«Ну и ночь, – подумал Мещерский. – Хотя, что говорить, и вечер был не из приятных. А уж денек…»

«Он вернулся!» Куприянова сообщила об этом им всем, всему городу с такой нервозной, с такой отчаянной поспешностью. И вот она мертва. Убита в тот же самый день…

Мещерский вспомнил лицо того, кого здесь в городе называли Германом. Злость и силу, с которой он отшвырнул от себя бросившегося на него Фому. Здоровый лоб, такому ничего не стоит… Стоп, но ведь нож-то был в руках Фомы! От этой мысли на душе стало как-то совсем уж мутно. Мещерский беспомощно оглянулся – спящий город. И эта запоздалая суматоха на площади вокруг мертвого тела продавщицы. Они были рядом и ничем, ничем (!) не смогли ей помочь. Не смогли задержать ее убийцу. Даже не видели его! Пару дней назад он и не подозревал ничего о существовании этой женщины. Куприянова просто продала ему сигареты. Она…

– Слышь, что я тебе скажу, – раздался за его спиной колкий шепоток сержанта Байковой. – Послушайся доброго совета – лучше помалкивай о том, что видел тогда в парке.

– Что? – Мещерский, поглощенный своими мыслями, обернулся.

– Не болтай, что видели вы там, мол, что-то с другом. Ну, когда ходили там – ты ж сам говорил, было там что-то… я уж и не помню, собака, что ли… Так ты про это здесь у нас в городе не вякай. А лучше совсем забудь.

Мещерский смотрел на сержанта во все глаза. У нее такой голос странный, и свой взгляд она отводит. О чем она вообще?!

– Я вас не понимаю, сержант.

– А тебе и понимать нечего. Молчи – и все. Забудь, – в голосе девушки уже звенела истерическая «злинка».

– Но мы же ничего такого не… Но почему?

– Потому. Все потому, понял? Люди знаешь какие. – Байкова отвернулась. – Ты брякнешь сдуру. А в городе подхватят и в момент такое додумают, доскажут, что… В общем, ты чужой здесь, москвич. А чужому это долго объяснять. Да и бесполезно.

– Но мы же правда ничего…

– Вон наш прокурор приехал Костоглазов, а вон и мое начальство. – Байкова махнула рукой и быстро зашагала к милицейским машинам.

Мещерского окружили подоспевшие оперативники. И он понял, как же повезло ему, что на площади вместе с ним оказались их коллеги. Иначе бы…

К телу Куприяновой его больше не пустили. Там уже вовсю работала опергруппа – эксперт-криминалист, сыщики, следователь. Мещерский увидел высокого мужчину в синей прокурорской форме – тот разговаривал с начальником местной милиции. Начальник милиции что-то тихо докладывал. Когда он закончил, прокурор направился к сотрудникам, занимавшимся осмотром.

– Тяжкие телесные, повлекшие смерть, – донеслось до Мещерского, – потерпевшая какое-то время была еще жива, хотя обе ножевые раны глубокие. Наверняка задеты жизненно важные органы. Она потеряла много крови, но все же сумела выбраться из магазина на улицу.

Часть прибывшей опергруппы вместе с прокурором направилась к магазину. Мещерский смотрел им вслед. «А ведь этот прокурор… как его фамилия – Костоглазов? Он ведь тоже… Фома и его упоминал тогда. Мэра Шубина, Самолетова Ивана и его… Костоглазов Илья…»

Время шло. Ночь стала сереть. Сырость и наползающий со стороны водохранилища влажный туман пробирали до костей. Мещерский совсем продрог. Но отпускать его восвояси никто пока и не собирался.

Наконец осмотр площади и магазина завершился. Труп Куприяновой запаковали в пластиковый мешок и погрузили на носилки «Скорой помощи». Санитар и двое милиционеров с грохотом закрыли двери машины. На асфальте остался лишь очерченный мелом контур тела да кровавые следы.

– Выручка в кассе и личные вещи налицо, – донесся до Мещерского разговор двух оперативников. – Только ее мобильный телефон отсутствует. И товар вроде бы весь целехонек, правда, это можно с уверенностью будет сказать, только когда сменщица ее все проверит, пересчитает.

– Прокурор хочет переговорить с вами, подойдите, пожалуйста, – громко обратился к Мещерскому один из патрульных.

Мещерский подошел к Костоглазову. Тот вполголоса обсуждал что-то со следователем.

– Здравствуйте, это вы вместе с нашими сотрудниками обнаружили потерпевшую? – спросил Костоглазов сухо. – Ваша как фамилия?

– Мещерский Сергей Юрьевич.

– Потерпевшая что-то сказала перед смертью?

– Мне кажется, она пыталась, но не смогла.

– А вы с ней прежде встречались? – Прокурор задавал вопросы сухо и бесстрастно. Мещерскому в тот момент вообще показалось, что этот самый бывший приятель юности Фомы – страшный сухарь.

– Я заходил в магазин за продуктами. И потом еще раз ее видел.

– Вы с какой целью приехали в город?

– По делам бизнеса.

– А ваш товарищ? – Костоглазов, прищурившись, смотрел на Мещерского, словно оценивал.

– Тоже по делам бизнеса. Мой товарищ Фома Черкасс раньше жил здесь, в городе. Вам это должно быть хорошо известно, – Мещерский решил слегка нарушить течение этого в доску официального допроса. – Он мне говорил, что вы… то есть здешний прокурор, и он были…

– Мы были знакомы много лет назад, – Костоглазов оборвал его. – А что за инцидент был сегодня вечером в «Чайке»?

И тут Мещерский решил слукавить. Он не мог подставить Фому, потому что помнил про этот чертов нож.

– Я сам толком не понял, – выпалил он горячо. – Я в туалет отлучился. Вернулся – бац, драка. Стулья летят. Мне потом ваши же работники в отделении милиции объяснили, что в этой самой «Чайке» это обычное явление – разборки. Она у вас вообще как две капли воды на кондопожскую «Чайку» похожа.

– Что? На какую? – Костоглазов выпрямился.

– Ну, по телику-то все показывали в связи с массовыми беспорядками в Кондопоге, помните? А началось-то все и там с разборок в ресторане.

Прокурор смерил Мещерского взглядом.

– Ладно, довольно. Сейчас можете пока быть свободны. Завтра мы вас вызовем. Вы с Черкассом в какой гостинице остановились?

– Тут совсем рядом. Называется «Тихая гавань».

Прокурор Костоглазов кивнул. «Интересно, а он знает, что в город вернулся тип, который убил сестру Фомы? – подумал Мещерский. – Странно, что он вдруг оборвал разговор – сразу и так резко. А ведь получается, что он и Куприянову должен был хорошо знать, раз она когда-то была подругой Шубина. Они ведь все вроде дружили. Фома говорил… Что же еще он про них говорил? Черт, а где он сам сейчас? В гостинице?»

Мещерский набрал по мобильному номер компаньона – «абонент временно недоступен». Спит у себя в номере? Неужели преспокойно дрыхнет после всего, что произошло в «Чайке»? Или же опять где-то пьет? А может…

Внезапно Мещерский похолодел. Нож… Вообще, откуда у него нож? Неужели он специально с собой его привез для того, чтобы?..