что не затягивайте с примирением. Уже ухожу, – ответила Феру. – Надеюсь, ты не наломаешь дров? Опять?

Сделав знак прислуге, что притихла в сторонке, драконица покинула столовую. Хайди исчезла следом, затворив за собой массивные двери. Феррон проводил тетю странным взглядом. Такое чувство, что он уже принял решение, которое никому из нас не понравится.

– Идем! – стремительно подлетел ко мне, схватил за локоть и вздернул на ноги.

– Куда? – поморщилась от крепкой хватки, после которой пару дней будут сходить синяки. Ну, если не использовать заживляющую мазь, конечно.

– Мы улетаем отсюда! Немедленно! – сказал и потащил к выходу.

– Как улетаем? Куда? А бал? Приказ императора? – попыталась затормозить, остановиться, но куда там!

– Плевал я на идиотские приказы! Ты исчерпала мое терпение, а потому возвращаешься в замок Шэд. А я, так и быть, слетаю на этот фарс, называемый отбором.

Не успела! – билась в голове единственная мысль, – не успела сбежать и теперь дракон никуда не выпустит, запрет в башне, из которой нет выхода до конца дней. Все, я попала и… пропала. Почему-то казалось, что в замке мы вернемся к тем отношениям, что были до отлета. Это здесь, в Коридейле, даже дышалось легче и Фера будто подменили. Конечно, это больше домыслы, но там в него будто бес какой вселился. И… я не хотела возвращаться.

– Нет! Никуда я с тобой не полечу! Отпусти! – попытку вырваться безжалостно пресекли. – Ты… я… тут между нами все иначе. Я не хочу, чтобы вернулся прежний Феррон. Здесь у нас было столько хороших моментов, а там… я не хочу!

– Эр-рмина! – взревел Фер, – Я. Так. Решил!

– Пусти! – уперлась ногами в пол и… охнула от прострелившей локоть боли. Гад чуть руку не вывернул. – Ай! – брызнули слезы.

– Феррон! – прогремел не менее грозный окрик Шэда-старшего, – ты что творишь?

Урлан неверяще смотрел на сына и по его лицу блуждали стальные чешуйки, так похожие на те, что проявлялись у Фера, когда тот злился. М-да, а картина папаше открылась живописная. Я скорчилась на полу, лелея пострадавшую руку, а нависший скалой дракон, готов разорвать меня на сотню маленьких Эрмин.

– Сын, как ты можешь? – такой горечью и болью плеснуло от Урлана, что стало не по себе. – А если бы я так обращался с твоей матерью? Нет, я чувствовал, что между вами все не так радужно, как ты старался показать, но, чтобы настолько? Она не твоя истинная, иначе ты бы сейчас корчился от боли, что причинил жене. Вот, почему ты прятал ее и почему бежишь сейчас. «Драконье Око» не признает в ней твою истинную пару, ведь так? Так, я спрашиваю? Каждое страдание истинной, каждая ее слезинка возвращается связанному дракону в десятки, сотни раз большей мукой. Знаешь, никогда не думал, что скажу такое… но я рад, что Вильма не дожила, чтобы увидеть, как единственный сын, в котором она души не чаяла, превратился в монстра, способного превратить жизнь своей пары в кошмар.

– Отец, ты все не так понял, – Фер превратился в бледную статую. – Я ведь люблю ее больше жизни, а она… высмеивала, каждый раз, когда признавался в чувствах. Травила меня ядами, устраивала ловушки и пыталась убить. А слуги… в смысле, живые люди? В замке их нет, потому что ведьма оттачивала на них черное мастерство. Помнишь, семью Кроули, что служила нам не одно поколение? Они сбежали, после того, как их средняя дочь удавилась, а младшую я едва поймал, когда та хотела скинуться с башни. Старшего сына, одержимого низшим демоном, правда, мне пришлось убить самому.

– А чего ты ожидал, когда решил привязать к себе черную ведьму? Если бы она действительно была твоей истинной, у вас бы все наладилось через пару ночей… – Урлан осекся и болезненно скривился. – Ты ведь на это и рассчитывал, верно? Тогда и ничему уже не удивлюсь. Взять силой черную ведьму и ожидать, что она полюбит тебя? Фер, ты должно быть, умом тронулся? – мужчина разом осунулся, постарел сразу лет на десять. – Ты загубил себе жизнь, Феррон. И этой девочке – тоже.

Я судорожно сглотнула, впервые рассматривая наши отношения с этой точки зрения. Урлан, несомненно, прав. Фер разлучил Эрмину с возлюбленным, взял силой и запер в замке, где та ежедневно подвергалась насилию и испытывала на себе бешеную ревность и отчаяние дракона. Но… та Эрмина погибла, тогда как я… у меня сердце кровью обливалось от изломанного болью родного лица. Да, я влюбилась в Феррона, вопреки всем его издевательствам и недоверию. Но… Фер с самого начала знал, что этого просто не могло быть. И обманывался, и потакал собственной страсти, и измучил нас обоих.

А что, если… – внезапная догадка, как удар под дых, от которого перехватило дыхание. – Что, если именно я истинная пара стального дракона? Не Эрмина, чье тело мне досталось по случаю, а именно я, Надя Синичкина с планеты Земля? Это бы объяснило необъяснимую тягу дракона к черной ведьме, и то, почему связь истинной пары не подействовала.

– Фер, я поняла! – очнулась от размышлений, но мой голос потонул в холодном рокоте Урлана.

– Вы никуда не полетите, и завтра предстанете перед императором. Феррон, до самого бала вы оба не выйдете за пределы Коридейла!

В подтверждение серьезности слов старшего главы рода, в столовой появились затянутые в стальную броню четверка незнакомых воинов. Молча они обступили моего дракона и тот, под таким вот строгим конвоем, покинул помещение. На меня, сидящую на полу и взирающую на всю эту сцену в полном недоумении, даже внимания не обратили. Фер, и тот, не удостоил прощальным взглядом.

– Эрмина? – Урлан подошел и протянул руку, чтобы помочь мне подняться. Затем он уделил внимание пострадавшему локтю. Несколько магических пассов, и припухлость исчезла, а тупая боль отступила. – Прошу прощения за поведение моего сына. Завтра все решится, и если на то воля Дорейн, вы обретете свободу. А пока… надеюсь на ваше благоразумие.

Глава 22

Я места себе не находила, бродила по пустым покоям из угла в угол, пока разгневанный, но подчинившийся воле отца Феррон находился под арестом в другой комнате. Кто бы мог подумать, что всегда молчаливый мужчина с добродушной улыбкой может так лихо укротить стального дракона! Вот что значит строгий и справедливый отец! В моей же прежней жизни всем заправляла мать, а папа делал все, что она скажет.

И все-таки муж пострадал за дело! Перегнул палку! Какой бы дрянью не была Эрмина… Хотя… рассказ Феррона о смерти всех