— У-у-у… — дочура явно разочарована качеством изображения. — А почему так?

— Видишь ли, люди тогда не умели снимать цветные фильмы. А плоские они и сейчас. Не доросли технически. Да ты смотри, смотри!

А на экране герой уже бежит изо всех сил, и за ним гонятся два танка с чёрными крестами.

— Ой, какие страшные роботы! — дочь в ужасе прижимает кулачки к лицу. — Зачем такие? Папа, они же его сейчас задавят!

— Это не роботы, Мауна. Это такие машины, внутри там тоже люди сидят и управляют…

Больше ничего сказать я не успеваю, потому что до девочки доходит наконец смысл происходящего на экране.

Пронзительный плач-визг, наверное, преодолел звукогасящую защиту, и его слышит весь дом. Да, именно так плачут-рыдают ангельские дети, жестоко и несправедливо обиженные. Я поспешно гашу экран, обнимаю её, ласкаю.

— Па-а-а-а-апа-а! Ма-а-ама-а!

«Рома, что у вас там происходит?» — врывается в мозг. Почувствовала, значит, зов…

«Ира, Ир… Я дурак. Я показал Мауне человеческое кино. «Балладу о солдате».

Секундное молчание.

«Всё, я лечу домой».

«Ир, она плачет и не перестаёт! Что мне делать?»

«Постарайся больше ничего не делать. Просто погладь её и успокой».

Я пытаюсь успокоить дочь, но она вдруг вырывается.

— Ты… ты тоже был, как они! Ты был человеком!

Меня будто огрели парализатором. Разве только сознания не потерял. Я сижу на полу, опустив руки, и даже крылья обвисли.

Да. Да, она права. Я был человеком.

— Я не был как они, Мауна, — с трудом говорю я. — Мне удалось избежать этого.

Девочка перестаёт плакать, только судорожно всхлипывает.

— Прости меня, папа. Я тебя обидела. Простишь, да?

Я снова обнимаю её. Ну вот… Не зареветь бы на пару…

В таком состоянии и застаёт нашу скульптурную группу Ирочка.

— Так… — она складывает крылья. — Значит, ситуация всё же вышла из-под контроля.

— …Вот так, Рома. А ты полагал, воспитывать детей, это просто?

Я убито молчу.

— Я полагал… я думал, это очень хороший фильм…

Ирочка вздыхает.

— Рома, это не шутки. Да, этот фильм настоящий. Большая редкость для людей. Но кто тебе сказал, что его можно показывать маленькому ребёнку?

— На Земле дети смотрят вещи куда покруче… «Терминаторов» разных.

Её глаза становятся жёсткими.

— Здесь не Земля. В отличие от людей ангелы своих детей воспитывают, а не просто откармливают. Мы с тобой ещё ни разу не ссорились толком, Рома, но в следующий раз это будет настоящая крупная ссора. Если хочешь показать дочери какой-то фильм, посмотри в списке — для какого возраста он допустим, для какого рекомендован. Если лень, спроси у меня хотя бы. Могу я надеяться, что инцидент не повторится?

— Вот честное слово, — я полон раскаяния.

Она смягчается.

— Ладно, будем считать, пролетели. Душевную травму нашей дочери ты, конечно, нанёс, но вполне поправимую. Я займусь.

Я обнимаю её, виновато зарываюсь носом в перья на сгибе крыла.

— Слушай, как здесь, в Раю, всё трудно…

— А кто обещал тебе, что будет легко?

Ощущая моё раскаяние, Ирочка окончательно оттаивает.

— Слушай, а если бы я надумал показать ей какой-нибудь «Кошмар на улице Вязов»?

Жена всматривается в мои мысли, стараясь прочесть общий смысл и сюжет фильма. Разумеется, соображаю я, она его не видела.

— Разумеется, Рома. Не смотрела и не буду. Более того, если бы ты и захотел, то не нашёл бы такой фильм. Фильмы такого рода у нас в общей сети не хранятся. Ну разве что в вашей службе безопасности где-нибудь, для служебного пользования.

Она мягко отстраняется.

— Ладно, муж мой. Нет худа без добра. Я вообще-то должна была оказаться дома только завтра к вечеру, но какая теперь работа?

— Тогда ужин?

— Вы ужинайте, а мне наоборот — сегодня и завтра утром полная очистка. У меня же завтра медкомиссия, забыл?

— Забыл! — встряхиваюсь я. — Точно, забыл, некусай мне в зубы! В синтезаторе давно созрел подарок для Уэфа!

— Ну хоть что-то, — в глазах Ирочки впервые за весь трудный разговор протаивает смех. — Или этот подарок сродни тому, что ты устроил нашей дочери?

— Да уж…

Биан разглядывает видеозапись, одновременно внимательно «вчувствываясь» в сопровождающий эмоциональный фон. Шеф же у нас Великий грезящий, и весь этот подстрочник порой говорит ему больше, чем само изображение.

— Первая запись, нет слов… Мои поздравления, Рома. Разумеется, тебя ждёт встреча со Всевидящими.

— А по существу и в частности?

Шеф понимает с полуслова.

— А по существу и в частности, касаемо нашей службы — ты открыл новый способ вербовки. Мне или Аине для такого надо как минимум оказаться в окрестностях Оплота, желательно на орбите. Что, мягко говоря, сильно затруднительно. Звёздный флот Истинно Разумных не пустой звук, и боевых орбитеров там тоже хватает.

Я размышляю. Вот как…

— Да, именно так, — улавливает мои размышления Биан. — Теперь по второй части. Разумеется, это всё мы спровадим в аналитический отдел… Но вряд ли это будет иметь какой-то практический выход. Эти самые остроухие сидхэ сроду не идут на контакт. Что там у них и как, покрыто мраком. Разве что на общие запросы отвечают, вот как насчёт опознания твоих пушехвостых… Короче, не заморачивайся. А вот насчёт «зелёных» займись.

Шеф вздыхает.

— Но всё это после. А сейчас… Аина, сокровище наше, ты готова?

— С тобой в любое время, Биан. И незачем так орать, — раздаётся голос из гущи цветов.

Все хохочут. Да, подставляться нашей Аине не следует.

Я давно уже понял, что отношения между полами у ангелов не столь просты и однозначны, как выглядят на первый взгляд. Вот взять хотя бы наших Биана и Аину — по человечьим понятиям типично служебный роман шефа с сотрудницей. Однако сходство с человеками тут чисто внешнее. Насчёт «в любое время», разумеется, это очень сильное преувеличение, в мирной обстановке любовь их чисто платоническая, и даже в совместных командировках далеко не всегда Аина накрывает шефа своими крыльями… Но бывают случаи, когда это просто необходимо им обоим. Так было в далёком сорок пятом в Пенемюнде, так было при мне в Андах, когда мы готовились к операции по разгрому базы «зелёных»… Они не стесняются, не прячутся ни от кого, и жена Биана знает, и муж Аины знает… И никто не осуждает их. Потому что нет в этом грязи.