его своему знакомому специалисту нейрохирургу. Поймите меня правильно. Это вас с ней связывали какие-то чувства. Для меня это была ничем не примечательная кошка, которых мне привозят каждый день. Я не могу к каждой из них привязываться. Если я начну жалеть их чересчур сильно, то не смогу оперировать, из-за страха сделать им больно. И вот этот мой знакомый, все же смог определить, что кошкодевочка ещё жива. Так что вам есть кого благодарить вместо меня.

– Вон оно что. Это очень приятно и отрадно слышать. И вам, доктор, я тоже благодарен, за, вот такое ваше специфическое отношение, которое, в конце концов, оказалось даже весьма полезным.

– Спасибо на добром слове.

– А почему она одета, как сержант космического десанта? Она реально будет завоёвывать Кассиопею?

– А она и есть сержант, только не десанта, а спецназа. И завоёвывать будет не далёкие миры, а очень даже близкие катакомбы. Мы планируем очень специальную операцию. А у вашей Эмбер, так же, как у ваших двух других кошкодевочек, исключительные способности к такой работе.

– И Грин со Скай? Они тоже сержанты вашего спецназа?

– Пока ещё не сержанты. Но, с их успехами, им до этого звания недолго осталось.

– А откуда у них такие способности? И вообще, что это за способности такие?

– Ваши кошкодевочки не просто кошки, они кошки из очень специального питомника. Питомник этот разводит кошкодевочек для всяких специфических экспериментов, в частности, он поставляет материал для разработчиков нейротрансмиттера, о котором мы сегодня говорили. В этом питомнике кошкодевочки становятся суперкошкодевочками, но не на долго. А вот тем, кто сумел оттуда сбежать, тем везёт несравнимо больше. И Ваши девочки – тому пример.

– Так вот почему вы так настойчиво рекомендовали их в пансионат отправить. Это же не пансионат благородных кошкодевочек, это тренировочная база, я прав?

– Очень близко. Не совсем база, но можно и так назвать.

– А операция? Что у вас там такого планируется, мне…

– Вам – нет. Три раза – нет. Ни при каких условиях. А про операцию мы ещё поговорим. На днях. А пока, разрешите откланяться, – и Доктор ушагал в сторону лифта.

Все распрощались и разошлись по своим делам. Я один стоял в фойе и не знал, что делать. Куда Оливия увела Мадам? И стоит ли вообще теперь ждать Мадам? А если и ждать, то чего именно ждать от самой Мадам мне лично? Но, как ни странно, мадаму мне Оливия возвернула в полном здравии, психическом. Мадам была в благостном расположении духа.

– Оливия, а вы мне не отсыплете того чудопорошка, который вы дали Мадам?

– Никакого порошка никто никому не давал. Это была дружеская беседа, доверительная. Вам, мужчинам, не понять. – ответила Оливия, и попрощавшись, ушла.

– Чего стоишь? Поехали домой, – приказал добрым тоном Мадам.

– Домой, к вам, Мадам, или домой ко мне?

– А ты уже сам решай.

– Разрешаете?

–Разрешаю.

– И мне ничего не будет?

– Не будет. Ничего не будет. Совсем ничего. Ни дивана, ни нашествия инопланетянок с инопланетной анатомией. Будешь снова на полу спать.

– Э-ээ… Вас понял. Тогда я предлагаю ехать домой ко мне. Я правильно всё делаю?

– Правильно. Очень, всё, правильно делаешь. И можешь не бояться. У меня настроение хорошие. И только попробуй мне его испортить. И прекрати ко мне на вы. Я твоя будущая жена, привыкай ко мне обращаться ласково и доверительно.

– Понял. Не дурак. А ты меня бить не будешь?

– Что за глупости??

– Нет, реально? Не будешь? Хотя бы, после свадьбы?

– А что? Если тебя не бить, то свадьбы не будет?

– Если меня бить, то будет не свадьба, а будут похороны. Но сначала будет суд, за жестокое обращение с мужчинами.

– А чего это ты вдруг забеспокоился? Раньше ты, вроде, не боялся, что я тебя могу побить?

– Раньше я на знал о такой перспективе для меня.

– Ну вот и не знай себе дальше. Не буду я тебя бить. Или ты меня уже боишься?

– А если боюсь?

– То и дурак. Чего ты? Почему я тебя должна бить? Я тебя люблю!

– Так это ж, бьёт – значит любит. Да и вообще, вон. С кошкодевочками ты же не церемонишься, не смотря на наличие у некоторых из них табельного оружия.

– Но ты-то не кошкодевочка. Ты мой мужчина, которого я люблю. Зачем мне тебя бить? Прекращай ерундой страдать.

– Но, всё же?

– Всё! Закрыли тему. И не смей меня бояться.

– Я попробую.

– Какой же ты дурак!

– Какой есть. Я никого не принуждаю любить дурака.

– А что поделать если любовь так зла и несправедлива ко мне?

– А в чём это она несправедлива?

– В том, что я люблю такого классного парня, настоящего героя, но как только он рот открывает, вся картина рушится.

– И что мне делать? Молчать теперь всю жизнь?

– Нет, просто поумнеть, наконец. Пора бы. Возраст уже позволяет начать мозгами пользоваться.

Так и не выяснив, когда меня начнут бить, я привёз Мадам к себе домой. Но ничего такого я не подразумевал. Паскудная мыслишка о дропкике в туфлях на тонких каблуках, да хоть даже и в мини юбке, да даже и лежачего меня, очень угнетала.

Моё предложение приготовить ужин из овощей быстрой заморозки, было категорически отвергнуто в виду моего состояния. И вообще, циклопам, не рекомендуется у плиты стоять, можно и обжечься. Так что был заказан ужин с доставкой из очень хорошего ресторана. Но и это мне не особо настроение повысило.

– Ты чего такой? – поинтересовалась Мадам, видя моё угнетённое состояние.

– Да так. Ничего.

– Но я же вижу, что что-то не так. Ты на меня дуешься?

– Нет.

– Врёшь.

– Да нет же. Чего мне на тебя дуться. Просто настроение чего-то не очень у меня.

– Вот оно и не очень, что, ты, до сих пор на меня обижен.

– Да не обижен я.

– А что тогда? Напуган?

– Чем?

– Я не знаю. Но ты же, наверное, ждёшь, что я тебя ночью побью?

– Не жду.

– Да у тебя на лице твоём синюшно-бледном всё написано, – мадам стала или раздражаться, или заводиться.

– Если я скажу, о чём я думаю, ты меня не побьёшь?

– Да что ты заладил? Побьёшь да побьёшь! Не буду я тебя бить! Думай о своих кошкодевочках дальше, раз обо мне думать тебе не интересно

– Не злись. Я же не специально о них думаю. Я вынужденно о них думаю.

– И что же тебя вынуждает думать о кошках?

– Чувство ответственности.

– А какая у тебя за них ответственность, если они все теперь самостоятельные?