Новикова, допрашивая свидетелей и очевидцев четырех убийств, работала безустанно. Немалую роль в этом деле сыграли показания актера Михаила Зотова, который подтвердил, что возле трупа Головина, в сарае, был обнаружен кисет Черноусова. Также Зотов сообщил следствию, что им были обнаружены ключи от сарая, где лежал труп.

Нашелся какой-то местный житель, который видел мужчину, похожего на Черноусова, на развалинах кремля неподалеку от того места, где было обнаружено тело постановщика трюков Федора Быкова.

Шахов, который в свое время поведал Звереву, что в день смерти Быкова видел, как тот шел в сторону кремля, и видел мужчину, идущего следом за ним, сообщил, что узнал в нем Черноусова.

Но самым поразительным для Зверева стало то, что Митя Уточкин вдруг вспомнил, что видел, как Черноусов возвращался в фойе общежития в день, когда кто-то подсыпал в пачку с содой рицин.

Одним словом, за каких-то несколько дней папка с материалами об убийстве Качинского, Быкова, Головина и Жилиной обрела вид увесистого тома, и дело быстро закрыли.

Андреев, которому была предписана заслуга в поимке опасного убийцы, пожинал лавры и уже собирался возвращаться в Москву. Зверев же, которому Ткаченко посоветовал больше не вмешиваться, вдруг утратил интерес к этому делу и переключился на поиски пропавшей из квартиры главврача местной больницы картины.

Спустя неделю после ареста Черноусова Зверев, который только что дописал очередной отчет и собирался уходить домой, услышал телефонную трель. Он снял трубку.

– Павел Васильевич, вы куда-то пропали, и поэтому я решил позвонить вам сам.

Зверев узнал голос Комарика и про себя чертыхнулся. Из-за всей этой кутерьмы он совсем забыл о парне и почувствовал себя неловко.

– Погоди… Что значит, куда я пропал? Это ты куда пропал? Тебя же неделю на работе не было!

– Вообще-то после того, как я вернул Черноусову его кисет, мне было приказано вести наблюдение…

– Так ты все это время жил в общежитии с нашими киношниками?

– Ну да! Кисет я вернул в самый последний момент, и, уж извините, когда я увидел, что после этого Черноусов пошел кому-то звонить, а потом двинулся к кремлю, я решил за ним проследить. Вы ничего не подумайте, я не нарушал ваших инструкций, я только наблюдал!

– Что наблюдал?

– Наблюдал встречу Черноусова и того мужчины в шляпе, с которым он был возле полуразрушенной башни. Черноусов и этот в шляпе о чем-то спорили. Потом Черноусов вручил собеседнику свой кисет, а потом появились люди в штатском и задержали обоих.

Зверев почувствовал, что рука, которой он держит трубку, вспотела.

– То есть ты видел, как производилось задержание нашего дефектора?

– А что, Черноусов оказался дефектором? – Игорек хмыкнул. – А ведь я тоже об этом подумал…

– Что – подумал? Ты хоть знаешь, кто такой дефектор?

– Конечно, знаю, это человек…

– Стоп! – Зверев не дал ему договорить, устыдившись в душе, что, в отличие от Комарика, сам только недавно узнал о значении этого слова. – Ладно, я все понял! Раз ты такой умный, то должен понимать, что о таких вещах болтать не стоит, тем более по телефону. Где ты сейчас?

– Звоню из телефонной будки, той самый, из которой Черноусов звонил тому мужчине в шляпе.

Прекрасно понимая, что речь идет о британском шпионе эстонце Андресе Суви, Зверев резко сменил тему:

– Так, значит, все это время ты жил в общежитии и вел наблюдение за киношниками?

– Да.

– И что ты можешь мне сообщить?

Игорек прокашлялся, Зверев мысленно представил, как стажер в этот момент поправляет очки.

– Во-первых, прибыл Славинский и еще трое…

– Кто такой Славинский? – Зверев, который за эту неделю уже полностью переключился на новое дело, не сразу понял, о ком речь.

– Славинский – это режиссер, который приехал с «Мосфильма», чтобы продолжить съемки фильма об осаде Пскова. – С ним прибыли еще трое: новый директор, новый постановщик трюков и брюнетка, которая будет играть Гризельду Батори.

– Я понял! Все это хорошо, но я чертовски устал и собираюсь домой. Приходи завтра на работу, расскажешь все по порядку, чего ты там еще интересного откопал, – сказал Зверев и повесил трубку.

Часть шестая

Славинский

Глава первая

За несколько дней до описанных событий…

Став свидетелем того, как Черноусов кому-то позвонил, потом отправился на развалины и чего-то ждал в кустах, отмахиваясь от назойливых комаров, Игорек не отрывал от актера своего пристального взгляда. Когда со стороны моста показался среднего роста мужчина в шляпе, Комарик насторожился.

Пока Черноусов и его визави беседовали, Игорек боялся даже пошевелиться. Они о чем-то спорили, Черноусов размахивал руками и чем-то тыкал собеседнику в лицо. О том, что это был возвращенный ему кисет, Игорек лишь догадывался.

Когда Черноусов вручил кисет незнакомцу, откуда-то, словно из-под земли, появились несколько крепких мужчин и скрутили обоих. Игорек не сразу понял, что случилось, при этом подивился, как ловко было осуществлено задержание.

Когда место событий опустело, Игорек выждал время и вернулся в общежитие. В кровати, которая довольно громко скрипела, Игорек ворочался и долго не смыкал глаз. Проснулся он от стука в дверь и не сразу понял, где он и как сюда попал.

– Товарищ Комарик! – донесся из-за двери женский голос, Игорек узнал Горшкову. – Вы у себя?

Он наспех оделся и открыл дверь.

Софья Алексеевна, облаченная в плиссированную юбку и неброский дымчатый жакет, прижимала к груди какую-то папку и тяжело дышала. Волосы ее, как обычно, были стянуты в хвост, очки немного съехали набок, придавая женщине весьма нелепый вид.

– Простите, что беспокою вас. Вы не знаете, где Черноусов?

Игорек тут же пришел в себя.

– Не знаю! А что случилось?

– С минуты на минуту здесь будет Славинский! Наверняка он захочет всех собрать! Я только что получила телеграмму, где сказано, что они приезжают на вокзал в шесть тридцать утра! Из-за того, что вчера нас целый день продержали в прокуратуре, я не получила телеграмму вовремя, – убивалась Софья Алексеевна. – Поэтому я не успела встретить наше новое начальство. Думаю, они уже едут сюда на такси. Простите! Если вы не знаете, где Черноусов, я пойду! Мне нужно встретить Славинского хотя бы у ворот общежития и всех разместить. Еще раз извините.

Когда Горшкова ушла, Игорек прикрыл дверь