Сослуживцы выглядели как школьники после каникул. В обеденный перерыв собрались в столовой, и каждый торопился рассказать, как отдохнул. Только и разговоров было что о теплом море и горнолыжных курортах, уютных городах старой Европы с давно проторенными туристическими маршрутами и даже вовсе экзотических местах вроде джунглей Амазонки или плато Наска. Просто «Клуб кинопутешествий», только Сенкевича не хватает!

Кто-то восхищался дайвингом в Египте, кто-то сетовал, что «в этом году погоды на Канарах совсем не было», а Серега Аверин (тот самый, что разбил нос на тренинге!) с гордостью демонстрировал всем фотографию, где он, в шортах, голый по пояс, держит за хвост живого крокодила. Маленького, правда, не больше полуметра в длину, но самого настоящего!

Павел слушал эти «охотничьи рассказы» с плохо скрываемым раздражением. Наверное, со стороны это могло показаться банальной завистью, но ему было совершенно безразлично. Хорошо еще, что о новогодней вечеринке в пансионате никто не вспомнил.

После обеда он торопился вернуться к своему рабочему месту. Во-первых, вот-вот должны были подъехать «высокие гости» из прокуратуры, а во-вторых… Слушать про чужие отпускные впечатления ему изрядно надоело.

Он уже перешагнул через порог, но вдруг оступился на ровном месте, голова закружилась, он покачнулся и чуть не упал. Перед глазами на мгновение потемнело, а когда он снова смог различать предметы, окружающая реальность изменилась разительно и страшно.

Вместо привычного офисного интерьера, выполненного в теплых тонах, светлых стен, украшенных сюрреалистическими картинами, прозрачных перегородок, призванных обозначать рабочую зону каждого сотрудника, оставляя его на виду у руководства, офисных столов, стульев и дорогущей оргтехники самых последних моделей, он увидел совсем другую картину…

Перед ним предстало что-то вроде средневековой темницы – сырые, осклизлые стены, поросшие мхом и буроватым лишайником, низкие сводчатые потолки, окованные железом двери и крошечные оконца под потолком, забранные железными решетками.

Помещение было заполнено какими-то странными приспособлениями, напоминающими не то колодки для каторжников, не то примитивные ткацкие станки, виденные когда-то в этнографическом музее. Люди, прикованные к ним длинными цепями, без устали нажимали на рычаги и педали. Все они выглядели изможденными, смертельно усталыми, но работали с каким-то сумасшедшим, почти маниакальным усердием, словно боясь остановиться хоть на секунду. Как рабы на галерах, толкающие вперед неповоротливую громадину, пока еще хоть немного силы осталось в руках, потому что потом выход только один – за борт, на корм акулам…

Лица их почти утратили все человеческое. Так, наверное, выглядели узники концлагерей – те, что уже дошли до последней черты, когда ничто не может помочь человеку, вернуть его к самому себе. Павел читал когда-то, что многие умерли уже после освобождения… Просто потому, что больше не могли жить. Тогда, в школе, он готовил доклад по истории об Освенциме и в библиотеке с содроганием в сердце смотрел на фотографии военной поры. Но это было далеко, это было давно, и, как сознательный пионер, семиклассник Паша Черных от души верил, что такое не может, не должно повториться!

Но сейчас он с ужасом узнавал в этих людях-полутрупах своих коллег по работе, которые еще несколько минут назад выглядели вполне живыми, здоровыми и бодрыми. Он смотрел в эти лица, видел запавшие глаза, лишенные живого блеска, сероватую, похожую на пергамент кожу, обтягивающую кости черепа, торчащие зубы… У многих они были неестественно ровные и белые, и выглядело это отчего-то еще более страшно. Павел не сразу сообразил, что это, наверное, металлокерамика или еще какое-нибудь сверхсовременное чудо высоких технологий, используемое дантистами в дорогих клиниках, чтобы преуспевающий менеджер мог без страха улыбаться клиентам и начальству и вообще кому угодно. На отощавших телах, похожих на скелеты, нелепо болтались дорогие костюмы. Казалось, что под ними вообще ничего нет.

«Черт возьми, куда это я попал?»

Павел отступил назад, в коридор, и поспешно закрыл за собой дверь. Здесь, кажется, все было как обычно… Если не считать того, что свет стал каким-то приглушенным, будто мертвенным, и по углам зависли клочья сероватого тумана. Павел еще понадеялся, что это ему только показалось. Просто день сегодня пасмурный.

Он привалился спиной к стене, чтобы отдышаться немного и прийти в себя, но тут увидел, что навстречу ему идут еще более странные существа. Их было двое, и выглядели они как персонажи из фильма ужасов, которых зачем-то облачили в прокурорскую форму.

Брюки со стрелками безукоризненно наглажены, нашивки и погоны сияют золотом, и даже кители подогнаны по фигуре (если только можно назвать фигурой расплывшееся бочкообразное тело!), но над воротничками серовато-синих рубашек виднеются клыкастые морды, покрытые густой бурой шерстью, на которых особенно нелепо выглядят синие фуражки с золотыми гербами. Из рукавов форменных кителей вылезают лапы с длинными кривыми когтями, маленькие красные глазки сверкают злобным огнем. Ниже штанин синих брюк с лампасами тоже виднелись лапы, немного похожие на медвежьи, и походка соответствующая – цепкая такая, вперевалку…

В первый момент Павел чуть не вскрикнул от ужаса. Но чудовища прошли мимо, деловито цокая когтями по полу, и, кажется, вовсе не обратили на него внимания.

«Это, наверное, и есть «оборотни в погонах»!» – догадался Павел. Так вот как они выглядят на самом деле…

Ему показалось, что в коридоре он простоял довольно долго. Время от времени мимо него деловито сновали люди-скелеты. Одни несли какие-то бумаги, другие о чем-то переговаривались между собой, и за каждым из них тянулись длинные полупрозрачные нити, делающие их похожими на кукол-марионеток.

Павел искренне обрадовался, когда увидел перед собой единственное живое лицо – испуганное, бледное, но живое, человеческое! На него смотрела совсем юная девушка с длинными светлыми волосами, и в ее глазах он увидел мольбу о помощи. На тонком запястье поблескивал узкий серебряный браслет с бирюзой – наивное девчачье украшение, которое так не вязалось с мрачной окружающей обстановкой.

– Павел Петрович! Павел Петрович, вы меня слышите?

Он потряс головой, и наваждение исчезло. Вокруг снова было все как всегда, мир вернулся на привычное место. Перед ним стояла Марьяна Шатова из кадровой службы – та самая, что оформляла его на работу.

– Павел Петрович, договора по консалтингу посмотрите, пожалуйста!

– Да, да, конечно. Сейчас.

Он поправил очки, взял у нее из рук пухлую пачку бумаг.

А с ее лица – лица взрослой женщины – все смотрели девчоночьи глаза. Будто ждали чего-то…

Павел вернулся к себе ни жив ни мертв. Хорошо еще, что Александр Анатольевич сразу увел прокурорских оборотней в переговорную, и там его присутствия не потребовалось! Когда они проходили мимо него, Павел весь сжался, ссутулился и уставился в пол, чтобы, не дай бог, не встретиться случайно взглядом. А ну как вместо гладко выбритых холеных физиономий он снова увидит клыкастые морды?