Со дня нападения на дворец Раманги солнце вставало десять раз. И, каким бы приятным ни оказался этот отпуск, дела не собирались ждать. На сей раз позволить Раманге запереть себя Элиана не могла. Одевшись, она выглянула из пещеры и присвистнула. Послышался шорох крыльев, и Йено приземлился напротив. Элиана подошла к грифону и потрепала животное по загривку. Грифон разинул клюв и припал на передние лапы, подставляясь под ласку.

– Нужно разведать кое-что, малыш, – сказала Элиана. Обошла грифона сбоку и забралась на него верхом.

Ещё раз потрепав Йено по холке, она отдала мысленный приказ подниматься в небо. Полёт до ближайшего городка занял не больше пяти минут, хотя пешком пришлось бы идти несколько часов. Элиана прошептала короткое заклятье, накрыла себя облачным пологом и спустилась почти до самой земли. Приказала пологу свернуться и ступила на улицы поселения.

Крепость лунных выглядела плохо. Улицы состояли из наспех сколоченных временных домишек, старые дома явно не так давно сгорели и ещё не были отстроены. Но на площади уже шумел базар, и, спешившись в небольшом переулке, Элиана отправилась туда. Вопреки обыкновению, кроме лунных тут было множество лесных эльфов. Все одинаково худые и измотанные. Были тут и люди, которых в землях эльфов удавалось встретить нечасто – видимо, торговцы из империи.

Сами товары тоже сильно изменились. Больше здесь не было знаменитых эльфийских тканей. В основном торговали едой и утварью. Впрочем, лавки Элиану не интересовали. Она бродила по узким проходам, вслушивалась в обычные споры о ценах и свежести продуктов, выискивала обрывки новостей. Ничего, чего бы она не ожидала, за последний год не произошло. Лесные эльфы, отступившие по договору с Солнечным городом, понемногу партизанили на дорогах. Дроу твёрдо держали свой перевал, теперь уже не помогая эльфам отстоять земли, а лишь мешая отстроить города. Лунные сдались и продолжали свои мелкие дрязги за власть. О нападении на дворец наместника никто не говорил – это удивляло, в народе всегда любят сплетни о делах власть имущих.

Заметив, что солнце уже едва виднеется над горами, Элиана скрылась в переулке и, свистнув, подозвала Йено. Влезла в седло, снова накрыла себя и грифона пологом и, слившись с другими маленькими облаками, поднялась в небо. Она вернулась к пещере уже в сумраке и оказалась неприятно удивлена. Стоянка опустела. Раманга и все вещи исчезли.

Райнизель Вилнаур, Крыло Сокола и пятый гончий свободных эльфов Великого Леса, посмотрел на солнце. До заката оставались считанные часы, а заставу яснооких до сих пор обнаружить не удалось. Птицы, которые и привели его в этот кусочек леса, тропы куда не знал никто, кроме самых старших эльфов, теперь молчали, будто сговорившись. «Могла ли это быть ловушка? – думал он в который раз и сам себе отвечал: – Нет, не могла». Если кто-то из говорящих с духами и перешёл бы на сторону Империи, то животные перестали бы слушать его.

Однако птицы противоречили сами себе, что никак не могло случиться по воле природы. Райнизель поправил копьё за спиной и издал переливистый посвист. Такой же, но куда длиннее ответил ему из-за кустов. На востоке заставу так же не нашли. Райнизель повторил вопрос, обращаясь к западу. Ещё одна переливистая трель, и снова ничего. Райнизель повернулся на север и едва успел начать свою трель, когда в ответ защебетало и заухало. Тут же лес наполнился криками множества птиц. Казалось, сами деревья каркали и щебетали на все лады. Райнизель протяжно свистнул, и все трели смолкли.

Он издал ещё один гортанный крик, похожий на крик чайки осенью, и, едва заметный среди древесных ветвей, скользнул к скале, поднимавшейся над лесом на севере. Он остановился за сотню шагов от отвесного камня и издал новую трель. Четыре трели ответили ему слева и справа. Райнизель издал гортанный крик и рванулся вперёд.

Раманга проснулся незадолго до заката и обнаружил, что Элианы нет. Первой мыслью было – сбежала. Второй – зачем? Ведь она могла бы сбежать уже давно. Раманга огляделся кругом и понял, что все вещи на месте – значит, Элиана ушла ненадолго. На миг он сам удивился тому, что пропажа принцессы так его взволновала, но уже через секунду усмехнулся сам себе. Элиана теперь была единственной его супругой, последней. Всё, что осталось от огромной семьи, ради которой наместник мог бы отдать всё. Этот маленький осколочек целого стоит того, чтобы о нём волноваться. Тем более что в последнее время Элиана была не только его сиделкой и вынужденной едой – она была чем-то мягким, обволакивающим его от начала до конца. Раманга знал, что нельзя поддаваться этому чувству – впереди ждал бой, и он должен был быть готов к жестокости, но… уговаривать себя было бесполезно. Принцесса становилась ему дороже день ото дня.

Раманга сел и размял плечи. Руки слушались куда лучше, чем неделю назад, хотя прежней силы он и не чувствовал. Он бросил взгляд на пролом в скале, пытаясь понять, почему снова проснулся до темноты – ответ был прост. Птицы снаружи орали, будто за ними гонялась бешеная рысь. Когда они закричали в очередной раз на десяток голосов, Раманга не выдержал и подошёл к выходу из пещеры, чтобы выглянуть наружу. Стоило ему приблизиться к границе тени, как что-то блеснуло в воздухе, и в ноге полыхнула боль. Отскочив назад, Раманга бросил быстрый взгляд на голень, из которой торчала стрела с зеленым оперением. Он едва успел отпрыгнуть ещё на шаг, прежде чем ещё одна ударилась о пол.

Снова пронзительно закричали птицы. Раманга бросился к вещам в поисках оружия, но не обнаружил ничего. Заняв защитную позицию, он опять обернулся ко входу и увидел в проёме четыре тени. Испуская пронзительные пересвисты, они медленно расходились в стороны, доставая из-за спин копья. Раманга сжал зубы. Нужно было принять бой у выхода, в узком перешейке, тогда у него был бы шанс. Теперь же единственным верным решением было пойти на прорыв и, вырвавшись из пещеры, попытаться скрыться в лесу – но этого он себе позволить не мог, ослепительно яркое солнце по-прежнему освещало горный склон.

Раманга невольно попятился и тут же, одёрнув себя, шагнул влево и ударил ближайшего нападающего под дых. Тот согнулся вдвое, и Раманга рванул на себя копьё, но пальцы противника ничуть не ослабли, а вот Раманга ещё не окреп. Он ударил эльфа – теперь Раманга не сомневался, что перед ним эльф – ногой по колену и рванул копьё в другую сторону, рассчитывая на неожиданность. На сей раз древко поддалось, но вампир едва успел выставить его перед собой, когда ещё одна тень прыжком преодолела полпещеры и ударила его таким же копьём по ногам. Ещё один эльф рванулся к ним, метя вампиру в плечо. Раманга отбил удар, но пропустил третий, пришедшийся ему в спину. Он упал на пол ничком, тут же, перекатившись, ушёл от нацеленного в сердце удара и, вскочив на ноги, бросился к выходу.

Это оказалось ошибкой. Стрела вошла ему в живот, и боль расползлась по телу огнём. Из последних сил Раманга рванул древко, высвобождая из себя кусочек серебра, и отшвырнул стрелу в сторону. Перед глазами всё поплыло, и он провалился в темноту.

Элиана стояла посреди пещеры. На приподнятом запястье эльфийки сидел нахохлившийся беркут.