— Владимир Кузьмич Самсонов, пишу под псевдонимом Холодный. После того, как на «крытой», приняв за жмурика, меня свезли из лазарета в морг, получил такую кликуху. Температура тела тогда опустилась до тридцати двух градусов. Но, как видите, воскрес. Вернулся в мир живых для того, чтобы творить и помогать людям. Ведь после того, как побывал ТАМ, — Владимир возвёл глаза к потолку, — многое прояснилось. Люди, Оксана Валерьевна, представляют мир неправильно. Одни, «помидоры», коммунисты то есть, старой закалки, говорят, что за чертой нет ничего. Это в корне неверно. ТАМ всё есть, только не то, о чём вещают попы. И потому просить прощения, жертвуя на храмы, бессмысленно. Храмы эти ровно никакого отношения к тайнам жизни и смерти не имеют. Грехи нельзя ни отпустить, ни замолить ни за какие деньги. Их можно только искупить. И чем тяжелее грех, тем страшнее искупление. Я никого не мочил, клянусь. Только спасал и сейчас спасаю. ТАМ мне сказали такие слова: «Твоя морковь ещё не сварилась». Значит, час не пришёл. Я хочу успеть доказать, что способен не только на худое. Я ни разу даже на «крытке» не пустил в ход заточку, а ведь там за косой взгляд жизни лишали. Да, ещё одно хочу сказать, — Самсонов-Холодный указал на плюшевый старомодный стул, и я села, устроив сумку на коленях. — Даже если бы вы сегодня отказались со мной встретиться, всё равно пришлось бы…

— Почему же? — удивилась я, поглядывая в зеркало.

Оттуда смотрела зеленоглазая красавица, на плечи которой ниспадали тёмно-бронзовые локоны. Лоб прочертили тонкие, будто подведённые углём брови, а щёки горели естественным румянцем. И я залюбовалась сама собой.

— Ваш шеф Озирский приказал бы. Я с ним по «мобиле» говорил сегодня. В агентуре у него состоял лет десять назад, до последней отсидки. Меня тогда не Холодным, а Лисопёсом звали… За то, что рыжий. Озирский вспомнил всё сразу и въехал в тему. Я всегда его уважал, как многие в Питере. И не ошибся. Если не веришь, — перешёл Холодный на «ты», — спроси его хоть сегодня. Он расскажет, как мы вместе работали. Слушай, а ты чего выпить хочешь?

— Ничего, Владимир Кузьмич. Давайте говорить по делу.

А про себя я решила всё-таки позвонить Андрею, если удастся выбраться отсюда живой и попасть в коттедж Юрия Кулдошина.

— Придётся пока поверить вам на слово, вздохнула я, откидывая назад волосы.

Комнатка была очень жарко натоплена — должно быть, поэт с тех пор, как оказался в морге, никак не мог согреться.

— Поверь, не пожалеешь. Все пацаны знают, что моё слово крепкое. И Озирский тоже, мы с ним не одно дело закручивали.

Холодный то ли петушился передо мной, то ли действительно не мог сдержать эмоции. На столе рядом с «Ундервундом» стояла бутылка водки, к которой заслуженный человек постоянно прикладывался.

— С местными ментами мне связываться западло, а вы с Озирским — совсем другое дело. Не обижайся, что за тобой следили, — слишком много на карту поставлено. Если вы, — стал опять вежливым Холодный, — никого не выявите, Юра-Бешеный начнёт мочить всех подряд. Он три раза контуженный, ему ж не объяснить ничего. Одного не понимаю, сколько ни думаю, — чем Банщица его присушила? Он ведь на девять лет моложе, и не урод. По городу слухи ходят, что её родственница-колдовка руку приложила. Восемь ребятишек, надо чем-то кормить. И до сих пор от того приворота Юрка отойти не может. Мы с вами, Оксана, должны навести здесь порядок без выстрелов и взрывов. Согласны?

— С удовольствием, Владимир Кузьмич! Только вы-то что предлагаете? У вас есть какая-нибудь идея? — заинтересовалась я.

— «Идей много», как говорил клоун-лилипут из венгерского фильма «Праздник непослушания». «Эта не подходит, эта не подходит… Ага, нашёл!» Я тут расследование небольшое провёл… — Холодный снова присосался к бутылке. — И выяснил, кто точно Банщицу не трогал. У меня связи надёжные, можете положиться. Многие выиграли от этого убийства, и их вполне можно заподозрить по логике книжных сыщиков. Только вот не мочили они Наташку. Не успели, кхе-кхе!

Холодный засмеялся и подавился водкой. Я смотрела на его маленькие ноги в стоптанных полуботинках, на выношенные брюки в полоску, на распадающийся по ниткам свитер. Смотрела и чувствовала, что этот человек интересует меня всё больше.

— Я сперва подумал на ментов. Им, если мы друг друга передушим, станет спокойнее. Но из ментовки наши сообщили, что Банщицу там берегли на сладкое. Задумки подобные не раз озвучивались, потому что Наталья людям в погонах тоже портила кровушку. Они живут на отчисления от наркобизнеса, знаете? Думаю, это ни для того не секрет. А Банщица сколотила какой-то Фонд борьбы с наркотиками. Они и газету выпускают откровенно фашистского толка…

— Мне про это говорили, — перебила я. — Значит, не милиция?

— Нет, представьте себе. До сих пор Банщицу пытались достать через налоговую, санэпидстанцию и прочие госструктуры. Ликвидировать её могли, но в особо важном случае. Такого случая уже не будет.

— За какие группировки можете ручаться? — Мне вдруг очень захотелось водки, но я стеснялась попросить.

— Послушайте меня внимательно. Постараюсь быть кратким, насколько возможно. — Холодный вынул пачку «Беломора». — Разрешите?

— Конечно. А для меня нет сигарет?

— «Мальборо»! — Холодный выдвинул ящик стола. — Альбина любит такие.

— Спасибо. — Я закурила от позолоченной зажигалки хозяина.

— Область наша с начала девяностых — одна из первых по криминалу. Тогда я ещё здесь не жил, но жена и пацаны рассказывали. Убийства — на любой вкус! Заказные, публичные. Исполнялись наёмниками с применением стрелкового оружия всех типов, в том числе и автоматического. Фугасы, растяжки, мины — как в Чечне. Так что лишним трупом, пусть даже известной женщины, здесь никого не удивишь. Наоборот, слишком долго она целой оставалась. Уже «братва» начала на ворожбу грешить. Мистический ужас Банщица вселяла в своих врагов. Даже менты опасались, что ничего не получится. А сейчас всем интересно — а кто ж сумел-то?! Но лично меня это не удивляет. Здешние киллеры владеют не только оружием, но и техникой бесследного исчезновения с места преступления, блестящими навыками конспирации. Эра беспощадного гангстеризма, эпоха кровавой борьбы за колоссальные деньги, за влияние в торговле, в экономике, в политике вытравила всё человеческое из душ. Наталья мешала, повторяю, многим. И если бы кто-то известный её ликвидировал, скрывать не стал бы. Наоборот, возгордился бы невероятно. И не Юру-Бешеного «братва» боится, потому что здесь валили и не таких. Он, если честно, на один зуб пацанам. Но не хочется воевать за чужое, вот в чём дело! Вы не представляете, какие мужики тут жили и умирали! Промышленная группировка, цеховики, теневики, владельцы казино и товарно-сырьевой биржи, целой серии коммерческих структур! С теми, кто ещё жив, я эту тему обсудил. И никто не смог помочь! Никто! Но всех сжигает интерес. Рядом с нашими пацанами Италия отдыхает. Здесь привыкли приговоры исполнять публично, и трупы не прятать. Судя по тому, что Банщицу загасили тайком, а тело сунули в лифт, это почерк не местных. По некоторым прикидкам, работал не профи. Но, в то же самое время, следует признать — идея воплощена в жизнь быстро и качественно. Чей-то автограф… — Холодный некоторое время задумчиво курил. — А ведь с ней засыпался стрелок высшей пробы. Не слыхали? Был у нас один, убирал в девяносто втором сильно охраняемое лицо. И выполнил тогда заказ — на глазах у жены и детей объекта. И у охранников, что самое главное! Во дворе престижного дома, где всегда много народу, в том числе и начальства. Из ста с лишним автоматных выстрелов он ни одной пули не пустил в случайного прохожего! Класс, не находите? Он умел тщательно планировать ликвидации, а после аккуратно реализовывать эти планы. Так дорожил своей репутацией, что после промаха с Банщицей застрелился. Всегда так и говорил: «Труп вам будет. Если не её, то мой». И слово своё сдержал. Тогда в голову ей целился… Банщица шла под руку с Юрой, своей дорогой, через пустырь. И его, стрелка-то, словно кто под руку толкнул. Пуля в сторону полетела. А дальше, наверное, занервничал, — и второй выстрел мимо! Еле сумел уйти, но сам себе не простил. А Банщица с той поры совсем забыковала. Носила на шее икону и говорила, что Господь послал её в мир для уничтожения скверны, и потому хранит. Самое главное, что приходилось верить. Крутой спиртозаводчик, с которым ментовка ничего сделать не могла, на колени упал перед ней, просил о покровительстве и защите. По одному её слову видный делец порнобизнеса всех девок выпустил, которых завлёк обманом. Торговцев медью и никелем Банщица в открытую данью обложила, а деньги пускала на свои нужды. Ну, не совсем свои. Скорее, на нужды борцов с растлением народа. Наталья была сторонницей твёрдой руки и лечения общества страхом. Через газету набирала в свои структуры ребят, вернувшихся из Чечни. Здесь в основном — шпана. Я вам говорю, сам грамотный в таких делах. И если шпана кого-то зауважает, то вознесёт до небес. Многим не хотелось, чтобы Банщица стала здесь царицей, а такое было возможно. Сейчас модно крутость показывать, прикрываясь правильными словесами, а Наташка всегда такой была. Разбиралась с должниками безжалостно, особенно если те были пришлыми. Нахрап, демагогия, соответствующая фразеология, ребята с бицепсами — то, что нужно. В администрации банщица тоже пользовалась авторитетом, потому что могла надавить на многих. Часто выполняла поручения ответственных лиц. Могла быть услужливой, любезной, расторопной. Она бывала всякой. Умела балансировать на кромке интересов различных группировок, ведь все к ней париться ездили. И всегда кто-то за неё вступался, заслонял от неприятностей. У Банщицы было большое будущее, и многие смирились с этим. Так всегда бывает — едва перестанешь ждать, чудо свершится. Наталья любила, когда её называли «крёстной матерью». Действительно, среди здешней элиты у неё были крестники. Каждому хотелось, чтобы таинственная сила перешла к младенцу, которого у купели держит Банщица. Бывало, договаривалась с воротилами по-бабьи просто, душевно. Так, что те, даже оказавшись в убытке, расставались с ней по-хорошему. Четыре автобуса по городу бесплатно возили жителей, и старухи прямо во время движения молились о здравии Натальи Лазаревны. Я бы много ещё мог порассказать. Добавлю, если удастся свидеться. В августе этого года провалилось последнее покушение. Хотели взорвать кабинет в бане, когда там будет находиться Наталья. Так, представьте себе, взрывчатку задержали в пути и целиком конфисковали до выяснения обстоятельств! Мина направленного действия оказалась некачественной. Это цыгане организовали; после решили даже гранатомёт использовать. Гадалок своих подключили, и те сказали, что жить Банщице остаётся около месяца. Никто уже не верил, ан вот как вышло! И ещё про одну интересную деталь вам скажу. Цыганки в один голос твердили, что убьют Банщицу по ошибке. Так, может, убийца вовсе не её ждал? Такое тоже бывает, несколько случаев знаю.