— Да.

— Лес тебе это и дарует.

Женя вздохнула. «Никому нельзя верить, это уж точно», — подумала она, поднимаясь с земли. Ее длинное зеленое платье было безнадежно испачкано в земле.

— А сейчас самое важное — ты узришь Нутро Леса!

Лесоцарь снова взмахнул своим посохом, причем выглядело это так, будто он хочет ударить им Женю со всего маху. Но конец толстой рябиновой ветви, почти никак не обработанной, аккуратно опускается обратно на землю. Одновременно с этим все каменные столбы на острове вспыхнули ярким изумрудным светом, заглушив даже сияние солнца. Женя снова ощутила мощную вибрацию, которая гуляла как будто бы по самому ее телу. Грибы на плече Лесоцаря засияли просто ослепительно. Девушка зажмурила глаза, и уже в полной темноте услышала, как все прекратилось. Миг тишины — и все вокруг залила тонкая, нежная музыка.

Место, где они оказались, напоминало Сашке сон. Та же странная темная и нечеткая по краям локация, а прямо перед глазами — нечто из ряда вон выходящее. Эта огромная река, переливающаяся и сверкающая как грани драгоценных камней, приковывала к себе взгляд, в какой-то момент молодой человек понял, что даже под ноги не смотрит, потому что не может отвести взгляда от водных переливов, от стремительных темных силуэтов рыб в воде. Это так великолепно, так сказочно.

Заячья Маска то и дело окликал его, напоминал об осторожности, но, похоже, и сам иногда засматривался на огромную ленту реки в небе — были слышны его короткие вскрики, очевидно, когда он спотыкался об необычайно мягкую, как подтаявшее мороженое, землю.

— Слушай, — осторожно начал Сашка, — я знаю, что тебе надоели мои вопросы, но можно я все же спрошу?

— Почему это место такое странное?

— Ну да, — Сашка осторожно обошел место, где ревущая масса воды внезапно сверзалась вниз, к ним под ноги.

Заячья Маска немного помедлил прежде, чем ответить.

— Это дорога в Туманную Долину. А Долина… это странное место в странном месте, — он слегка дернул костлявым плечом.

— И поэтому туда ведет странная дорога?

— Дело не в этом. В Лесу есть три пути: по земле — это Тропа, — но им пользуются все и никакой особой силы Тропа не имеет, по воздуху, но это путь лишь для коренных жителей Леса, даже Владыка не всегда может им пользоваться. И последний путь — это Река. Мало кому из лесных жителей позволено по ней передвигаться и мало кто знает ее пути. Меж тем она пронизывает весь Лес, хоть ты этого можешь и не видеть. Именно Река несет в себе множество сил Леса из самого его сердца к периферии, где живем мы.

— Я ничего не понял, — честно признался Сашка. — Но, кажется… а, ладно, потом пойму.

— Просто запомни, что в этой Реке очень много сил Леса и поэтому она такая, как ты говоришь, странная.

— Спасибо.

Про себя же Сашка подумал, что эта короткая лекция очень сильно походила на то, как он однажды в восьмом классе вместо своего класса зашел на урок физики к одиннадцатиклассникам, сел за заднюю парту, и, то ли шутки ради, то ли его действительно с кем-то перепутали, но ребята не стали его выгонять. Уже через пять минут после начала урока он понял, что что-то не так. Но вставать и уходить было уже поздно — ведь старшеклассники засмеются и покроют его несмываемым позором на всю жизнь — по крайней мере, тогда именно так и казалось. В итоге так и пришлось просидеть до самого конца урока, старательно пряча глаза от учителя и усердно делая вид, что он что-то решает в тетради. Да ему даже пришлось сдать свою тетрадь в конце урока! Сашка с друзьями потом долго смеялся, представляя лицо учителя физики, когда она откроет тетрадь и вместо задач увидит там рисунки по анатомии человека и непонятные каракули на полях.

— Слушай, а ты сам как относишься этому вашему Лесу? — Саша задумчиво почесал шею сзади. — Ну, типа, я понимаю, что ты здесь какая-то шишка, супер важный человек и всё такое, но ведь у тебя же должно быть мнение о том, что здесь творится. У тебя именно, а не у твоего начальства или у этой вот маски на твоём лице. Что ты думаешь про Лес?

Заячья Маска долгое время молчал. Он обогнал Сашку, проследил взглядом за течением Реки вперед, а затем встал на месте, дождался, когда спутник подойдет к нему. И только лишь тогда ответил тихим, почти неслышным из-за маски голосом:

— Я очень давно в Лесу и, должен признаться, здесь для меня уже давно стерлись грани плохого и хорошего. Какая разница, черное или белое? Оно просто есть, — он вздохнул, — и с этим в любом случае придется жить.

— Но ты же помнишь свою прошлую жизнь? Может, ты скучаешь по ней и хочешь вернуться назад?

— Все скучают по прошлому в той или иной степени. Кто-то хочет вернуться назад в беззаботное время, кто-то скучает об ушедших людях и чувствах, что они дарили. Все вспоминают былое, это естественная часть жизни, ведь все откуда-то пришли. И все куда-то пойдут, а потому думают не только о прошлом, но и мечтают о будущем.

— Это уже какая-то философия началась, — Сашка усмехнулся. — Кем ты был до… этого места?

Заячья Маска снова долго не отвечал, будто мечтая о том, что собеседник уйдет вперед или сам переведет разговор на другую тему.

— Я был аспирантом в университете, — наконец ответил он. — Учился, помогал преподавателям на кафедре, проводил некоторые занятия для студентов, подрабатывал вечерами и ночами в курьерской службе. Я просто жил.

— И тебе нравилась твоя жизнь? Интересная работа, отдых, девушка… тебя это все устраивало?

— Вполне себе.

— Так и зачем тогда ты полез в этот Лес? Что тебе мешало просто жить дальше и радоваться жизни?

Заячья Маска моментально захлопнулся в себе как устрица. Даже его плечи как будто опустились вниз. Он развернулся и зашагал вперед еще быстрее, чем до этого, бросив небрежно через плечо:

— Скоро нам придется пройти через Хрустальные Поля, будь готов.

Саша никогда не был особо эмпатичным человеком, однако в этот раз догадался, что его расспросы сильно задели Заячью Маску. «Можно подумать, его тайны прямо настолько важные, — хмыкнул про себя молодой человек. — У всех есть свои тайны и больные точки, и это совершенно не значит, что нужно чуть что, сразу надувать губы и отворачиваться от людей».

Пространство «под и над Рекой» было темным, как затянутая черным бархатом