Блу тоже понравилось. Она представила синее небо, пухлые белые облака и заросший травой луг, где играют веселые щенята.

Райли принялась расстилать одеяла и, не поднимая глаз, спросила:

– Вы мама Дина, верно?

Эйприл нервно сжала стакан.

– Откуда тебе известно?

– Я знаю, что его мать зовут Эйприл. А Блу назвала вас по имени.

Прежде чем ответить, Эйприл не спеша глотнула чаю.

– Да, я его мама.

Она не пыталась лгать Райли. Просто объяснила, что у нее с сыном сложные отношения, и коротко упомянула о том, что нанялась сюда под другим именем. Райли, прекрасно понимавшая, как важно знаменитостям сохранять инкогнито, вполне удовлетворилась услышанным. Ах уж эти тайны! Блу покачала головой и дернула себя за майку.

– Я еще не была в душе. Впрочем, и после душа вы не увидите на мне ничего нового. Мне все равно, как одеваться.

– Вовсе не все равно. У тебя свой стиль, – возразила Эйприл.

– И что это значит?

– Одежда – лучшая маскировка.

– Для меня главное не столько маскировка, сколько удобство.

Что было не совсем правдой, но Блу пока не была расположена откровенничать.

Сотовый Эйприл зазвонил. Глянув на экранчик, она извинилась и отошла. Райли легла на одеяло и откинула голову на рюкзак. Блу лениво наблюдала, как утята, выставив хвостики, высматривали, чем поживиться.

– Жаль, что я не привезла альбом для рисования, – вздохнула она, когда Эйприл вернулась. – Здесь так красиво.

– Ты брала уроки?

– И да, и нет.

Блу вкратце описала свою академическую карьеру и не слишком счастливый опыт, связанный с художественным факультетом колледжа. До женщин донеслось тихое похрапывание. Райли мирно заснула на одеяле.

– Я связалась с бизнес-менеджером ее отца, – прошептала Эйприл. – Он обещал, что к концу дня кто-нибудь за ней заедет.

Блу не могла поверить, что находится в обществе человека, знавшего телефон бизнес-менеджера Джека Пэтриота.

Эйприл поддела одуванчик носком плетеной босоножки.

– Вы с Дином уже назначили дату свадьбы?

Блу не собиралась поддерживать ложь Дина, но и подчищать за ним не имела желания.

– До этого пока еще не дошло.

– Насколько я знаю, ты единственная, кому он сделал предложение.

– Его влечет ко мне просто потому, что я другая. Как только новизна померкнет, он найдет способ выпутаться из этого переплета.

– И ты этому веришь?

– Я почти ничего о нем не знаю. – честно призналась она. – И до сегодняшнего для понятия не имела, кто его отец.

– Он терпеть не может говорить о своем детстве, по крайней мере о той части, которая включает его и Джека. Трудно его винить. Я вела абсолютно безответственную жизнь.

Райли вздохнула во сне. Блу наклонила голову.

– Что, все было так плохо?

– К сожалению. Я никогда не называла себя фанаткой и не спала со всеми подряд. Но все же у меня было слишком много мужчин, а это к добру не приводит. Один рокер сменяет другого... сама не заметишь, как перейдешь границу.

Блу едва не спросила, кто такие эти рокеры, но, к счастью, успела сдержаться. Однако двойной стандарт, содержавшийся в высказывании Эйприл, беспокоил ее.

– Как же получается, что никто и пальцем не погрозит тем рокерам, которые меняют фанаток как перчатки? Почему всегда и во всем виноваты женщины?

– Потому что так устроен мир. Некоторые женщины гордятся

своим прошлым фанаток. Памела Дес Баррес написала об этом несколько книг. Но мне тошно о нем вспоминать. Я позволила мужчинам использовать свое тело, как мусорное ведро.Позволила.Никто меня не заставлял. Я не уважала себя, и именно это покрыло меня позором. Я наслаждалась такой жизнью. Музыка, мужчины, наркотики. Я разрешила заточить себя в мишурную тюрьму. Любила протанцевать в клубах всю ночь, а на следующий день наплевать на показ мод, в котором участвовала, чтобы прыгнуть на борт личного самолета и лететь через всю страну, совершенно позабыв, что обещала навестить сына в школе. Видела бы ты лицо Дина, когда я как-то сдержала это самое обещание! Он таскал меня от одного приятеля к другому, показывая всем и тараторя так быстро, что стал красным как помидор. Он словно пытался доказать им, что я действительно существую.

Но лет в тринадцать все это прекратилось. Маленький мальчик был готов простить своей матери все, но, как только он стал старше, я потеряла свой шанс на раскаяние.

Блу вспомнила о своей матери.

– Но вы полностью изменили свою жизнь и должны этим гордится.

– Путешествие было долгим.

– Думаю, неплохо бы Дину простить вас.

– Не стоит, Блу. Не представляешь, что я с ним вытворяла.

Но Блу вполне могла представить, как все было. Ведь и ее детство было не из легких. Она знала, каково это: не иметь возможности положиться на мать.

– Все же... рано или поздно он должен увидеть, что вы стали другим человеком. И просто обязан дать вам шанс.

– Не лезь ты в это. Понятно, что ты желаешь нам добра, но у Дина есть все причины ненавидеть меня. Не сумей он найти способ защитить себя, никогда не стал бы тем, что представляет собой сейчас.

Взглянув на часы, она поднялась со стула.

– Мне нужно поговорить с малярами.

Блу глянула на Райли, свернувшуюся запятой на одеяле.

– Дайте ей поспать. Я остаюсь.

– Ты не возражаешь?

– Я немного порисовала бы, если у вас найдется бумага.

– Конечно. Сейчас принесу.

– И, если уж вы так любезны, может, я воспользуюсь вашей ванной?

– Возьмешь все необходимое из аптечного шкафчика. Дезодорант. Зубную пасту. – Эйприл помедлила. – Косметику.

Блу улыбнулась. Эйприл ответила улыбкой.

– Я выложу из шкафа кое-какие вещи, которые ты сможешь надеть.

Блу не могла представить, чтобы какая-то одежда гибкой, высокой Эйприл могла бы подойти ей, но была благодарна за предложение.

Ключи от машины на кухонном столе, – продолжала Эйприл. В ящике комода лежит двадцатка. Когда Райли проснется, не отвезешь ее в город пообедать?

– Я не возьму ваших денег.

– Я отправлю счет Дину. Пожалуйста, Блу. Я хочу, чтобы они не встречались, пока люди Джека не доберутся сюда.

Блу вовсе не была уверена в целесообразности такого шага, но ее уже упрекнули в стремлении лезть в чужие дела, поэтому она неохотно кивнула.

– Хорошо.

Эйприл выложила на кровать изящную розовую блузку и короткую юбочку, пенящуюся оборками. Она сумела наскоро закрепить и то и другое кусочками двустороннего скотча, чтобы одежда казалась короче и уже.