– Земную жизнь пройдя до половины, не накопить и на квартиру? – холодно улыбнулся майор. – Без проблем. – И протянул капитану заранее приготовленные в ладони четыре золотые монеты номиналом по 25 рублей со знаком Скорпиона[12]. – А это, – Кудрявцев к взятке присовокупил клочок бумаги, – этапы большого пути Ожогова, чтоб в архивах легче найти. – Майор отпустил окурок в урну. – Ну, я побежал.

– Дай еще сигаретку, а лучше – пару, – виновато улыбнулся капитан. – И не забывай расписку. – Тут же, на подоконнике, капитан написал, выдрав страницу из блокнота: «Я, Иннокентий Иванович Вернидуб, получил от Кудрявцева Юрия Витальевича в долг сто рублей, каковые обязуюсь вернуть в течение месяца». Теперь к взяточнику было не придраться, пусть прямо на этом месте их обоих скрутят парни из Службы внутреннего надзора.

– Держи уж всю пачку, побирушка.

Майор небрежно спрятал расписку, пожал приятелю руку и уверенной походкой двинул к лестнице. Капитан убрал подаренную пачку, жадно трижды затянулся и вслед за майором прогулялся до лестничного пролета. Поздоровался с поднимающимся коллегой:

– Привет семье!

– Красные штаны – два раза «ку»! (Вчера по Первому каналу вечером давали «Кин-дза-дзу»).

Спускаться капитан не стал, а, приподнявшись на цыпочки, заглянул вниз. Он увидел плечо и затылок покидающего дом приятеля и, кажется, остался доволен.

Вернувшись в кабинет, капитан придвинул к себе телефон. Звонил он ни кому иному, как московскому потрошителю майору Горяинову.

– Алло, Инокентий Вернидуб беспокоит. Как вы и предполагали, Кудрявцев у меня появился… Да, четыре золотых… Да, очень интересовался делом и притворился, что дочь убитого не узнает… для отвода глаз попросил меня найти досье на какого-то урку… Завтра!

* * *

Они открыли дверь большого салона, когда патриарха «джелем-джелем» Джафара Матибрагимова вели к сцене, где его уже поджидал один из черножилеточных молодцов. Молодец держал внушительный деревянный молоток, которым патриарх должен ударить в гонг. Отбить начало второго раунда.

– Мы приносим извинение за опоздание. – Запыхавшийся Пепел догнал патриарха у самой сцены, ухватил за рукав халата и виновато заглянул в выцветшие глаза. – Не наша вина.

Хотя формально они, конечно, успели – гонг еще не прозвучал.

Джафар ожег гадже взглядом. Этот взгляд предназначался даже не Пеплу – всем собравшимся давалось понять, что старец очень не в восторге от присутствия нецыганских личностей на празднике цыган. В прежние времена, наверное, с этим делом было строже.

Рокки, который был чернее тучи, демонстративно отступил от Пепла. Дескать, перед вами русский, что с него возьмешь! Мол, я сам не рад, что вынужден сопровождать этого гадже, не по своей воле, мне приказали.

– Тебе еще надо занять свое место, – пробурчал патриарх, начиная величественное восхождение по ступенькам на сцену.

Свое место Пепел нашел без труда – лишь за одним столом недоставало игрока. Сергей опустился на стул под удар гонга. Первым делом Сергей выхлестал залпом бутылку минералки. Потом вытер пот. Не последний пот на сегодня он вытер, выступит еще. Сергей знал, что впереди всех пассажиров и его лично ждут неслабые события. Всем событиям события.

А пока началась игра. Во втором раунде за игровыми столами сидели по трое. Две «тридцатки», оба раза из-за стола победителем встанет один. Каждый игрок по очереди осмотрел нераспечатанную колоду, претензий не появилось.

Колоду вскрыл игрок справа, отбросил джокеров и шестерки в сторону и, рисуясь, начал тасовать то продольной, то поперечной врезкой – дешевый понт, поскольку все равно полагалось сдвигать выложенную из рук колоду. Картинки колоды Сергею были знакомы – «Белый Палех», сувенирные карты с лаковым покрытием, 58х90 мм, Ленинградский комбинат цветной печати, артикул 2619-р. Жаль, рубашка не полосатая, Пепел бы ее вызубрил с третьей сдачи и знал бы и прикуп, и кому что привалило.

Выкинули на туза, колода осталась у противника справа. Когда пошла первая сдача, грянули скрипки, гитары и бубны. И больше не умолкали. Такой вот экстремальный преферанс. «В шумном балагане…» – мысленно напел Сергей.

Сергею пришли дама и семерка в трефе, четыре верхних в бубнах и туз, король, валет, девять в черве.

– Раз.

– Мизер, – еще раскладывая в руке карты по мастям, поторопился объявить сосед слева.

– Пас.

– Пас.

Сергею тут же вспомнился анекдот: "Вовочка приходит в школу с фингалом и объясняет: "Я готовлю уроки, а папа с друзьями играет в преф. Я: «Папа, который час»?. Папа: «Девять!» Приятели: «Пас», «Пас»…

Объявивший мизер снесся, Пепел с напарником легли. У того были туз, дама, десять, восемь по пике, валет, десятка и девятка по трефе и десять, девять, восемь по бубне. Понятно, что мизерящийся, если не контуженный, снес трефовых туза с королем.

Единственная ловленная масть на руках объявившего мизер была трефа, передача хода не требовалась, да и не было мастей для передачи. Сергей зашел по очереди с червовых туза и короля. Объявивший слил червовые десятку и восьмерку, оставляя себе червовый перехват. Третий снес две трефы.

– Две в гору, – предложил Сергей, – в червового валета я заходить не собираюсь.

– Пусть покажет, что не снес даму червей, тогда я тоже согласен на две, – выставил условие третий.

– Я ловлю, я – решаю, – отмахнулся Сергей.

Мизерящийся беззвучно пошевелил губами, прикидывая возможные ходы так и эдак, и нехотя кивнул, дескать, согласен на две в гору.

Всю первую раздачу и игру Сергей нервно ерзал, бдительно высматривая, откуда зрители могут сечь его расклады. Наконец выбрал наиболее «заградительную» позу, в ней и застыл.

Когда после очередного урагана из музыки и танца образовалась пауза, под спокойный перебор струн со сцены зазвучал голос следующего из гостей:

– Кишиневцы радуются вместе с семьями, решившими смешать свою кровь. Пусть ваша новая кровь будет хмельной и терпкой, как вино! А вино, которое дарят вам кишиневцы, не даст этой крови разжижаться. В этом деревянном ящике не только бутылки с вином, ромалы. Это еще и выбор между наслаждениями. Вино коллекционное, столетней выдержки, и, черт возьми, каждая из шести бутылок будет украшением любого из винных аукционов. Можно выпить эту бутылку, когда родится первенец, а можно превратить ее в «мерседес». Можно разбить во время ссоры, а можно обменять на жеребца чистых кровей. Можно расплатиться бутылкой с русскими за дрова, а можно продать на аукционе и купить акции «Лукойла».