— Ник, — снова зовет меня женский голос. Вздрагиваю, когда Диана отстегивает с щелчком ремень, прижимаясь ко мне.

Время идет медленно, аж бесит. Ее цветочный аромат проникает в ноздри, заставляя на секунду оторвать взгляд от светофора и прекратить смотреть на прохожих. Люди продолжают идти, торопясь скорее попасть домой. Вряд ли им есть дело до чужих проблем. Они в своем праве, даже закон пока не нарушили.

Сволочи, переехать бы вас всех до состояния «неопознанный объект».

— Дыши, — дыхание обжигает мою кожу. Прикрываю глаза от мягкого хрипловатого шепота и переплетаю наши пальцы. — Давай, детка. Вдох-выдох, ты справишься. Мы приедем и все решим, я обещаю.

Затаив дыхание, смотрю на нее. Диана пододвигается ближе, хотя ей явно неудобно и наши лбы соприкасаются. Опускаю ресницы. Позволяя ей расцепить наши руки, дабы скользнуть ладонью мне на затылок, поглаживая по волосам.

— Я не верю в обещания, — хрипло отвечаю, сглатывая неприятный ком. — Их легко нарушить. Сам так делаю.

— Знаю, — шепчет она, а затем отстраняется и с невозмутимым видом садится обратно, бросая взгляд на светофор, где уже загорелся зеленый. — Однако я — не ты. И не тот человек, кто убил в тебе доверие.

Устраиваюсь в кресле, мысленно отдирая «Фенобарбитал» от стенок бачка унитаза. Приду, выпью парочку и все будет хорошо. Совсем немного, может, хватит половины таблетки.

На ее реплику о доверии ничего не отвечаю, потому что нет смысла в разговорах. Зато наклоняюсь, делая вид, будто занят важным делом и начинаю проверять звонки. От Феди ничего, у него телефон вообще выключен. Найду, уши надеру. Говорил же, чтобы всегда был заряжен и рядом.

Зато три пропущенных звонка от Блажены, пять от Романа, по два от Ильи с Лерой и еще с десяток от Ани.

Филатова, паникерша хренова.

И один раз Гриша звонил.

Я спокоен, безмятежен и ни о чем не волнуюсь.

— Не перезвонишь? — вскидывает брови Диана, бросая на меня взгляд, пока я продолжаю разглядывать злосчастный аппарат. Ни смс, ни сообщения в чат. Точно голову Феде откручу. Возможно, я зря психую. Они просто ушли далеко, а телефон дома остался.

— Не хочу, — мотаю головой. — Сейчас все равно делегация будет в квартире вся.

Во дворе шумно. Родители с детьми на детской площадке, бабушки с дедушками на лавочках, кутаются в плащи, будто уже настала осень. Я ступаю на асфальт, выходя из машины и наступая на первую опавшую листву. Всего несколько секунд смотрю на этот будущий перегной, будто осознавая, что все в этой жизни смертно и скоротечно: и я, и Диана, и…

— Пойдем скорее, — зовет она, прерывая мое созерцание природой. Будто чувствует, торопя меня зайти в уютный чистый подъезд.

В этом доме я жил достаточно долго, чтобы обо мне успели составить мнение соседи и жители. Несколько подозрительных взглядов в нашу сторону ощущаются уже на подходе к металлической двери с номером. Она открывается с писком раньше, чем мы успеваем подойти, и оттуда выплывает в шляпе надзиратель всея подъезда — Лидия Петровна Кнот. Та самая дама, что обычно все про всех знает и на программе «Пусть говорят» сдает самые грязные тайны про всех соседей. Уверен, по ее науськиванию местные мамаши ополчились в мою сторону из-за детей.

Цепким взглядом из-под широкополой фиолетовой шляпы с розочкой она осматривает нас с Дианой, растягивая губы в улыбке:

— Воронцов, — делает акцент на последнем слоге моей фамилии, отчего неприязненно морщусь. Нет у меня на тебя времени, старая дура.

Пытаюсь обойти, но не тут-то было. Цепкие пальцы с аккуратным маникюром хватают меня за рукав. От удушливого запаха ванили слезятся глаза, хочется оттолкнуть мерзкую бабу подальше от себя. Лидия Петровна приближается, щуря без того маленькие глазки, точно у крысоподобной собачки, и шипит:

— И не стыдно пример детям такой показывать? Спишь со взрослыми женщинами, наркоман малолетний. Не удивительно, что о твоей семье столько слухов ходит.

Скрипя зубами, перехватываю ее руку, сжимая с силой неожиданно хрупкое запястье. Она округляет глаза, а Диана позади пытается достучаться до меня. Я вижу, что ей больно. Однако мне плевать. Женщины и правда думают, что можно бить, оскорблять и унижать без последствий? Как бы не так.

Никто не имеет права судить меня. Уж точно не мелочная злобная тварь, которая не одному десятку людей жизнь отравила за все время на Земле.

— Никита, пойдем. Оставь ее.

— Еще раз, — я с силой дергаю Лидию Петровну за руку, крепче сжимая свои пальцы. — Повторите-ка, что там про мою семью сказали?

В светлых глазах застыли слезы. Она открывает и закрывает рот, подбирая слова в уме. Ведь еще немного, я сломаю ей кисть. Или шею сверну, уж не знаю, чего мне хочется сделать больше. Упоминание семьи просто затмевает все мысли, хочется убивать.

— Никита!

Вздрагиваю вновь. Загорская вновь рядом, прижимается ко мне сбоку, томно оглядывая. Непонимающе вскидываю бровь, особенно, когда она на наших с Лидией Петровной глазах скользит ладонью мне по груди, выдыхая страстно:

— Малыш, хватит трогать нафталин. Я ненавижу старость в любом ее виде.

Пока наш подъездный тролль собирает в кучу остатки ржавых извилин, Диана заставляет меня отпустить ненавистную руку и тянет за собой. Только переступив порог, поздоровавшись с нашим охранником, я осознаю, что она сделала. Дала очередной повод для сплетен, но не позволила случиться еще большей проблеме.

— Я не «малыш», — уточняю на всякий случай, когда заходим в лифт. — И не «детка».

— Конечно, нет, — отзывается Ди, поправляя волосы, а затем поворачивается ко мне. — Только не отдаляйся от меня, хорошо?

Молчу, ибо сказать больше нечего. В голове десятки и сотни мыслей, ведь пытаюсь не думать о плохом исходе ситуации. Чем выше поднимается лифт, тем сильнее волнение. Ладони вспотели, дыхания не хватает. Вновь задумываюсь о таблетках, спрятанных в бачке унитаза. Кажется, если я их приму, голову сразу посетят умные мысли. Просто надо немного успокоиться.

— Я все обыскала и… О, привет, Ник. Хорошо, что ты приехал, — Аня встречает нас первой в коридоре.

Тут же находятся Илья с Лерой. Северов разговаривает по телефону, пожимая мне руку почти на ходу, ибо я прохожу мимо. Киваю головой, здороваясь с Лерой, которую знаю гораздо хуже. Она немного рассеяна, постоянно теребит смартфон. Нервничает, как любая мать, потому дети — они всех касаются, даже если не твои.

— Может, вышли погулять куда? Никит, они в магазин не собирались? Где могут быть? И… ох, здравствуйте.

Десятки вопросов, на которые у меня нет ответов. Я точно баран продираюсь сквозь нежданных гостей, кивая на ходу. Пожимая руки, что-то там отвечая Роману про незнание. В голове бьется мысль о том, что уже поздно и дети должны быть дома. Диана берет знакомство в свои руки. Ей нужно всего минуту, чтобы всех паникеров в коридоре собрать в кучу и объявить: