— Заберу, солнышко, но не сейчас! Когда ж ты перестанешь флиртовать со всеми? Этот твой Еремей — еще тот перец.

— Он не мой, Ваня, просто помог, а ты еще так на него наехал.

— Да он тоже хорош, к чему эти намеки, и какие у тебя с ним дела?

— Перевод для него буду делать.

— Он к тебе приставал?

— Боже, нет! Не надумывай!

— Как подумаю, что ты с ним одна обедала, прямо в жар кидает!

— А ты, Иванушка, свою энергию в мирное русло перенаправь, — обняла его за шею.

— Аленушка, не предлагаешь ли ты прямо тут? Нет! Тебя родители ждут, ты что-то уж слишком активной стала…

— Ну, а что мне терять?

Он положил руку мне на лоб:

— У тебя жар, любимая, тебе уже в постель пора!

— Только в твою!

— Алена, ты как избалованной ребенок, не дали игрушку, и ты начинаешь капризничать!

— Да что ж ты меня ребенком считаешь… Уже надоело, — отстраняюсь, — Ты больно взрослый! За свою игрушку готов и горло перегрызть другим мальчишкам!

— По-моему, мы с тобой договорились до ручки, Корина, как в яслях: это моя игрушка, это твоя игрушка, — смеется, — люблю тебя, чучело мое кучерявое! Второго такого чуда и не найдешь!

— А ты тоже, черт бородатый, меня ревностью своей измучил, и все равно ж люблю, и не пойму за что.

— Наверное, за мою бороду!

— Ой, ну вот за что угодно, только не за нее, — я хмурюсь, — ну сходи ты к барберу, пусть тебе ее в порядок приведут, а то как Гришка Распутин, и ты же врач, негигиенично это.

— Руки прочь! Ты невеста, но права не имеешь, давай, я сам разберусь.

— Вот будем вместе жить, ночью к тебе подберусь и все сбрею нафиг.

— Только попробуй!

— А то будет ощущение, что я с Синей Бородой живу! У тебя там, в квартире, потайной комнаты с трупами бывших жен нет случайно?

— Нет, на дом работу не беру…

— Это хорошо! Уже спать буду спокойнее.

— Вот, и иди спать, — выталкивает меня из машины и сам выходит.

— Один поцелуй! — прошу я.

Его губы касаются моих, и я забываю обо всем. Что было, что будет — все равно! Сейчас есть только мы!

Он уезжает, стараюсь даже не оборачиваться, чтобы не было грустно.

Возле темного подъезда замечаю еле уловимый огонек от сигареты:

— Смешной он у тебя! — слышу голос Еремея.

Меня как молнией ударило:

— Ты еще чего тут?

— Да решил воздухом дыхнуть, нехорошо в квартире курить!

— А ты не кури и будет проще.

— Не боишься, Аленушка, сама по подъездам шастать.

— А кого бояться? У нас все свои, маньяков нет!

Чувствую в подъезде его горячее дыхание на моей шее, запах табака с древесными нотами ударяет мне в нос.

— А меня тоже не боишься? — он касается моего плеча.

Поворачиваюсь к нему лицом:

— Я же тебе сказала, шансов у тебя нет и быть не может!

— А я все-таки попытаю судьбу, — он прижимает меня к стенке и пытается прикусить мою губу!

— Да ты больной, слов не понимаешь?! — отталкиваю его.

— А мне даже интересно, что ты в этом бородаче нашла? — он смотрит обиженно.

— Мне интересно откуда, ты, такой наглый, взялся на мою голову?!

— Специально прилетел тебя спасти, красавица!

— В крылатых сандалиях, — уже откровенно смеюсь, пока мы поднимаемся на этаж.

— Сама же видела, что я босиком был.

Смотрю на Еремея снисходительно:

— Спокойной ночи, наглый спаситель! И не смей ко мне больше лезть, понял?! А то Ивану скажу, и он тебе мигом мозги вправит.

— Спокойной ночи, звездочка, не боюсь я твоего товарища Страхова.

Тихо вхожу в квартиру, свет только на кухне. Захожу за водой, чтобы запить таблетку, мама набрасывается на меня с порога:

— Алена, ну, когда это все прекратится? Не нужен тебе этот патологоанатом… Вон, на Еремея посмотри — деловой, пробивной и ты ему, по-моему, нравишься.

— Мам, хочу тебе спросить тоже самое…. Доколе? С Ваней вопрос решённый, с понедельника я выезжаю, и даже не смей меня останавливать.

— Ты такая молодая!

— Я уже это слышала, этот недостаток очень легко поправить, — подмигиваю ей, — люблю тебя, мамочка!

Уже лежа в постели, пишу Дитке:

Алена: Привет! Как вы? Закрутилась совсем…

Дита: Видели мои знакомые, как ты с каким-то типом на пляже целовалась… Кто он? Почему я узнаю такие новости от посторонних людей?

Алена: Так, в трех словах не расскажешь…

Дита: Используй больше слов. Завтра сможем встретится?

Алена: Я приболела…

Дита: Доцеловалась, он что языком твои гланды зацепил?

Алена: Дитка, ну ты…

Дита: Борись с комплексами, Корина! Завтра у тебя вечером, потрындим!

Афродита Саркисовна иногда меня поражает!

Иван

Ночной город поглотил мою тоску. Снова оставлять мою Аленушку было невыносимо. Нужно было подхватить ее на руки и просто украсть, унести и спрятать подальше от всех. И пусть я рисковал нарваться на гнев ее родителей, желание быть вместе намного сильнее. Общество, нормы… Кто вообще это придумал? Почему люди, которые любят друг друга, не могут быть вместе с первой минуты? Нет, нужны ритуалы, условия!

Я вошел в квартиру в полной темноте, даже свет не захотелось включать. Во тьме есть что-то успокаивающее и манящее, она моментально обволокла меня. Единственное, чего хотелось — теплый душ! Стоя под душем я думал, что с удовольствием бы разделил его с Аленой. Сразу представил ее мокрые волосы, бархатную кожу, упругую грудь! Ух, по телу разошлась теплая волна, все-таки вторая ночь без любимой, а хотеть я ее не перестал. Я двумя руками уперся в мокрую плитку, подсунув голову под струи воды. Как же я скучаю, еще час назад видел ее глаза и теперь совсем один. Не одеваясь, быстро разобрал постель и плюхнулся. Думал быстро уснуть, но все никак не получалось. Покрутил в руках мобильный, вроде ждал от него чего-то. Неожиданно для себя самого набрал:

Иван: Аленушка, ты выпила таблетку? Как себя чувствуешь? Не спишь еще?

Алена: Ну как тут уснуть, ты же мне пишешь!

Иван: Только ответь и я прекращу...

Алена: Ваня. Тебе завтра на работу. Не забывай!