Они осознавали свою власть и хотели распространить ее на все его владения. Выслушав условия во второй раз, Раймунд без единого слова покинул зал, сжимая документ в руке. Он дал знать легатам, что ответ они получат на следующий день. Но на следующее утро он покинул Монпелье, даже не попрощавшись с ними. Говорили, что он увидел канюка, летевшего слева, и принял это за дурное предзнаменование.

VIII. 1211: Триумф и катастрофа

Наследство, поспешно захваченное вначале, не благословится впоследствии.

Притчи 20: 21

6 февраля 1211 года папские легаты отлучили Раймунда VI от Церкви и наложили интердикт на графство Тулуза. Посланники следовали на запад по следам графа, чтобы привести в исполнение традиционные меры интердикта: молчащие колокола, пустые алтари, запертые церкви, процессии духовенства, выносящие евхаристию из ворот городов, запятнанных присутствием Раймунда. В Риме Иннокентий III принял аббата Сен-Руфа, посланного для получения необходимого подтверждения. Легаты прекрасно понимали, что их обращение с Раймундом VI грубо противоречит указаниям Папы, но им повезло с моментом, который они для этого выбрали. Иннокентий был озабочен опасностями, более близкими, чем альбигойская ересь. Император Оттон IV, когда-то бывший его креатурой, вторгся в папское государство. Проблемы Церкви в Португалии и Англии также требовали внимания понтифика. Кроме того, были и другие крестовые походы: на Востоке и в центральной Испании, где завоеваниям кастильской короны угрожало новое североафриканское вторжение. События надвигались на Иннокентия с такой быстротой, что ему приходилось прилагать все усилия, чтобы реагировать на все нюансы сложной дипломатической игры. Не вникая в действия своих амбициозных легатов, он подтвердил решение приятое в Монпелье.

Подтверждающие письма Папы были изданы в Риме 17 апреля. В Лангедоке же уже началась война. Получив подкрепление в виде новой армии с севера, Симон де Монфор в начале марта решил заняться Кабаре, последним оставшимся оплотом сопротивления в виконтстве Каркассон. Весть о его намерениях быстро достигла Пьера-Роже. Его узкая горная долина была окружена крепостями Симона, а более робкие из его гарнизона уже дезертировали, чтобы заключить мир с крестоносцами. Он вывел Бушара де Марли из темницы, в которой тот просидел восемнадцать месяцев, и предложил сделку. Пьер-Роже обещал лично подарит Бушару замок, если тот возьмет на себя обязательство следить за тем, чтобы он не пострадал от рук крестоносцев. Бушар, закованный в цепи, небритый, все еще ошеломленный внезапным поворотом в своей судьбе, согласился. В качестве последнего и характерного акта щедрости Пьер-Роже остриг волосы пленника и вымыл его покрытое паразитами тело в благоухающей ванне, после чего позволил ему отправиться в Каркассон на прекрасной лошади и в новой одежде, как когда-то, в дни своей славы, он делал это с чередой странствующих трубадуров. Бушар сдержал свое обещание, и после того, как Симон овладел Кабаре, Пьеру-Роже был пожалован новый фьеф в низменности, где он был менее опасен для крестового похода. Но Пьер-Роже так и остался нераскаявшимся еретиком. Он умер в изгнании в глубокой старости в арагонском Руссильоне.

Падение Кабаре развязало Симону руки для более масштабных предприятий. В середине марта, пока аббат Сен-Руфа еще только собирался в Рим, он осадил Лавор, старую крепость Транкавелей на границе графства Тулуза, не имевшую большого стратегического значения. Замок располагался в излучине реки Агу, в нескольких милях от ближайшего моста. Но он был печально известен своей сильной еретической общиной, в которую входила и шателена замка, дама Жиро де Лорак. Ее брат, Эмери де Монреаль, командовавший гарнизоном, был хорошо известен осаждающим, поскольку он был одним из тех, кому крестовый поход принес множество неприятностей. В 1209 году Эмери был самым могущественным бароном региона Лораге, сеньором нескольких городов, включая Лорак и Монреаль. Но у него была заслуженная репутация непостоянного человека, и Симон де Монфор заставил его обменять его фьефы на более скромные владения, расположенные вдали от стратегических путей Лангедока. После нескольких месяцев сомнений Эмери, наконец, переметнулся на сторону сопротивления. Но он выбрал неудачный момент, поскольку южные бароны все еще были дезорганизованы, а силы Симона росли с каждым днем. Капитуляция Кабаре была очень неожиданной и оставила Эмери очень мало времени для подготовки к обороне.

Раймунд VI тоже был застигнут врасплох. Последний месяц он провел в лихорадочных поисках союзников. Копии экстравагантных требований Арно-Амори в Монпелье циркулировали в крупных городах его владений и приобрели ему возмущенных сторонников среди его собственных подданных. Раймунд также направил призывы о помощи всем баронам юга, включая Савари де Молеона, сенешаля короля Иоанна в Пуату. Их ответ был обнадеживающим. Графы Комменжа и Фуа начали понимать, что их собственная судьба тесно связана с судьбой Раймунда, а Савари де Молеон, хотя и не имел личного интереса в этом деле, был воинственным человеком, которому предложили солидное вознаграждение за его услуги. Считается, что король Иоанн, который был шурином Раймунда, поручил Савари отправиться на помощь графу. Каковы бы ни были их мотивы, весной 1211 года появились все признаки того, что впервые за два года возникло грозное движение организованного сопротивления. Однако Раймунд был настроен менее воинственно, чем его союзники и все еще сохранял надежду, что открытого разрыва с крестоносцами удастся избежать. В армии Симона были люди, которые были друзьями Раймунд в более светлые времена и шли рядом с ним в 1209 году. Среди них были его собственные двоюродные братья, Пьер и Роберт де Куртене. Некоторое время Раймунд пытался поддерживать обе стороны сразу. Он тайно послал своего сенешаля с отрядом рыцарей для усиления гарнизона Лавора. В то же время он позволил тулузским торговцам продовольствием снабжать армию Симона и даже сам посетил лагерь крестоносцев с отрядом своих придворных рыцарей. Приняли его холодно, а его кузены, не желая помогать, читали ему нотации об обязанностях христианского государя. Легаты отказались рассмотреть вопрос о снятии отлучения, и Раймунд вернулся в Тулузу в отвратительном настроении, забрав с собой всех своих рыцарей.

Хотя теперь было ясно, что ему придется сражаться за свое княжество, Раймунд еще не был хозяином своей столицы. Епископ Фолькет приказал Белому братству выступить на помощь осаждающим Лавор, и Раймунд попытался это предотвратить. Он лично прискакал на площадь Montaigon, где ополченцы Фолькета собирались под своими знаменами, и приказал им разойтись. Они отказались и, увидев, что восточные ворота города заблокированы рыцарями Раймунда, перебрались в западное предместье и сбежали, обойдя людей Раймунда. Граф добился большего успеха, не допустив к крестоносцам обозы с провизией и осадные машины. Но епископ продолжал упорно сопротивляться. 19 марта Фолькет пригласил его "прогуляться" за городские стены, чтобы он мог совершить рукоположение, не нарушая интердикта.