«Братья» вооружились бутылками с бензином и керосином, железными прутьями, цепями, нунчаками и отправились на священную войну.

Первые два киоска запылали среди бела дня в самом центре Калинска. Нападение на третий было отбито: один из «героев» получил заряд мелкой дроби в ногу. К месту происшествия выехали машины с оперативниками. К этому моменту оба киоска догорали.

Ринат находился среди своих соратников, но сам, по причине травмы, участия в операции не принимал. Он осуществлял координацию действий.

Весть о том, что один из «тигров» ранен, несколько смутила его, но потом он принял решение – увеличить количество уничтоженных киосков еще на шесть штук. Мстить – так мстить! А пока приказал отступить. Требовалось время на оценку ситуации.

Всего в организации «тигров» числился двадцать один человек. В основном подростки пятнадцати-шестнадцати лет. Было и несколько человек постарше. Однако у «тигров» было много сторонников среди совсем юной поросли. Малолетки смотрели на своих кумиров с обожанием, особенной популярностью пользовался Брюс Ли. Они с ликованием встретили известие о том, что «тигры» начали громить киоски. Толпа возбужденных ребятишек собралась на Шанхае и побежала в город – своими глазами увидеть масштабы разрушений, о которых ходили самые противоречивые слухи. Потом появились и сами «тигры», ведя под руки раненного в ногу товарища. Молчанием и скорбью было встречено их появление. Души наполнились гневом. Большинство малолеток, правда по собственной инициативе, решили присоединиться к «тиграм» и отправились запасаться оружием.

Довольно быстро о начавшемся противостоянии узнали и взрослые. Весть о том, что пацанва громит киоски, была встречена неоднозначно. Многие схватились за головы уже хотя бы потому, что среди погромщиков были их дети, и они законно опасались последствий. Но были и такие, которые с восторгом кричали: «Так им и надо – спекулянтам проклятым!» Однако пока все эти события националистической окраски не приняли. Среди тех, кто орал о том, что надо жечь киоски, были люди разных национальностей.

Дима Котик узнал о случившемся через пятнадцать минут после начала событий. Он, в общем-то, в душе ожидал чего-то подобного, но страшился признаться в этом даже себе самому.

– Нужно было кончить парня, – сказал он одному из своих приближенных, – и дело с концом. А теперь же придется драться. Собирай людей, едем на Шанхай.

Через полтора часа на Шанхае возле дома Валитова остановились две легковые машины, «Волга» и «Жигули», и микроавтобус. У них отсутствовали государственные номера. Из машин вылезли мрачного вида мужчины, ни слова не говоря достали из багажника канистры с бензином, выбили ногами калитку и вошли во двор валитовского дома. Залаяла собака, грохнул выстрел, и лай сменился визгом.

– Эй, эй! Чего делаешь! – закричал тревожный и испуганный голос отца Брюса Ли. Потом послышались удары и стоны. Толпа любопытных ребятишек, среди которых было и несколько взрослых, приблизилась к дому. Один из двух мужчин, которые остались явно охранять транспорт, вытащил из-под полы обрез и крикнул:

– А ну валите отсюда!

Толпа шарахнулась в стороны. Между тем хмурые мужчины сноровисто облили углы дома бензином, вошли внутрь и опорожнили остатки содержимого канистр на мебель.

– Беги, найди Рината, – шепотом сказал кто-то мальчишке. – Они где-то возле Клуба железнодорожников.

Тем временем к разлитому бензину была поднесена спичка, и дом вспыхнул, как факел. Поджигатели некоторое время оставались возле дома, следя, чтобы пожар не начали тушить. Но, по правде говоря, никто и не пытался. Народ с ужасом смотрел на горящий дом. Удостоверившись, что все проходит как надо, поджигатели сели в машины и укатили. Когда к горящему дому со своими «тиграми» прибежал Ринат, тушить было нечего. Во дворе валялась застреленная собака, и тут же, возле конуры, лежал старик – отец Рината с пробитым железной трубой черепом. Вокруг суетились «тигры», таская ведра с водой, а Ринат тупо стоял и смотрел на лежащего в пыли отца. Бархатная тюбетейка старого татарина валялась в луже крови. Ринат поднял тюбетейку, надел ее на голову и молча пошел со двора.

Вот тогда вперые и прозвучал лозунг: «Бей русских!»

Огонь между тем перекинулся на другой дом, раздались истошные визги женщин, заревели пожарные машины… Трагический спектакль набирал силу. «Тигры» побросали ведра и двинулись вслед за своим вожаком. К ним присоединилась куча детворы, и толпа потекла по улицам поселка.

Первой жертвой межнационального конфликта стала группа пьяниц возле поселкового магазина. Среди них был и один татарин. Татарина довольно невежливо оттолкнули в сторону, а остальных начали избивать. Лупили кулаками, палками, быстро свалили и довершили дело ногами. Один из несчастных пьянчуг поднял из пыли лицо и, размазывая грязь, кровь и слюни, спросил, за что его бьют.

– За то, что русский, – небрежно произнес копошащийся возле мальчишка с черными, как ночь, глазами и, расстегнув штаны, помочился на него. Потом этой дикой толпе попались две девчонки лет по шестнадцати. Свои же, поселковые… С них, визжащих от ужаса, были сорваны платья, а потом и все остальное, а затем их уволокли в ближайшие кусты.

Путь толпы пролегал мимо одного из самых лучших в поселке домов, хозяин его торговал овощами и фруктами. На задах дома и в огороде были построены большие обогреваемые теплицы, которые почти круглый год давали урожай. Много завистливых глаз поглядывало за высокий металлический забор дома.

– Жги его! – закричал кто-то. – Нас жгут, пусть и он горит, куркуль!

О забор ударилась бутылка с бензином. Пламя охватило забор, но особого вреда ему не принесло, разве что краска пожухла и почернела. Еще одна бутылка с бензином упала во двор. Толпа навалилась на ворота, пытаясь их опрокинуть, но они были сделаны на совесть. Сборище заметалось в разные стороны.

– Бревно нужно! – закричали в толпе. – Бревном вышибем ворота.

Неподалеку стоял старый телеграфный столб. Несколько парней бросились к нему и стали раскачивать. В этот момент из-за забора осаждаемого дома вылетел взрыв-пакет. Упал он в некотором отдалении от основной массы людей, но рвануло здорово. Кто-то попадал. Поднялся страшный шум, телеграфный столб сразу же был забыт. Собравшиеся с воем разбегались. Впрочем, ненадолго. Злополучный дом, владельцы которого умели за себя постоять, перестал волновать толпу. Она двинулась дальше в город. По дороге попался гражданин интеллигентного вида. Он шел, помахивая кожаной папкой, и напоминал преуспевающего чиновника. Особое внимание привлекла его соломенная шляпа. Гражданин был остановлен, злосчастная шляпа сорвана.

– Что вы себе позволяете! – крикнул он, но тут же сообразил, что возмущаться не стоит. Несколько оплеух усилили это ощущение. Гражданин сгорбился, прикрыв голову папкой в ожидании худшего. Внезапно в настроении толпы произошли изменения. То ли поза жертвы показалась смешной, то ли его вдруг ставшее несчастным лицо, но в толпе засмеялись.

– Пляши! – закричал кто-то. – Пляши, сволочь!