«Вот же, чудовище! Но как смачно в его башку врезался фламберг! — вспоминал Вадим. — Располосовал буквально надвое, даже не верится». Эти воспоминания помогали ему чувствовать себя уверенно и верить, что он победит в любой схвате с ними.

Первый и совсем неробкий стук в дверь раздался, когда Вадим уже отправился спать, закончив с ужином и стащив все свои вещи наверх. В дом стали ломиться сильнее и стучать не только в дверь, но и по стенам, словно прощупывая слабые места. Но избы строили на века, брёвна толстые, чай, лес совсем рядом и не в дефиците. Так что, Вадим спокойно поднялся и забрался на чердак по лестнице, втянув её за собою.

Наверху было спокойно. Прикрыв крышку, Вадим бросился на кучу хламья и закрыл глаза. Мертвяки же бесились за стенами избы в предвкушении добычи. Но огонь уже почти затух, и запах человека перестал сильно ощущаться. Побесившись полночи и почти выбив дверь, они разошлись, а Вадим спокойно спал. Каким-то уму непостижимым образом он мог спать, но при этом чувствовать опасность. Всё же, верно высказывание: то, что нас не убивает, делает сильнее.

Бесы, а все выжившие монстры стали бесами, всё ходили вокруг, а Вадим чувствовал их. Ему казалось, что мир холодел и откуда шёл холод, там они и находились. Иногда он их словно видел, иногда нет. Видимо его организм всё никак не мог настроиться на бесов, выдавая противоречивые сигналы. Со временем, если он выживет, то всё устаканится.

В углу послышался еле слышный шорох. Мышь что ли? — подумал Вадим. Его глаза сейчас прекрасно видели в темноте и вскоре он с удивлением увидел человекообразное существо. Существо сильно походило на не в меру волосатого гнома и чем-то шуршало в углу, думая, что его никто не видит. Оно очень долго копошилось в корзине, что-то там выискивая и дождалось, что, резко подскочив Вадим мигом оказался возле него.

Огромные, испуганные глаза нечисти уставились на Вадима.

— Ты, что за фрукт? — спросил Вадим, наставив клинок на «гнома».

— Я не фрукт, — пискнул гном и попытался сбежать, но не успел.

Левой рукой, Вадим схватил гнома за волосы и крепко удерживал, пока тот верещал, отбиваясь руками и ногами. Смешно. Вокруг бродили мертвяки, а он держал за волосы какую-то нечисть. Внезапно его осенило понимание: — Ты домовой?

— Да, да, отпусти меня холоп Велеса.

Вадим усмехнулся.

— Как ты меня назвал, смерд?

— Я не смерд, я домовой, а ты боевой холоп Велеса, что тут такого?

— Постой-ка, какого Велеса и почему холоп?

— Потому что у тебя метка его на руке, а он ставит их только тому, кто помог ему в бою и принёс кровавую жертву.

— Гм, а что ещё можешь сказать?

— Не скажу больше ничего!

— А если я тебе конфету дам?

— Чего? — перестал болтаться в его руке домовой.

— Ничего, нет у меня конфеты. Давай так, я тебе разрешаю здесь копаться и дам серебряную монету, а ты ответишь на мои вопросы?

— Точно дашь деньгу?

— Точно, — кивнул Вадим. — Мне нужна информация о твоём мире.

— Чаго тебе нужно? — не понял домовой, — тряхнув паклей своих густых волос.

— Знать нужно о вашем мире.

— Ааа, — протянул домовой. — Лады, гони деньгу!

— А ты не сбежишь?

— Нет.

Вадим пожал плечами, положил осторожно фламберг на пол, а сам полез правой рукой за кошелем. Домовой между тем перестал болтаться и с интересом смотрел за его рукой. Вадим вынул кошель и показал серебро, после чего выпустил из рук домового.

Тот встал на ноги, тряхнул головой и молниеносно запустил руку в кошель, выхватив оттуда крупную монету и сунул её в рот, спрятав за щеку.

— Спвашивай, что хочешь знать, — зашепелявил он.

Вадим немного охренел от такого действия и машинально спрятал обратно свой кошель.

— Да уж… Что за метку я получил?

— Это метка Велеса, с её помощью ты сможешь заходить в заповедные лес и обратиться за помощью к Велесу. Даётся только тем, кто помог Велесу в борьбе с врагами.

— Понятно, а что ты тут делаешь и почему не боишься мертвяков?

— Вещица тут нужная для меня есть, за ней и пришёл, а живу я в городе, сюда вынужденно пришёл. С мертвяками жить не могу, хозяева моего дома погибли. Мертвяков я боюсь, но они меня не видят. Да и ты бы не увидел, если бы без метки был. Я когда не хочу, чтобы меня видели, никто и не видит.

— Вот как… А есть здесь ещё какая нечисть вроде тебя?

— Здесь нет, а в Козельске есть и полно, и домовые, и призраки, и запечники, и мелкие духи, но они если город погибнет, в лес опять сбегут. Мы помогаем живым, как можем, но против мёртвых мы бессильны. Их привёл с собой Бессмертный, чьё имя мы не смеем называть, и тебе его знать, не след. Не упоминай его всуе и не найдёт он тебя. За то, что наградил меня и слушал, награжу я тебя удачей в борьбе с ним и его слугами, а теперь, прощай! — домовёнок с места рванул в сторону и почти сразу же исчез в неприметной щели, в которую и кошка пролезть не смогла бы.

Вадим вздохнул, что тут скажешь? — и вернулся обратно. Разослав кучу тряпья, он лёг на него и постарался заснуть. Мысли вихрем закружились в его голове, будя воспоминания, и он не заметил, как уснул.

Утро наступило, и Вадим проснулся. Спустился вниз, топить печь не стал, чтобы не привлекать внимание, поел то, что осталось с ужина. Проверив палаш и кинжал, снял засов и пнул дверь ногой, распахнув её настежь. После полутьмы, царившей в избе, солнечные лучи на миг ослепили, и сумрак сменился на яркие краски летнего дня.

Вспоминая свой путь бегства от Козельска, Вадим пошёл по улице, мимоходом оглядывая все избы и дома. О том, что впереди есть бесы, ему говорило появившееся шестое чувство. Тогда он осторожно обходил их и шёл дальше, пока не вышел к той самой баньке, где провёл ночь почти месяц назад.

Крапива выросла за это время больше двух метров, полностью закрыв обзор, но Вадим, не ощущая опасности, смело шагнул вперёд. Прыжок прятавшегося там монстра сопровождался грозным, кровожадным рыком, выдавшим его. Вадим