– Думаю, теперь его сиятельство должен отдохнуть и провести несколько дней в постели, – сказала Гарнет маркизу. Тот сиял от счастья, глядя на молодых людей, и слезы радости блестели в его глазах.

Наконец он встрепенулся и начал отдавать распоряжения слугам, чтобы они приготовили постель и перенесли Джейсона в спальню.

Все вокруг зашумели и засуетились, но Джейсон и Рейчел ничего не замечали. Она стояла на коленях, держа его руку, он не отрываясь смотрел на нее.

– Заберите это, пожалуйста. Я сейчас лопну, – говорил Джейсон, отодвигая от себя большую чашку с остатками каши.

Он полулежал на огромной кровати, обложенный подушками, в одной из гостевых комнат дома четы Маунтджой. При свете раннего утра, проникавшего сквозь распахнутое окно, его загорелая кожа казалась очень бледной, почти такого же цвета, как простыни, на которых он лежал. Рейчел убрала поднос. Доктор нервно потирал руки.

– Чтобы ваша кровь окончательно очистилась, вы должны хорошо кушать. Я настаиваю на этом.

– К черту кровь! Мне плохо оттого, что меня чуть не отравили, – наигранно капризным тоном проговорил граф.

– Вас отравили. Причем Гарнет оказалась права, это была наперстянка, – резко сказала Рейчел.

Доктор закивал лысой головой в знак согласия:

– Именно так, ваше сиятельство. Вам повезло, что миссис Далберт знала, как пустить кровь… хотя я не совсем уверен насчет льда, – добавил он, озадаченно почесывая подбородок.

– Да, по всей вероятности, я обязан ей жизнью, – ответил Джейсон.

Старый доктор появился за полночь, за ним пришлось ехать в дальнюю деревню, куда его вызвали к какому-то лавочнику. Увидев чудаковатого доктора, Джейсон обрадовался, что тот не смог приехать раньше.

После того как доктор, извинившись, удалился, объяснив, что ему необходимо вернуться к своему пациенту, Каргрейв гневно воскликнул:

– Какой же мерзавец, будь он трижды проклят, сделал это?!

Он стремительно шагал по комнате взад и вперед. Маркиз был взбешен и одновременно напуган состоянием Джейсона. Они с Рейчел провели всю ночь у его постели.

– Наверное, это тот же сукин сын, который стрелял в тебя здесь, в поместье.

Джейсон обвел взглядом комнату и, убедившись, что все слуги ушли, сказал:

– Я уверен, что яд подмешали в бокал с ромовым пуншем, который я пил на балу. Напиток мне принес совсем другой лакей, не тот, которого я посылал за ним.

– Теперь я тоже вспомнила, что это был другой человек, – добавила Рейчел. – Я осторожно выясню у управляющего, кто это мог быть.

– Нет, лучше это сделаю я. Готов поспорить, что молодой Маунтджой приложил здесь руку. Ты, Рейчел, оставайся с этим упрямцем и следи, чтобы он не покидал постель, – распорядился маркиз, и с этими словами он вышел из комнаты.

Рейчел и Джейсон остались одни. Она накрыла поднос льняной салфеткой и собралась дернуть за шнурок колокольчика, чтобы вызвать лакея и отдать ему поднос, но Джейсон перехватил ее руку и обнял за талию.

– Я должен благодарить не только жену Роджера, но и вас, графиня, – сказал он нежно. – Вы так ловко и умело помогали ей.

– Вы же знаете, Джейсон, я не люблю болтать попусту и не отношусь к неженкам, – ответила Рейчел, высвобождаясь из объятий Джейсона. Чтобы здраво рассуждать, ей необходимо было держаться от него на расстоянии. – Я много раз принимала роды у лошадей и знаю, как забивают скот и режут свиней в усадьбе Харли.

– Вы всегда так хладнокровны и практичны, графиня, но вчера… Я бредил или ваши щеки действительно блестели от слез, когда я очнулся?

Рейчел фыркнула и дернула за шнурок звонка.

– Вы просто плохо соображали из-за лихорадки, вызванной наперстянкой. А теперь вам нужно отдохнуть. Вы еще слишком слабы.

– По-моему, кому действительно нужен отдых, так это вам, – заметил граф, обратив внимание на темные круги у Рейчел под глазами. Было видно, что она с ног валится от усталости.

– Мы не можем оставить вас на попечение слуг после того, что случилось. Я дождусь возвращения маркиза, – ответила Рейчел.

Граф вытащил небольшой пистолет из-под подушки.

– Дед обо всем позаботится, а я в состоянии постоять за себя в ваше отсутствие. Идите, вам необходим отдых.

Рейчел собралась возразить, но в этот момент раздался тихий стук. Роджер Далберт просунул голову в приоткрытую дверь:

– Ну, как ты, старина? Выглядишь молодцом, гораздо лучше, чем вчера. Гарнет сказала, ты вне опасности, но я решил сам убедиться в том, что все в порядке.

– Я так благодарен твоей жене, Роджер, и тебе тоже. Если бы ты не толкнул меня и не расплескал мой пунш, то сейчас я лежал бы, ожидая собственных похорон.

Роджер смущенно хмыкнул:

– Я рад, что на этот раз моя неловкость принесла хоть какую-то пользу.

– Что правда, то правда, братец, – согласился Джейсон и улыбнулся.

В ходе своего расследования маркиз выяснил, что слуга, который принес пунш Джейсону, куда-то пропал. Оказалось, что его наняли недавно, за несколько дйей до бала. Когда же поехали в ту деревню, где слуга якобы работал до этого, выяснилось, что он воспользовался чужим именем.

Спустя два дня Джейсон встал с постели и оделся самостоятельно, несмотря на протесты камердинера, отданного в распоряжение графа четой Маунтджой. Он приказал подать экипаж и вскоре отбыл с дедом в Фальконридж. По приезде Каргрейв немедленно написал письмо достопочтенному господину Драммонду в Лондон с просьбой принять на себя дополнительные обязательства. С этого дня Драм должен был охранять Джейсона до тех пор, пока не найдут человека, который так настойчиво желает смерти графа.

Рейчел проспала всю первую половину дня, после того как схватка Джейсона со смертью окончилась в его пользу. Она очень устала и была не в состоянии проанализировать свою реакцию на последние события. На следующее утро, когда граф и маркиз уехали, она сидела в кабинете одна, глядя отсутствующим взглядом на огромную кипу счетов и отчетов фермеров. За окном собирался дождь, небо было затянуто серыми тучами – на душе было также тяжело и мрачно. Рейчел встала и начала ходить взад и вперед по комнате, думая о графе.

«Это все из-за него», – вздохнула она, мысленно обвиняя Джейсона в том, что не может приступить к делам. Первые тяжелые капли дождя застучали по оконному стеклу, словно небеса откликнулись на ее недовольство собой.

Вчера граф заметил ее слезы и потом подтрунивал над ней. Какой же он глупый. Но когда он держал ее руку в своей, она чувствовала такой прилив нежности, что это потрясло ее до глубины души. В течение последних недель Рейчел не могла избавиться от непреодолимого физического влечения к графу. Ни один представитель мужского пола до сих пор так не волновал ее душу.