- Дядя, позволь представить тебе мою новую подругу маркизу де Сент-Этьен, она недавно приехала в Париж, но мы уже успели подружиться, ведь мы обе - иностранки, и у нас много общего.

- Мне очень приятно, мадам, познакомиться со Звездой Парижа. Ведь так вас назвал вчера в Мальмезоне император? - проницательные глаза князя внимательно рассматривали ослепительную красавицу в алом платье. - Нашему государю не откажешь в том, что он разбирается в женщинах. Определение настолько точное, что увидите - это прозвище прилипнет к вам намертво. Я рад, что моя племянница стала вашей подругой. Чувствуйте себя свободно в моем доме. А сейчас не окажете ли мне честь сесть рядом со мной за обедом?

- Благодарю вас, ваша светлость, это большая честь для меня, - сказала Елена и тихонько высвободила руку, которую Талейран, как бы в забывчивости удерживал в своей ладони.

Насмешливая улыбка мелькнула только в глазах князя, лицо его осталось бесстрастным. Он предложил руки обеим дамам и повел их к столу.

Огромный обеденный стол был рассчитан человек на семьдесят, поэтому гости князя Талейрана, которых за столом набралось не более сорока, расположились свободно. Доротея сидела на одном конце стола, а князь Талейран - на другом. Елену посадили слева от князя, напротив нее находился седой тучный банкир, а слева - австрийский дипломат с длинным бледным лицом, скептически наблюдавший за финансовой публикой. Слуги начали разносить блюда. Обед у князя, как все в его доме, отражал его вкус. Гостям предлагались салаты, луковый суп, баранья нога, ростбиф и множество сыров.

В течение всего вечера Талейран вел с Еленой легкий светский разговор, пересыпая его комплементами ее красоте и обаянию, когда она вдруг заметила, что он незаметно выспросил ее о том, в какой семье она родилась и какими родственными связями располагает.

- Князь, теперь я на себе почувствовала, что значит иметь дело с лучшим дипломатом Европы, - смеясь, сказала Елена, - я не вспоминала обо всех моих предках и родственниках с тех времен, как ходила по портретной галерее с бабушкой.

- Семья - великая вещь, маркиза, просто вы в силу вашей молодости не отдаете себе в этом отчета. Древние имена в родословной - это такая же ценность, как золотые франки и богатые имения. - Талейран задумчиво поглядел на свою соседку и продолжил: - Прекрасно, когда один древний род соединяется с другим. Отец вашего супруга был единственным мальчиком в семье, а кроме него было еще шесть сестер, которые вышли замуж в благородные французские семьи. Одна из его тетушек была моей соседкой. Ее замок на Луаре граничит землями с моим. Я слышал, что император вчера передал его вам в числе другого имущества родственников маркиза де Сент-Этьена, ранее конфискованного в казну. Если вы решите его продать, я дам вам хорошую цену.

- Нет, ваша светлость, я пока не намерена ничего продавать, пока мой поверенный не разберется с полученным имуществом, но потом, возможно, он посоветует мне от чего-нибудь отказаться. Мой муж, отправляя меня во Францию, говорил о том, что у вас есть переписка, касающаяся нашей семьи. Вы сами сказали, что семья - великая вещь, ради семьи нужно идти на жертвы. Я хотела бы в память о муже купить эту переписку, - заявила Елена, прямо глядя в глаза Талейрана. Но на его лице по-прежнему ничего не отражалось. Тогда она решила задать прямой вопрос: - Вы продадите мне эту переписку?

- Маркиза, я поражен, что в таком юном возрасте, обладая изумительной внешностью, вы вместо нарядов и драгоценностей хотите приобрести переписку, связанную с семьей вашего мужа. Это достойно восхищения, поэтому я подумаю, что могу сделать, и передам мое предложение через Доротею. Она заедет к вам завтра.

Потом Талейран обратился к австрийцу, сидевшему рядом с Еленой, спрашивая его, знаком ли он с графиней Штройберг, теткой маркизы. Австриец оказался другом мужа графини, и разговор плавно перешел на дела Венского двора, а потом и Европы в целом. Больше к интересовавшим их обоих вопросам Талейран не возвращался и, передав Елену на попечение Доротеи, сразу после ужина ушел в свои покои.

Маленький домик в лондонском районе Сохо, который снимал для своего молодого любовника-итальянца барон де Виларден, сегодня пустовал. Луиджи, веселый как птичка, красивый неаполитанец, сегодня получивший от своего покровителя крупную сумму и билет в Вокс-Холл, отправился развлекаться, а глухая экономка - единственная служанка этого дома, еще вчера уехала на неделю навестить родственников.

Барон не мог рисковать. Сегодня он ждал курьера из Франции, и за те пятнадцать лет, которые продолжались эти встречи, он так и не смог привыкнуть к риску и панически боялся разоблачения. Скотина Талейран, когда-то завербовавший его, уже давно перепродал ценного агента своему преемнику на посту министра, и теперь де Виларден хотя бы получал за свою работу неплохие деньги. Но если бы барон мог, ни секунды не раздумывая, он отказался бы от любых денег, лишь бы избежать тягостной обязанности передавать врагу информацию на своих друзей и единомышленников. Но разведка императора Наполеона никого еще добровольно не выпустила из своих когтей, и де Виларден в который раз стоял у окна в темной спальне второго этажа, наблюдая за улицей перед домом. Как только силуэт высокого мужчины в черном плаще возник около входной двери, он быстро побежал вниз и, услышав условный стук, открыл дверь.

- Проходите, Жан, - тихо пригласил он, закрывая дверь за спиной вошедшего, и прошел в двери маленькой гостиной, освещенной только огнем камина.

Света хватало на то, чтобы увидеть маленький столик с бутылкой бренди и двумя бокалами, а также сидения двух кресел. Их спинки уже терялись в полумраке комнаты. Барон сел в одно из кресел и знаком предложил гостю занять другое. Он много лет знал своего связника, но, встретившись с ним на улице при ярком свете, мог бы, наверное, и не узнать Жана. Тот приходил всегда в черном плаще с капюшоном, надвинутым на лоб, и никогда не снимал с капюшон с головы в доме де Вилардена. Вот и сейчас он уселся в кресло, молча плеснул себе бренди в бокал, сделал большой глоток и только потом достал из кармана плаща узкий белый конверт и протянул барону.

- Что на сей раз? Они хотят, чтобы я достал луну с неба? - раздраженно спросил барон.

- Ничего экстраординарного, все как всегда. Министр хочет знать все о болезни английского короля и все о переговорах, которые ведет граф Прованский, - спокойно сообщил Жан и добавил: - Вот ваш гонорар за прошлый раз.

Он достал из кармана плаща объемистый кошелек, туго набитый золотом, и обрадованный барон повеселел. В конце концов, все его деньги были вложены во Франции, и если бы не золото Бонапарта, он бедствовал бы, как все французские аристократы-эмигранты, а так де Виларден спокойно мог содержать Луиджи, да и себе ни в чем не отказывал.

Барон открыл кошелек, отсчитал десять золотых гинней и молча пододвинул их Жану. Связник сгреб деньги и улыбнулся. Уже много лет Жан выполнял для барона частное поручение в Париже: он под видом торговца периодически заглядывал в дома маркиза де Сент-Этьен и, разговорив слуг, собирал для барона информацию о жизни его единственного оставшегося в живых кузена. Теперь Жан снова плеснул в свой бокал приличную порцию бренди и заговорил: