Ковач удивленно выгнул бровь.

— Вы отдыхаете от богатых цыпочек с расстройствами пищеварения, выступая свидетелем на процессах над разными подонками? Что ж, тоже своего рода хобби.

— Я помогаю тем, кто во мне нуждается, детектив. Будь то защита или обвинение.

«Ты, приятель, работаешь на тех, кто готов открывать бумажник по первому твоему требованию». Ковач отлично это понимал, но не стал произносить вслух.

— Кстати, мне сегодня нужно быть в суде, — сообщил Брандт. — А перед этим у меня деловая встреча во время обеденного перерыва. Мне ужасно не хотелось бы показаться невежливым, джентльмены, но нам лучше сразу перейти к делу. Вы не возражаете?

— У нас всего несколько вопросов, — сказал Ковач, беря в руки игрушечные грабли, прилагавшиеся к комплекту миниатюрного сада камней, устроенного в небольшом ящике у окна. Затем перевел взгляд на насыпанный песок, как будто ожидал, что детские грабельки предназначены для выкапывания кошачьих какашек.

— Вы сами знаете, что я мало чем могу оказать помощь вашему расследованию. Джиллиан была моей пациенткой. Мои руки связаны путами врачебной этики.

— Ваша пациентка мертва, — упрямо произнес Ковач. Он взял с песка черный камешек и, облокотившись на шкаф, принялся катать его между пальцами. Он выглядел как человек, который вполне удобно устроился. — Полагаю, сейчас у нее несколько иные представления о конфиденциальности.

Брандт еле заметно улыбнулся шутке.

— Вы сами не вполне уверены в собственных словах, детектив. Так мертва Джиллиан или нет? Вы намекнули Питеру, что она может быть жива. Если это так, то девушка вправе рассчитывать на конфиденциальность.

— Существует высокая вероятность того, что найденное тело принадлежит Джиллиан Бондюран. Вероятность, но не стопроцентная уверенность, — вступил в разговор Куинн, дипломатично оттеснив Ковача. — В любом случае мы работаем круглые сутки, доктор Брандт. Убийца вновь начнет убивать. Это непреложный факт. Рано или поздно он снова возьмется за свое. Чем больше мы узнбем о жертвах, тем ближе подберемся к преступнику и тем скорее его обезвредим.

— Я знаком с вашей теорией, агент Куинн. Читал ваши статьи… кажется, где-то на моих книжных полках стоит учебник, соавтором которого вы являетесь. Впечатляюще. Знаешь жертву — вычислишь и преступника.

— Это лишь часть теории. Первые жертвы относились к группе повышенного риска. Джиллиан в эту схему не укладывается.

Брандт постучал указательным пальцем себя по губам.

— Отклонение от схемы. Понимаю. Это делает ее логическим центром головоломки. Вы полагаете, что убийством последней он говорит о себе больше, нежели в двух предыдущих случаях. Но что, если она просто оказалась не в том месте и не в то время? Что, если он не выбирал первых двух, потому что они были проститутками? Что, если все три жертвы — не более чем случайное совпадение?

— Нет, — ответил Куинн, заметив в глазах Брандта блеск вызова. — В арсенале этого типа нет ничего случайного. Каждую из этих женщин он выбрал по какой-то определенной причине. И в случае с Джиллиан причина может оказаться наиболее характерной. Давно вы ее курируете?

— Два года.

— Как она пришла к вам? По рекомендации?

— Благодаря гольфу. Мы с Питером состоим в одном гольф-клубе. Превосходное место для знакомств, — с улыбкой признался Брандт, явно довольный своей деловой хваткой.

— Вы преуспели бы куда больше, если бы жили во Флориде, — пошутил Куинн. Разве мы не друзья — оба такие умные, решительные? Подумав, добавил: — Сезон гольфа сколько здесь продолжается? Два месяца?

— Если хорошая весна, то три, — парировал Брандт. — Мы много времени проводим в клубе, в закрытом помещении. Там превосходная кухня. Кстати, вы играете в гольф?

— Играю, когда представляется такая возможность.

— Жаль, что сезон закончился, — посетовал Брандт.

— Верно, — проворчал Ковач, — чертовски неудобно убийцам орудовать в ноябре, если посмотреть на дело с такой точки зрения.

Доктор Брандт бросил на него быстрый взгляд.

— Я вовсе не это имел в виду, детектив. Хотя коль вы завели об этом разговор, то жаль, что вы не поймали его летом. В таком случае наш разговор вообще не состоялся бы. В любом случае, — добавил Брандт, поворачиваясь к Куинну, — я знаю Питера вот уже несколько лет.

— Он не показался мне излишне общительным человеком.

— Верно. Гольф для Питера — дело серьезное. Он вообще ко всему относится крайне серьезно. Мистер Бондюран очень ответственный человек.

— А как это качество повлияло на его отношения с Джиллиан?

— Послушайте, агент Куинн, вы переходите черту! — продолжая улыбаться, Брандт предостерегающе поводил пальцем.

Джон коротким кивком признал промах.

— Когда вы в последний раз говорили с Джиллиан? — спросил Ковач.

— У нас была встреча в пятницу. Каждую пятницу в четыре часа дня.

— После этого она поехала к отцу на ужин?

— Да. Джиллиан и Питер пытались наладить отношения. У них была долгая размолвка. Старые обиды чертовски трудно изгладить из памяти.

— Какие такие обиды?

Брандт моргнул.

— Хорошо. Как насчет общего заявления о том, что послужило первопричиной всех проблем Джиллиан? Чтобы нам было от чего отталкиваться.

— Извините. Не могу.

— Послушайте, вы вполне могли бы ответить на несколько простых вопросов, не нарушая доверия к вам других людей, — вздохнув, сказал Ковач. — Например, принимала ли мисс Бондюран какие-нибудь лекарственные препараты? Для нас это крайне важно. Вдруг в теле обнаружатся их следы.

— «Прозак». Она пыталась избавиться от депрессии.

— Маникально-депрессивный психоз? — уточнил Куинн.

Доктор Брандт смерил его долгим взглядом.

— Вам что-либо известно о том, имелись ли у нее проблемы с наркотиками? — гнул свою линию Ковач.

— Не комментируется.

— А проблемы с любовником?

Ответа не последовало.

— Она признавалась вам в том, что кто-то угрожал ей?

Молчание.

Ковач провел ладонью по усам и губам. Его терпение было на исходе. Он чувствовал, что готов сорваться в любую секунду.

— Вы знали девушку два года. Вы знакомы с ее отцом. Он считает вас своим другом. Возможно, вы подскажете нам направление поисков убийцы. А вы тратите наше время на всякие пустяки, на угадайку: холодное — горячее, белое — черное…

Куинн осторожно откашлялся.

— Ты знаешь правила, Сэм. Помни о них!

— К черту правила! — прорычал Ковач, смахнув с дальнего края стола альбом фотографий Мэплторпа. — Будь я адвокатом защиты, размахивающим пачкой денег, он бы нашел лазейку, чтобы проскользнуть сквозь нее.