– Не волнуйтесь, это не разбой. Я подполковник милиции Петр Григорьевич Ерожин. Пришел я к вам, как к свидетелю по делу Валентина Аркадьевича Крапивникова. Доктор убит, и я бы хотел задать вам несколько вопросов. Вот мое удостоверение.

Бородач перестал сопеть, взгляд его обрел осмысленное выражение, но ответа Ерожин не дождался. Пауза затянулась надолго. Неожиданно хозяин издал странный звук, напоминающий хрюканье борова. Звук повторился, усилился, и стало понятно, что бородач веселится.

– Подох, бля, раньше меня, – наконец услышал Петр Григорьевич нечто членораздельное.

– Вы имеете в виду Крапивникова?

– А кого же еще? Этот пидор предрек мне два месяца жизни, а сам подох первым. Вот потеха. Уж набухаемся мы, бля, с ним на том свете.

– Почему вы на меня набросились? – изобразил удивление Ерожин.

– Я не хочу, чтобы мне мешали. Имеет право, бля, человек спокойно копыта откинуть?!

– Вы решили покончить жизнь самоубийством? Зачем тогда так долго ждать? – прикинулся дурачком Ерожин.

– Я – самоубийством?! – Хозяин снова пришел в ярость, но, вспомнив профессиональный захват милиционера, порыв сдержал. – Ты что, мудак, подполковник? Я только в люди вылез. Первый «лимон» в кубышку слил. А ты – самоубийством! Рак у меня в последней стадии. Выпить хочешь?

– Я же за рулем.

– А я доктора помяну. Пошли в бар.

– Успеешь. Я тороплюсь, поэтому сперва выкладывай, как с Крапивниковым познакомился.

– Пришел за справкой. Он меня, бля, просветил и выдал приговорчик. Вот и все знакомство.

– Вас на этой вилле устроил доктор?

– Он самый. Здесь меня никто не знает, доставать жалостью не будут. Не люблю я, бля, жалости…

– У меня есть подозрение, что вас втянули в аферу. Вы проходили медосмотр у Крапивникова?

– Я же, бля, тебе уже говорил.

– Можно без бля? – поморщился Ерожин. Он не любил бессмысленных матерных добавок.

– Ты что, девица? – Бородач поглядел на подполковника с недоумением.

– Ругаться надо уметь. Мой друг генерал Грыжин иногда матерится полчаса, ни разу не повторится и делает это к месту. А ты лаешься, как безмозглый попугай. – Ерожин достал мобильный и набрал номер главного врача ведомственной поликлиники:

– Александр Павлович, вас снова тревожит подполковник с Петровки. Проясните, пожалуйста, диагноз еще одного пациента Крапивникова. Его тоже просвечивали. Да, конечно. – Подполковник зажал рукой трубку и ткнул бородача в живот: – Имя, отчество и фамилия.

– Моя?

– Твоя, умирающий.

– Рогач Дмитрий Захарович.

Ерожин повторил имя в трубку и отключил мобильник.

– Просили перезвонить через пятнадцать минут. Смотри на часы.

– Ничего не секу. Чего ты добиваешься? – прорычал бывший пациент Крапивникова.

– Подозреваю, что ты здоров как бык, – усмехнулся Ерожин и вкратце пояснил Дмитрию Захаровичу суть дела. Рогач побледнел и замолчал.

– Эй, ты чего? – забеспокоился подполковник, опасаясь, что его новый знакомый не переживет радостной вести. Но страшного не произошло. Лицо господина Рогача начало медленно розоветь.

– Звони, – глухо изрек «безнадежный больной». Ерожин посмотрел на часы и покачал головой:

– Рано. Еще четыре минуты.

– Да я за эти четыре минуту душу на хер намотаю. Ты понимаешь, что чувствует человек, когда его тянут с того света?!

– Нет, – честно ответил Ерожин. – Такое можно понять только на собственной шкуре.

– Если ты окажешься прав, я тебе, бля, бабок дам! Кучу бабок дам!! Тридцать, бля, тысяч баксов дам!!! Звони! – заорал бородач и вскочил с кресла.

Ерожин усмехнулся и достал мобильник. Пока он слушал сообщение главного врача, бородач несколько раз менялся в лице, краснел, бледнел, покрывался пятнами.

– Ты абсолютно здоров, как я и думал, – усмехнулся Ерожин, убирая трубку в карман. – Гони, Дима, тридцать штук баксов и перестань наконец материться.

– Ты чего, парень? У меня их при себе нет. И много тридцать. Если и вправду мне жить, тогда штук пять, ну шесть… Потом, я должен проверить.

– Чего проверить? Смертный диагноз проверять не стал, сразу поверил. Чего же теперь осторожничаешь?

– Как не поверить заместителю главного врача такой конторы?! Он же диагност. Пять тысяч баксов тоже хорошие деньги….

– Шутка. Ты мне ничего не должен. Просто мне приятно убедиться в особенностях человеческой психологии. Живи и клади в кубышку. Ты каким бизнесом занимаешься?

– Продуктами, – глухо сообщил Дима.

– Вот и корми народ, только не трави.

– Спасибо, подполковник. Нет, так не годится. Я жизнью обязан…

– Можешь отработать. Вот тебе телефоны еще трех умирающих. Обрадуй их. Они, как и ты, у Крапивникова обследовались. И завтра ко мне в кабинет на Петровку всей компанией. Вы мне как свидетели аферы нужны.

– Сделаю. Давай телефоны.

Ерожин переписал Рогачу три номера, оставив себе абонента из Переделкино:

– Сразу садись на телефон.

– Нет, я в этой берлоге и минуты не останусь. Можно я из дома позвоню? – взмолился бородач.

– Черт с тобой. Ты без машины?

– Без.

– А как сюда попал?

– Меня Крапивников на такси привез.

– Могу до трассы подбросить.

– Давай, там я тачку поймаю, – обрадовался Дима.

– Документик мне оставь. Завтра на Петровке верну.

– Ты чего, не доверяешь?

– Бегать за тобой не хочу. Ты от обещанных баксов отказался, вдруг и прийти забудешь? – уколол Ерожин. Дима засопел и раскрыл портмоне.

– Паспорт устроит?

– Вполне. Позвонишь снизу, я к тебе спущусь. Пропуск без паспорта не выпишут, – предупредил подполковник, убирая документ свидетеля в карман.

– Подожди. Я шмотки соберу, – попросил Рогач. Ерожин кивнул:

– Только побыстрее, у меня времени нет.

– Одну минутку, я, бля, мигом. – Дмитрий исчез, и подполковник слышал, как он грузно поднимается по лестнице. Спальня «умирающего» располагалась наверху. Это подтверждал и топот над головой. Ерожин уже собрался выйти на воздух. Полумрак дома действовал ему на нервы, но остановил телефонный звонок. По звуку аппарат находился в спальне. Ерожин рванул в направлении, куда скрылся Рогач, увидел винтовую лестницу с перилами из мерцающей стали, взлетел наверх, но опоздал. Дмитрий матерно обругал звонившего и бросил трубку.

– Кто? – набросился на бородача Ерожин.