Всё в целом, но в первую очередь неустойчивая психика самого Юрченко, подвигли его на то, что в один прекрасный день, находясь в ресторане в Вашингтоне в сопровождении сотрудника американской разведки, он вышел якобы проветриться и устремился в советское посольство. Там заявил, что он бежал от американских спецслужб, которые ранее его насильно, под воздействием наркотиков, привезли из Рима в Вашингтон. Естественно, эта версия устраивала наше руководство. Он при усиленном сопровождении был доставлен советским самолетом в Москву. Даже сделанные в Вашингтоне, а затем и в Москве соответствующие заявления на пресс-конференциях опять не помогли стать ему героем.

В заключение скажу только, что абсолютное большинство предателей, оставшихся за рубежом, — это несчастные люди. И судьбы их очень похожи. Они не становятся полноценными членами общества в Америке или другой стране и являются изгоями, вынужденными постоянно скрываться из-за страха наказания. С другой стороны, они постоянно находятся «под присмотром своих хозяев», так как полного доверия к ним никогда не бывает.

Упомяну только о судьбе нескольких заметных изменников, оставшихся за рубежом в разное время. Вскоре после окончания войны в сентябре 1945 года в Канаде изменил Родине шифровальщик нашей разведки Гузенко. Он передал канадцам, а соответственно и американцам, бесценные сведения о целом ряде агентов в этих странах. Канадское правительство определило Гузенко пожизненное содержание. Но вот, спустя уже много лет, мне попалось сообщение канадской прессы. В нём было сказано, что жена Гузенко возбудила судебное дело с требованием выплачивать денежное содержание, которое могло бы обеспечить оплату за учёбу детей, а канадцы отказывались пересмотреть сумму, выделенную много лет назад на содержание семьи Гузенко.

Ещё более красноречивым было заявление жены изменившего в Австралии в 50-е годы резидента советской разведки в Канберре Пролетарского. В своё время этот человек принял решение изменить Родине сразу после ареста и разоблачения Берии, испугавшись, что он, поскольку как-то был связан с Берией, также попадет под судебное преследование в Москве. В этом заявлении прямо было сказано, что Пролетарские живут в Австралии в полной изоляции, уже много лет являются совершенно чужими людьми в этой стране и обрекли себя на жалкое существование.

Характерной является история с изменником Носенко. Юрий Носенко был сыном известного министра судостроения СССР. Носенко довольно быстро дослужился до должности заместителя начальника отдела во Втором главном управлении КГБ.

Утратив сдерживающие центры, Носенко превратился в типичного выпивоху. В краткосрочной командировке в Женеве он, как потом стало известно, в состоянии запоя бежал с помощью американской разведки в США. Цель в его затуманенном алкоголем мозгу была одна — прославиться. Но не тут-то было. Контрразведывательное подразделение ЦРУ возглавлял в это время одиозный Джеймс Энглтон. Позднее выяснилось, что Энглтон страдал манией преследования, развившейся на профессиональной основе. Но всё это стало известно позднее, а в 1964 году Энглтон вынес заключение, что Носенко является двойным агентом — специально заслан в ЦРУ Москвой и продолжает работать на КГБ.

Энглтон поклялся, что разоблачит этого двойника, и в течение четырёх с половиной лет Носенко непрерывно «пытались расколоть», применяя всяческие изощрённые методы.

Не вдаваясь в детали, скажем только, что Носенко был полностью изолирован в специальном помещении без дневного света, в комнате находилась только кровать. Он был лишён на протяжении всего этого времени любой информации извне, не получал никаких книг, газет и содержался на полуголодном пайке! Все эти детали фактически постоянной пытки Носенко вскрылись на слушании в американском конгрессе проблем, связанных с нарушением в ЦРУ законодательства США.

Любой перебежчик обязательно попадает под подозрение, проверку, бесконечные «опросы», а контроль над ним, фактически слежка, продолжается всю его жизнь. Это характерно не только для эпохи деятелей типа Энглтона, но в принципе существовало и существует постоянно, и является принципом работы ЦРУ с перебежчиками всех видов.

В заключение — нашумевший в своё время случай. Аркадий Шевченко. В апреле 1978 года поступило сообщение: исчез Аркадий Шевченко, работавший в Нью-Йорке в качестве заместителя Генерального секретаря ООН. Шевченко, бывший помощник министра иностранных дел СССР Громыко, имел ранг посла и, естественно, имел доступ ко всей информации, связанной с деятельностью Советского Союза в ООН.

На этот раз американцы сразу заявили нам, что Шевченко попросил политического убежища. Обычно в случаях, когда «побег» какого-либо советского специалиста являлся для американцев неожиданным, они тянули время, могли несколько дней не отвечать на наши запросы, отказывались предоставить возможность свидания нашим официальным представителям с перебежчиком и т. д. На этот раз всё было иначе. А дело в том, что на протяжении уже достаточно длительного времени Шевченко работал на американцев. Он был завербован. Поступали сигналы о нарушениях Шевченко норм поведения сотрудника загранучреждения. Речь шла о пьянстве, несогласованных поездках на американские курорты.

Резидентура докладывала об этом, но Шевченко пока всё сходило с рук. В американской прессе, а затем и в книге, которую издал Шевченко, причины его измены объясняются идеологическим неприятием советского строя. Вся история представлена как «крик души» человека, видевшего изнутри наши недостатки. Вопрос же был значительно проще.

Шевченко, пользуясь отсутствием какого-либо контроля и будучи человеком избалованным и, более того, развращённым, превратился в пьяницу и фактически вёл разгульный образ жизни. Одна из его «подружек», профессиональная проститутка, находившаяся на связи у американской контрразведки, издала вскоре книгу «Любовница изменника», в которой без всякого стеснения описывает эпизоды полного свинства в поведении Шевченко. Именно этим воспользовались американские спецслужбы, когда ещё в 1975 году сделали первый подход к Шевченко, а затем очень быстро завербовали его как платного агента.

Американцы быстро согласились, чтобы с Шевченко встретились под их контролем советский посол в Вашингтоне А. Добрынин и советский представитель в ООН посол О. Трояновский. Все уговоры были заранее обречены на провал. Американцы были уверены в том, что Шевченко будет вести себя так, как им требовалось. Никакого пути назад у него просто не было.

Шевченко «бежал» в связи с тем, что после настоятельных сигналов со стороны КГБ Громыко принял решение вызвать Шевченко в Москву, чтобы «пожурить» его, так как никаких достоверных данных о его измене в это время не было. Шевченко вызывали для «консультаций» в МИД.

В это время в Нью-Йорк приехал заместитель заведующего американским отделом МИД Г.С. Сташевский, который хорошо знал Шевченко, и в первый же день был приглашён последним на ужин. Шевченко в доверительной обстановке поинтересовался, зачем его приглашают в Москву, и на это получил ответ, что министр хочет его «выстегать», так как на него наговаривает КГБ. Шевченко тут же оценил обстановку как провал и в этот же вечер бросился на срочную встречу со своими хозяевами, где и было принято решение о «невозвращении».