– Буду очень вам признателен, Николай Петрович, а то меня руководство тормошит. Уже дважды домой звонили. Я так и доложу, что от вас услышал. Завтра свяжемся, обсудим ситуацию. До завтра.

– До завтра.

Лохматый положил трубку и посмотрел на Супротивникова.

– Слышал, что я обещал полковнику? Пиши своему Ткачуку, пусть согласует вопрос в Следственном комитете России, чтобы наш комитет не лез, куда не следует. Так и напиши, что новый руководитель проявляет излишнюю активность, чем может спугнуть фигурантов.

Супротивников начал быстро набирать текст. Майор Лохматый всегда завидовал тому, как быстро и ловко тот справлялся с клавиатурой, словно все предыдущую свою жизнь работал секретарем-машинисткой. Сам Николай Петрович мог только одним пальцем «клопа давить», как выражался тот же Супротивников. Но сразу отправить письмо не удалось, снова зазвонил телефон. Майор снял трубку, представился и, выслушав короткую фразу, передал трубку Василию Ивановичу:

– Женщина. Красивая. И не жена.

– Откуда знаете, что красивая?

– По голосу чувствую.

– Старший лейтенант Супротивников. Слушаю красивую женщину. Да-да. Это так майор Лохматый определил по голосу. Извините, товарищ капитан. Да. Слушаю вас. Да. Да. Понял. Спасибо. Нет. Можно прекратить. Весь контроль завершить. Да. Подтверждаю. – Он положил трубку на аппарат и посмотрел на майора. – Вовремя сообщили.

– Что сообщили?

– Во-первых, вам, товарищ майор, выговор. Ваша красивая женщина оказалась мужчиной в звании капитана погранслужбы. Во-вторых, катер геологоразведки благополучно добрался до Охотска, но там наши пассажиры, оплатившие проезд до Находки, внезапно сошли. Как удалось установить, они сразу отправились на такси в аэропорт, где их найти не смогли. Но нашли таксиста, и тот подтвердил, что высадил пассажиров в аэропорту и они вошли в здание. В Охотске метели не было, аэропорт функционирует. Пограничники выяснили, что в течение двух часов оттуда вылетел только легкомоторный частный самолет. В частных самолетах пассажиров обычно тоже регистрируют. В этот раз, согласно документам, в самолете находились трое – пилот, второй пилот и владелец. Как сказали, владелец – какой-то крупный ингушский бизнесмен. Мы их, стало быть, благополучно из своего поля зрения потеряли. Хотя самолет вылетел в Находку, и там их можно встретить. Значит, я эти данные тоже Ткачуку отправляю?

– Отпра-авляй, – согласился майор Лохматый, громко зевая. – И сообщи, что мы домой уходим. Дай подполковнику сотовый номер, лучше – свой. Отправляй, и выключи компьютер, чтобы он не надумал тебе что-то ответить. Эти московские деятели любят на чужой шее поездить…

Он действительно очень хотел спать, даже домой ехать решил не на своей машине, стоящей рядом со зданием ФСБ, а на служебной, дежурный не откажет. А иначе может заснуть за рулем, и слишком велика возможность никогда не проснуться…

В ротной казарме было тихо. Единственный оставшийся вне боевых заданий взвод первой роты вернулся с занятий, и солдаты, каждый на свой вкус, распоряжались своим свободным временем, которого в спецназе обычно бывает не много. Одна группа ушла, как слышал священник разговоры за своей дверью, в спортзал. Большинство же сидело в ленинской комнате, как по привычке продолжают в армии называть место, официально давно уже называемое комнатой информирования, досуга и психологической разгрузки, и смотрело телевизор. Обязательных политзанятий, как в былые времена, здесь уже никто не проводил, хотя помощника командира по воспитательной части по-прежнему привычно называли замполитом. Но замполит батальона, как знал отец Георгий, сидел в бригадном городке с меньшей половиной батальона и остатками тех рот, что убыли в командировку. Молодых солдат с собой не взяли, потому что командировка предполагалась серьезной. А серьезные операции в серьезных командировках спецназ ГРУ предпочитает проводить не числом, а умением. Чем меньше людей участвует в непосредственном выполнении задания, тем менее заметна их деятельность. Малообученные в этом случае представляют собой только помеху, способную помешать более опытным товарищам. Основную задачу, поставленную перед командированным отрядом, никто не знал, кроме комбата. Не поставили в известность, естественно, и священника, отца Георгия. Он вообще лицо сугубо гражданское, хотя и бывший солдат того же батальона. Единственное, о чем отцу Георгию сказал перед отправкой замполит бригады, что одна из задач, поставленных батальону, перекрыть дальнюю точку недалеко от административной границы между Чечней и Ингушетией, через которую пробираются по зимней тропе контрабандисты. Где-то они и государственную границу пересекают. Где – не известно никому, иначе границу перекрывали бы пограничники. И потому на одной из троп выставили боевую точку, миновать которую ни один караван практически возможности не имел. Большего и замполит бригады не знал, но просил уделить особое внимание солдатам именно этой точки. Маленькой группе, выброшенной высоко и далеко в горы, нужна моральная и психологическая поддержка. А замполит, сам призванный такую поддержку оказывать, видел в священнике своего помощника. Тем более что хорошо знал, каким солдатом был этот священник, и относился к нему с уважением.

Но отца Георгия и не должны были бы интересовать боевые действия отряда. Хотя, может быть, и должны были, но только в том случае, когда предстояло благословлять солдат на выполнение задания, что уже само по себе было поддержкой, вселяющей в солдат уверенность. Но, как бывший солдат того же подразделения и участник многих боевых операций, иерей понимал, что все эти выезды на боевые задания – обычная жизнь спецназа, а вовсе не отдельно поставленная задача, о которой говорили многие, но знал лишь один комбат. Для той задачи были зарезервированы два большегрузных вертолета «Ми-26», круглосуточно готовые к вылету. На любые другие мероприятия эти машины использовать запрещалось, но отряд спецназа, как обычно, привлекался для выполнения каких-то локальных задач, и эти задачи тоже считались боевыми. То есть операция из простой всегда за считаные секунды может перерасти в сложную и по-настоящему опасную. Значит, благословение все же необходимо.

Были ли сейчас в казарме, где только один взвод и остался, верующие солдаты, священник не знал, к нему пока никто не обращался. Выйдя из своей комнаты в казарменный коридор, отец Георгий остановился в проходе между двухъярусными кроватями, осмотрелся и сразу увидел младшего сержанта контрактной службы Сережу Соломина. Тот только что сменился с поста у тумбочки дневального и шел, кажется, в сторону ленинской комнаты, поправляя на боку положенный дневальному штык-нож.

– Сергей! – окликнул его иерей.

Соломин обернулся и сразу поспешил на зов.

– Сергей, я тебя попрошу… Ты не знаешь, сейчас в казарме верующие солдаты есть?

– Полно, – легко ответил младший сержант, явно, на взгляд священника, преувеличивая.

– Тебе не трудно будет их ко мне позвать?

– Запросто! Пару минут…