– Зачем живешь с Мэлом, если между вами ничего нет? – Мэйв глядит на меня с подозрением.

Внимая, она вся подбирается, словно ее жизнь зависит от моего ответа.

– Мы вместе работаем. Я думала, он женился на Кэт.

– Женился, – вздыхает Хизер, словно все знают, как так вышло.

Ну а я не знаю. Убила бы за ответ. А может, и не убила бы, но серьезно покалечила. Желательнее – самого Мэла.

– Они развелись? – По-моему, я схожу с ума. Либо у Кэтлин с Мэлом очень свободные отношения, либо я упускаю какой-то ключевой момент.

– Мэл никогда бы с ней не развелся, – от меня не ускользает удрученный тон Мэйв. – Он верен до гробовой доски.

Ага. Верен. Очень-очень верен.

– Значит, Кэт его бросила?

Глаза у них лезут на лоб, боюсь, они вот-вот вывалятся из орбит. Поняв, что разговор зашел в тупик, я бормочу: «До свидания», и пячусь назад. Поворачиваюсь и сваливаю.

Точно нужно с кем-нибудь поговорить. С отцом Доэрти. Да, он прольет свет на эту чертову одержимость наследством и, может быть, на отношения Мэла и Кэтлин. Видит бог, Мэл мне в этом не помощник.

Я знаю, что отец Доэрти живет в этой деревне. Нужно просто найти его. Я обойду каждый дом, если придется.

Тащусь обратно к Мэлу, выбрав дорогу подольше – ту, что лежит между полями, засеянными ячменем и пшеницей. Воздух свежий, а побитая холодом коричневая пшеница шелестит на ветру как шелк. Когда я добираюсь до коттеджа, сердце бьется, как обычно, спокойно.

Открываю дверь и вижу, что Мэл сидит на заднем дворике, вокруг него куча мебели: шезлонги, обеденный стол, два биокамина и навороченный гриль. Дом выглядит совсем по-другому, появилось много новеньких дорогущих вещиц. Через окно в гостиной вижу, что Мэл, расположившись за одним из столов, заигрывает с двумя американками из команды Ричардса. Это снова прежний милый Мэл. Тот, в которого я втюрилась по уши. Я качаю головой, закатываю глаза и, вернувшись к своей комнате, перешагиваю через порог.

И столбенею.

Поворачиваюсь.

Шагаю обратно в коридор.

Убеждаюсь, что это действительно моя комната. Так и есть. Снова захожу и оглядываюсь.

Что, во имя всего святого, тут творится?

Кто-то убрал кровать, на которой я спала, и заменил ее огромным плюшевым матрасом королевских размеров на мягкой белой раме с инициалами «ЭР». Тут же две тумбочки, звуковая система, телевизор, все виды игровых устройств и напольная вешалка с балахонами, пафосными пальто и блейзерами всех цветов радуги.

Я вылетаю на задний двор, чувствуя, как парю над землей. Я не просто зла. Нет, я в бешенстве. Даже веками и кончиками пальцев чувствую, что пульс зашкаливает. В горле застревает истошный крик.

Я резко распахиваю дверь так, что от удара она бьется о стену.

– Да как ты посмел? – набрасываюсь я на Мэла.

Он отвлекается от того, что показывает ему одна из американок на своем телефоне. Ее задница восседает на краю стола, куда он положил ноги. Все трое смотрят теперь на меня.

Мэл тихо веселится.

– Конкретизируй, пожалуйста. На той неделе я бросил читать мысли.

Девушки давятся смехом и переглядываются.

– Моя комната! Мои вещи! Все пропало.

Мне с трудом удается не топнуть ногой и не закатить скандал, и Мэл это понимает, потому что чем больше я распаляюсь, тем спокойнее он выглядит. Облокотившись на спинку стула, он вызывающе зевает.

– А, ты об этом. После переезда Ричардса возникла небольшая проблемка со свободным местом, поэтому я перенес твои вещи в свою комнату. Привет, соседка! – с горящими глазами, в которых плещется озорство, подмигивает Мэл.

Девушки возле него громко вздыхают. Меня сейчас вырвет.

Я скрещиваю на груди руки.

– Я не стану делить с тобой комнату.

– А мне видится, что будешь. Но опять же, ты ужасно недалекая. Порой не видишь картину в целом.

Нет, это он не видит.

– А ты тешишь себя иллюзиями, если считаешь, что я стану спать с тобой в одной постели.

– Глупышка, никто тебе не говорил, что ты будешь спать в кровати. Тебе я приготовил спальный мешок на полу. Благородство еще в ходу, Рори. Я живое тому доказательство.

– Ты хочешь, чтобы я спала на полу?

Он пожимает плечами.

– Да хоть бодрствуй на полу. Меня не волнует, что ты будешь делать со своим местом на полу.

Снова смех.

Да он надо мной издевается.

– Вставай, – шиплю я.

Женщины обмениваются взглядом а-ля «вот же стерва психованная». Они не ошибаются. Во всяком случае, в эту минуту.

Мэл многозначительно смотрит на них, словно вопрошая, за что ему все это. Он встает и идет ко мне с важным видом. Когда он оказывается в зоне досягаемости, я хватаю его за ворот футболки и веду в дом. Там, кроме этих девушек, никого нет, место полностью подготовлено для Ричардса, но я не собираюсь рисковать, опасаясь, что нас услышат. Ричардс, наверное, гуляет в деревне, пробует местное пиво, масло и девок. Я заталкиваю Мэла в ванную и запираю дверь. Он опирается на туалетный столик и ухмыляется так, словно я его умиляю.

– Мэл, – сделав глубокий выдох, чтобы успокоиться, начинаю я, – нам нельзя спать в одной комнате. У меня есть парень. У тебя – жена. Тебе важно ее мнение. Знаю, что важно.

Не знаю, кого я пытаюсь убедить: себя или его.

– Вчера я слышала твой разговор с той английской дамой…

При упоминании о ней Мэл довольно ухмыляется. Ну разумеется, ведь так я призналась, что слышала, как он вбивает Мэйв в матрас, в пол и самые далекие круги ада, даря ей четыре оргазма и выудив из нее три молитвы за Иисуса, Господа, Марию и каждого святого из Библии.

– Ты говорил, что после, как все закончится, собираешься увезти Кэт в какое-нибудь солнечное место. У вас, наверное, не самые легкие времена…

– Да, – встревает он. – На деле ужасные.

Я киваю, горя желанием побыстрее высказаться.

– Да. У всех пар так бывает. Я понимаю. И может, у вас перерыв, и поэтому ты встречаешься с другой женщиной. Я не осуждаю. Но если мы будем спать в одной комнате, Кэтлин никогда, вообще никогда тебя не простит, и мы оба это понимаем. А я никогда не налажу отношения со своей сестрой.

Я и не стремлюсь их налаживать… но все же. Было бы приятно знать, что у тебя есть выбор.

Он надувает нижнюю губу и потягивает за нее. Его фиолетовые глаза изучают мое лицо. Мэл мучительно и несправедливо красив. Я хочу выплеснуть