– Итан вернулся утром, так? Мне сказали.

– Ссыкун мелкий, – улыбнулся мужчина. – Я его спрашивал, что случилось, а он все молчит. Этот остров – одна большая пуговица. Полно мест, где можно потеряться, и тебя не вспомнят. А может, и убьют даже. Половина местной ребятни вместо школы омаров ловила. – Мужчина пнул нечто невидимое на полу и чуть не упал, тут же перестав улыбаться. – Как по мне, этот пацанчик отсталый. Но Френки пофигу.

– Где сейчас Итан с Френки?

– У маяка. На пляже. – Мужчина указал сперва в одну сторону, потом в другую и, наконец, провел рукой по лицу, рассмеявшись и показав промежутки на месте выпавших зубов. – В Мэне маяков больше, чем чаек. Удачи найти нужный. – По его лицу пробежала тень. – Мне надо закинуться, – сказал он, – а то продрищусь. Прям вот ваще.

– Вы поэтому в чемодане рылись?

– Деньги тоже сойдут, – сказал он, протянув руку.

– Имя.

– Сет.

Эстер бросила двадцатку в раскрытый чемодан.

– Вот, нашли, что искали.

Тем временем Кейт досчитала:

– …пятьдесят девять, сездесят!

– Секунду, – крикнула Эстер через плечо.

– Это сколько? – спросила Кейт.

– Ровно один.

Еще никогда свежий воздух не пах так сладко. Эстер вылетела из дома и, едва оказавшись на веранде, схватила Кейт за руку и припустила прямо через заросли рододендронов: отмахиваясь от веток и спотыкаясь в темных зарослях. Наконец лес закончился, и они оказались на свету. Эстер согнулась пополам, спеша отдышаться, выгнать из легких витавший в особняке метан. Не стоило приводить сюда Кейт, да и вообще привозить ее на остров. Обитатели этого дома наверняка весь день проводят под кайфом. И во что только Дафна ввязалась? Как опустилась столь низко?

Дафна ведь крутая, в колледже ходила на занятия по феминологии и сочиняла стихи о клиторе, которые затем декламировала на поэтических слэмах[21] в «Хупе»[22]. Среди прочего, их с Эстер связывало полное безразличие к прошлому. Для Эстер обе они словно появились сразу такими, какие есть, со всеми идеями, интересами и увлечениями, совершенно без багажа, с каким обычно принимаешь нового друга. Дафна не удосужилась спросить у Эстер о родителях, где она росла и ходила в школу, и это освободило Эстер от необходимости выспрашивать о жизни у Дафны. Мало-помалу правда небольшими кусочками проявлялась сама: отца Дафны, служившего копом, застрелили, когда ей было одиннадцать; Эстер работала в магазине у себя в маленьком городке, где менеджер в зале лапал ее, пока она наклеивала ярлычки на бананы. И вот когда эти факты обнажились, Эстер с Дафной поймали их и убрали до лучших времен, все это время обращаясь с ними как с чем-то несущественным.

После колледжа Эстер с Дафной поселились в серой квартирке в Олстоне. Дафна меняла места работы, как перчатки, недовольная тем, куда несет ее жизнь, а Эстер поступила в магистратуру по специальности «Библиотечное дело» и пошла на практику в пригородный центр обработки данных. Добиралась она туда дольше двух часов на общественном транспорте и занималась тем, что перебирала кипы распечатанных на матричном принтере отчетов.

Как-то раз к ней наведалась Дафна. От нее пахло дымом и выхлопными газами после автобуса, а еще она сказала что-то там про обед.

– Еще час потерпи, – шепнула ей Эстер. – Посиди в вестибюле.

Одетая в черную кожанку и облегающие джинсы, Дафна надела наушники и, пятясь в коридор, показала Эстер оттопыренные большие пальцы. Через двадцать минут прибежала девушка с ресепшена.

– Это твоя подруга? – спросила она. – Рыжая. Она весь туалет туалетной бумагой забросала.

Эстер помчалась в уборную, где Дафна распевала «Girls Just Want to Have Fun»[23], разбрасывая по кабинкам туалетную бумагу. Эстер принялась собирать эти ленты, смывая их в унитазы и уничтожая улики.

– Тебе же нравится! – сказала Дафна, снимая наушники.

– Убирайся, – велела Эстер. – Живо. И не приходи вечером домой. Видеть тебя не желаю.

Дафна, не переставая улыбаться, ушла, однако ущерб уже был нанесен: Эстер прибралась в уборной, но когда вышла, в вестибюле ее ждала охрана – она выпроводила Эстер вон, и та с трудом доплелась до автобусного павильона… где ждала Дафна. Стоял холодный, предвещающий скорый приход зимы осенний день. Листья на деревьях в парке при центре уже меняли цвета. Погода так и шептала: пора пить горячий сидр и кататься на грузовике с сеном, однако в ту пору Эстер с трудом могла позволить себе даже яблоко.

– Из-за тебя меня выперли, – сказала она Дафне.

– Да ну брось, я тебя спасла. Ты эту работу ненавидела. Да и как она связана с библиотеками? Ты выше этих распечаток с данными.

– Кто тут лучше распечаток данных? – прокричала Эстер.

– Ты, – повторила Дафна. – Эти двухчасовые поездки на автобусе и восемь с половиной баксов в час, которые тебе тут платили, тебя недостойны. Ты лучше меня.

– Неправда.

– Правда.

Дафна взяла Эстер за руку. В тот момент, пусть даже Эстер не хотела этого признавать – как почти не хотела признавать и сейчас, – она ненавидела свою работу, поездки на автобусе, на которые согласилась-то лишь потому, что хотела остепениться, хотела стабильности. Она хотела жить жизнью, в которой ничего не меняется, и ощущать себя нормальной. С Дафной это было невозможно. Она противилась оседлости, не хотела прогибаться.

Спустя неделю Эстер нашла себе новое место практики, на этот раз в Гарварде, и заглушила в себе любые сомнения об отказе от него лишь потому, что так признала бы правоту Дафны.

До отхода парома оставался еще час и сорок пять минут: немногим больше полутора часа на то, чтобы выяснить, куда запропастилась Дафна. Однако Сет не соврал, сказав, что на острове полным-полно тайников и укрытий.

– Посему мамоськи не было в том доме? – спросила Кейт.

– Не знаю, – ответила Эстер.

– Она хосет нас видеть?

Сердце Эстер обливалось кровью.

– Надеюсь, – сказала она. – Будем искать дальше.

Какого хрена Дафна скрывается от нее, если сама прислала такое сообщение? С какой стати так резко передумала?

За поворотом перед ними раскинулось море: мелкие волны бросались на берег крохотной бухты, в которую вдавалась узкая полоска суши с маяком на конце. В небе над ними прокричала чайка; она бросила на камни устрицу и тут же спикировала, чтобы полакомиться мясом из расколовшейся раковины. Каменистый берег усеивал мусор после бури: буйки, пла́вник, водоросли, рыба, которая уже успела испортиться. Эстер вгляделась в даль, высматривая женщину с маленьким мальчиком, но никого не увидела. Она вышла на берег; к тому времени начался отлив, и на суше образовались лужицы, наполненные моллюсками. Эстер сама росла в прибрежном городке – звуки и запахи моря пробудили воспоминания о тех одиноких годах. Кейт металась от одной лужицы к другой. Она ведь первый раз оказалась на пляже, ни разу за свою короткую жизнь еще не видела моря. Эстер присоединилась к ней на краю одной из приливных луж, опустилась на корточки и достала из воды песчаного анемона: на его радужном панцире играли солнечные блики. Кейт дотронулась до шипов и тут же отдернула руку.