— Мисс Бондюран, — напомнила ему Мосс.

Ванлис вновь сощурил разноцветные глазки.

— Я посмотрел из окна кухни. И увидел, что она куда-то уезжает.

— Одна?

— Одна.

— И после этого вы ее уже больше не видели?

— Нет, — ответил Ванлис и повернулся к Лиске. — Верно говорят, что этот псих ее сжег? Крематор, ну и имечко, это надо же! — произнес он, и его глаза вспыхнули нездоровым огнем. — И куда катится этот город!

— Вы это знаете не хуже, чем я.

— Это все потому, что близится двухтысячный год. Лично я такого мнения, — предположил он. — Иначе с чего бы это у людей вдруг начала съезжать крыша, причем с каждым днем все сильнее и сильнее? Потому что в такое время живем. Одно тысячелетие заканчивается, другое начинается…

— Тысячелетие, — буркнула Мосс и посмотрела на глиняный горшок с увядшими хризантемами на крыльце дома Джиллиан Бондюран.

— Все может быть, — вздохнула Лиска. — В общем, с богом!

— С богом, — саркастически отозвалась Мосс.

— Увы, слишком поздно для мисс Бондюран, — хмуро произнес Ванлис, поворачивая в замке ключ. — Вам требуется моя помощь, детектив?

— Нет, благодарю. Сами знаете, правила и все такое прочее, — ответила Лиска, поворачиваясь лицом, чтобы он не вошел вслед за ней в дом. — Вы когда-нибудь видели мисс Бондюран в обществе хороших знакомых? Друзей? Бойфренда?

— Я время от времени видел здесь ее отца. Потому что дом принадлежит ему. И никаких бойфрендов. Лишь подругу, да и то нечасто. Я имею в виду, подругу как друга, а не что-то другое.

— Это какая-то конкретная девушка? Вы знаете, как ее зовут?

— Нет. Потому что она тоже не слишком-то общительная. Даже сказал бы, злюка. С виду похожа на подружку байкера, но это только с виду. А вообще, я с ней практически не общался. Я имею в виду мисс Бондюран. Обычно она бывала одна и почти никогда не разговаривала. Здесь вообще была как чужая. Потому что среди местных жителей студентов практически нет, да и одевалась она, скажу я вам, малость странновато. Вся в черном и в армейских ботинках.

— А не было случаев, когда бы вам показалось, что она слегка не в себе?

— Вы хотите сказать, как под действием наркотика? Нет. А что, она принимала наркотики?

— Я всего лишь проверяю возможные версии, вот и все, как и моя напарница…

Поблагодарив за помощь, она дала Ванлису свою визитку и попросила позвонить, если он вдруг вспомнит что-то такое, что могло бы помочь следствию. Намек был понят. Ванлис хотя и с явной неохотой, однако попятился от двери. Правда, при этом он вытянул шею, пытаясь разглядеть, чем занимается внутри дома Мосс. Помахав ему на прощание рукой, Лиска захлопнула дверь.

— Господи, как же я хочу принять душ! — прошептала она и, входя в гостиную, вся передернулась.

— Что, не понравился голубчик? — спросила Мосс с нарочитым деревенским акцентом.

Лиска скорчила гримасу — та предназначалась напарнице, но причиной также был стоявший в доме запах — смесь освежителя воздуха и застарелого табачного дыма.

— Ну, я его разговорила!

— У тебя ни стыда, ни совести

— Исключительно по долгу службы.

— Как я рада, что у меня климакс.

Впрочем, Лиска уже сделалась серьезной и обернулась на дверь.

— Если честно, то эти несостоявшиеся копы меня заколебали. Строят из себя бог весть что. Как будто им не хватает власти. На самом же деле это не что иное, как комплекс неполноценности. И, как правило, они имеют зуб на женщин… Эй! — неожиданно воскликнула она и просияла. — Я должна поделиться этой теорией с нашим красавчиком, агентом Куинном.

— Ну, ты и шлюха!

— Скорее, оппортунистка.

Окна гостиной Джиллиан Бондюран выходили на реку. Мебель в комнате, похоже, была новой. Мягкий диван и кресла цвета овсяной каши. Кофейный столик со стеклянной столешницей и прочие поверхности присыпаны порошком — это постарались криминалисты, когда исследовали отпечатки пальцев. Телевизор с огромным экраном и дорогая стереосистема. В одном углу письменный стол и книжные полки ему в тон. На полках — учебники, тетради и прочие вещи, так или иначе связанные с учебой в университете. Стоят, как солдаты, стройными рядами — это тотчас бросалось в глаза. У другой стены примостилось, блестя черными боками, электропианино. Кухня — а она хорошо просматривалась из гостиной — сверкала чистотой.

— Надо узнать, кто наводил здесь порядок — она сама или приходящая прислуга.

— Не слишком похоже на жилье бедной студентки, — заметила Лиска. — Но, с другой стороны, эта девушка во всех отношениях не была из разряда средних. Ведь кто в ее возрасте уже успел исколесить пол-Европы?

— И все-таки учиться она приехала сюда. Интересно, по какой причине? Она ведь могла поступить куда угодно — в Сорбонну, в Оксфорд, в Гарвард, в университет Южной Калифорнии… Могла податься туда, где тепло, где каждый день светит солнце. В какую-нибудь экзотическую страну… Но вернулась сюда. Почему?

— Чтобы быть ближе к папочке.

Мосс обошла гостиную, пытаясь выхватить глазами хоть что-нибудь, что могло бы послужить зацепкой.

— Думаю, да. Это вполне разумное объяснение. И все же… У меня с дочерью, Бет, прекрасные отношения, но как только она окончила школу, так тотчас заявила, что уедет.

— И куда же?

— В Мэдисон. В Университет штата Висконсин. Мой муж — не Питер Бондюран. Ей пришлось выбирать университет поближе к дому, — произнесла Мосс, оглядывая глазами названия журналов — и профессиональные, по психологии, и «Роллинг Стоун»[7].

— Если бы мой родитель имел миллион баксов и был готов раскошелиться для меня на такую хату, то я бы тоже согласилась составить ему компанию. Эй, может, мне попросить Бондюрана, чтобы он меня удочерил?

— А кто был здесь вчера?

— Как только рядом с телом нашли водительские права Бондюран, сюда прислали двух ребят из управления — на всякий пожарный. Проверить, вдруг она дома. Жива, здорова и даже не знает, что ее убили. Затем Сэм приезжал вместе с Элвудом, чтобы осмотреть дом, поговорить с соседями. Никто ничего не знал. Они взяли ее записную книжку с адресами, чеки, телефонные счета и кое-что еще по мелочам. Но ничего существенного не нашли. И потому решили, что если она принимала наркотики, то криминалисты все равно это обнаружат.

— Может, все ценное она носила в сумочке?

— Ага, сумку могут украсть, и тогда пиши пропало. Нет, вряд ли. К тому же уж слишком тут все чисто и аккуратно. «Нарики» обычно устраивают свинарник.

На втором этаже — две спальни, каждая с отдельной ванной комнатой. В своем крошечном домике в Сент-Поле Никки Лиска была вынуждена делить микроскопическую ванную с двумя сыновьями — одному одиннадцать, другому девять. И хотя, работая в полиции, зарабатывала она неплохо, такие вещи, как хоккейная форма или брэкеты для детей, съедали приличную часть ее доходов. Алименты же, которые через суд удалось стрясти с бывшего супруга, были курам на смех. Время от времени ее посещала мысль, что в свое время она залетела явно не от того, кого нужно. Нужно смотреть на размер кошелька избранника, а не на другие вещи.