ли, я плохо разбираюсь в магазинах женского платья, и если мы сможем найти тот, который нужен — отчего бы и не пройтись? там довольно тепло, безветренно. И тебе прогулка пойдет на пользу… Если, конечно, тебя не смущает общество темного мага. на меня все будут таращиться, да.

тогда Камилла написала:

«Пусть это смущает других. Буду готова через минуту».

Вырвала страничку из блокнота, протянула Аларику, а сама убежала наверх, хотя бы попытаться привести в порядок волосы — не идти же с этой гривой до самого пояса?

она безуспешно пыталась уложить косу перед зеркалом, раскраснелась, едва не заплакала от досады, потому что ничего не получалось — спасла Лиз, которая деликатно протянула несколько шпилек. Камилла едва не расцеловала ее, и дело пошло веселее. По крайней мере, Аларик ещё не выглядел злым и раздраженным, когда она вышла в прихожую: он спокойно дожидался ее, стоя у двери — и у Камиллы возникло подозрение, что он тоже попытался выглядеть чуточку наряднее, чем обычно: под темно-серым сюртуком была рубашка с высоким воротом из черного атласа, а еще темный маг старательно причесался и собрал волосы в маленький хвостик на затылке, отчего стал еще больше похож на лиса — очаровательного лиса с васильковыми глазами. но самое главное никуда не делось — и это были вышитые руны, и на вороте рубашки, и на отворотах рукавов сюртука. особе шитье, расплывающиеся муаровые символы, блеск черных крошечных бусин… те признаки, которые всегда носят темные маги, обозначая тьму притаившуюся в них самих.

он чуть заметно поклонился, открыл дверь — и Камилла из темноватого холла вывалилась в светлый весенний день, солнечный, влажный, полный таких чудесных и радостных вещей, как зеленые травинки, синенькие пролески и теплый ветер.