class="p1">— Нет… — пролепетала я, постепенно осмысливая его слова и приходя в жуткий ужас. Господи, и зачем только спросила? Нет бы, жевать салат и спать в спокойном неведении… Захотела правды, идиотка.

Скрипач заиграл тише. Он казался целиком и полностью поглощенным музыкой, но скорее всего уже развесил уши и с нетерпением ждал развязки такого животрепещущего диалога.

— Ресторан, цветы, приватная комната… Включите же мозги, Марго, — укорил меня Верстовский.

— Не могу! Они… они… поломались! — я передвинула вазу с розами на середину стола, чтобы спрятаться от пронизывающих слов и глаз декана.

— Вы разбудили во мне вполне естественную жажду, Красовская! — декан покачал головой, видно, теряя терпение. — И я хочу утолить ее, чтобы больше не грезить о вас ночами, понимаете?

Струны страстно взвизгнули — у взбудораженного скрипача дернулась рука. Вдохновившись этим признанием, он икнул, вернулся к прежней мелодии и повернулся ко мне, ожидая ответной реплики.

— Что за ужасный балладный слог? Говорите же вы прямо и по-человечески! — прошипела я, сжимая вилку. — И уберите уже этого идиота со скрипкой, или я за себя не ручаюсь!

— Пожалуйста, покиньте нас, маэстро, — Верстовский махнул мужчине, уже отступающему к двери после моего заявления, и пояснил: — Он шел бонусом от заведения, я не заказывал музыкального сопровождения.

Скрипач вышел, и на несколько минут воцарилась гробовая тишина. Я ошиблась — без музыки, да еще и наедине с деканом, стало еще хуже. Первый шок спал. Во мне закипало праведное возмущение.

— То есть вы хотите, чтобы я стала вашей любовницей?!

— Если отбросить лирическую составляющую, можно сказать и так.

У меня перехватило дыхание от негодования. А Роман-то знатно идеализировал своего отца! Никого он там особо не помнит, целибат не держит и считает нормальным подкатывать к женщинам с такими ужасными предложениями! Да еще и к кому? Ко мне, девушке его сына… Это же просто неслыханная дерзость!

— Как вы смеете? У меня ведь роман с… Романом!

— Вы же расстались? — декан приподнял брови с этаким невинно-удивленным видом. Ну каков хам!

— Вчера вечером! — завопила я. — Еще суток не прошло! У меня слезы просохнуть не успели! — и показала ему мокрую салфетку.

— В любом случае все к этому и шло, — после такого мощного обесценивания мне захотелось разбить о деканову голову одну из пустых тарелок, сервирующих стол.

— И вы предлагаете мне это после того, как извинились за Ромино поведение? Не боитесь тоже задеть мои чувства?!

— У вас нет ко мне чувств, Марго, — усмехнулся этот негодяй. — Боюсь, задеть будет нечего.

— Вы готовы сделать заказ? — в комнату заглянул официант, смущенный доносящимися изнутри криками.

Я в бешенстве оглянулась на него. Декан поспешил отослать беднягу подальше.

— Мы пока не готовы. Только-только начали договариваться…

— О чем тут договариваться? — возмутилась я. — Ваше предложение — верх абсурда! Между нами невозможны отношения подобного рода.

Верстовский грозно свел брови и пододвинулся к столу, положив на него локти. Убрал в сторону вазу с цветами, которая частично маскировала мое смущение.

— После того как кое-кто раздел меня по телефону и назвал "своим дрянным мальчишкой", это не кажется такой уж дикостью.

— Это случилось только потому, что я говорила с Ромой! — я напротив, от стола отодвинулась. — Воображаемым Ромой…

— Нет, Марго, вы говорили со мной, — пробирающим до мурашек голосом припечатал он. — Что бы вы там себе не навоображали, на другом конце провода был я… И из нас получился неплохой тандем.

— Это не важно! Как вам только хватило наглости предложить мне переспать с вами? Да еще так прямо и цинично… Просто подкупив меня дорогим рестораном и ворохом цветов!

Декан пожал плечами.

— Мне не двадцать лет, чтобы пускаться в долгие и, возможно, бесплодные ухаживания. Не лучше ли прояснить все и сразу?

Ах, он хочет все прояснить… Кажется, мне пора перестать сдерживать себя и сказать все, что я о нем думаю!

— Вы — отец моего парня… бывшего или нет, не важно! Предлагать мне согреть вам постель — мерзко и скандально.

Я взмахнула рукой в подтверждение своих слов, и случайно сбила треклятую вазу на пол. Стекло треснуло, розы рассыпались, под стол потекла вода. Верстовский посмотрел на невинную жертву разговора, сложил руки на груди, перевел невозмутимый взгляд на меня.

— Отбросим этическую сторону вопроса, Марго. Представьте, что я не являюсь отцом Романа. Смогли бы вы принять это предложение?

— Само собой, НЕТ! Вы меня ни капельки не привлекаете.

— Почему же?

— О, вам расписать по пунктам? Даже не знаю, с чего же начать, перечень слишком велик!

— Начните с чего-нибудь.

Я чувствовала, что наливаюсь краской, становлюсь пунцовой от гнева и смущения. Он что, издевается надо мной? Не стоит подливать масла в огонь, обстановка и так уже достаточно накалена…

— Вы в курсе, что вам сорок лет? Давно на себя в зеркало смотрели? — безжалостно выдала я.

— Я в курсе своего возраста, спасибо, — поджал губы Верстовский.

— Вы скучный, чопорный… старомодный!

— В смысле "старомодный"? — искренне удивился он.

— Да вы же просто ходячий музей древностей, Вениамин Эдуардович! Старомодная прическа и одежда… Вот что это на вас за свитерок, будто с блошиного рынка?

— Это натуральный кашемир, между прочим, — декана слегка перекосило. И, что бы я там не говорила, уголок рта у него дергается весьма привлекательно, надо признать.

— Старомоден не только ваш внешний вид, а весь образ жизни. Этот ресторан, словно с советских времен, этот скрипач, классическая музыка, розы… Шекспир, в конце концов!

— Хоть Шекспира не трогайте, Красовская! — с угрозой сказал он.

— Вы хоть в курсе, что нравится нынешней молодежи?

— Боюсь даже представить… — я только сейчас поняла, что Верстовский на пределе. Мужества ему не занимать, конечно, но сколько еще он сможет выслушивать оскорбления с достоинством джентльмена? Проверять не хотелось. Да и мой "ресурс" подходил к концу.

— И я… я больше не могу здесь находится! Мне надо идти! — я вскочила и понеслась к выходу.

— Подождите, Марго… — Вениамин как-то обреченно поднялся вслед за мной. — Возьмите хотя бы букет…

— Засуньте его себе… знаете куда?!

— Давайте подвезу, на улице темно…

— НЕТ! — отрезала я. — Даже не думайте!

И хлопнула дверью приватной комнаты.

Аудио к главе: “Orchestral Waltz” Bonus Track by Nicholas Britell from Disney’s “Cruella”

17.1. 154 сонета Шекспира

Что хочешь делай, я лишился зренья,

И нет во мне ни капли подозренья.

(У. Шеспир, сонет 57)

После такого уикэнда лучше было бы не просыпаться вовсе, но молодое тело, зараза, брало свое. Упрямо открывало глаза, напоминало о необходимости есть урчащим желудком, гнало в туалет, требовало