– Я почти уверен, что это не так! – Игорек вскочил с места. – Раз уж вы поручили мне заняться этим делом, можно я его продолжу?

Зверев ухмыльнулся:

– А ты настырный!

– Разве это плохо?

Павел откусил кусок сахара и выругался:

– Чуть зуб не сломал! Ладно, хочешь продолжать, мешать не стану.

Игорек тоже сунул за щеку кусок рафинада.

– Я хочу съездить в Москву.

– Зачем?

– Поеду на «Мосфильм» и попробую кое-что узнать.

Зверев покачал головой:

– Понимаешь… после того как Корнев меня отстранил от следствия, мы с ним в контрах. К тому же его больше не волнует дело Качинского. Оно ведь считается закрытым.

– И что?

– Я не уверен, что смогу выбить для тебя командировку.

– Ах вон вы о чем! Ну, это не беда! У меня есть кое-какие сбережения, я поеду за свой счет.

– Тогда валяй! А я тебя здесь прикрою, никто тебя не хватится… – Зверев похлопал парня по плечу. – Желаю удачи!

Игорек добрался до дома спустя полчаса. Он тут же достал из шкатулки всю свою наличность: четвертак и несколько красных червонцев. Вздохнул. На билеты-то он наскребет, а вот где взять деньги на проживание и еду?

Игорек посмотрел на комод, на котором стоял его любимый парусник, взял его в руки, погладил, словно прощался не с деревянной игрушкой, а с живым существом. После с тоской в глазах отправился на ближайшую барахолку.

* * *

В вагоне пахло краковской колбасой, жареной рыбой и несвежими носками. К этому необычайному амбре примешивался тянувшийся из тамбура и раскрытых окон запах табачного дыма и креозота.

Игорек занял место внизу, задвинул свой чемоданчик под полку, лег и задумался.

Что он собирается делать? Что он будет искать? Какие у него версии?

Внутреннее чувство подсказывало, что что-то в этой истории не так! Да, что-то не так… Стал бы Зверев требовать у Корнева отправить его в Москву, если бы видел, что Комарик ошибается. Сейчас Зверев, судя по словам Вени, с которым он столкнулся в управлении после разговора с майором, полностью погрузился в новое дело. Павел Васильевич не станет ворошить «дело Качинского» сам, теперь только он, Игорек, может докопаться до истины, в случае, если Андреев и его коллеги были неправы.

* * *

Он вышел из душного вагона на перрон, сделал глубокий вдох и огляделся. Сунул руку в карман и достал сложенную вчетверо записку: «Мосфильмовская, дом один». Он знал адрес наизусть, но зачем-то решил прочесть еще раз.

Игорек вышел на привокзальную площадь. Духота и гарь, которыми он дышал последние несколько часов, растворились в прошлом. Комарик погрузился в кристальную свежесть зеленых парков и журчащих фонтанов, а доносившийся из репродуктора голос Утесова тут же заставил его прикрыть глаза от наслаждения.

Он уже бывал в столице и всякий раз по-новому ощущал ее неописуемую красоту и величие. Игорек открыл глаза и враз позабыл все, что мучило его по дороге сюда. Он не комарик, он – рабочая пчела, и он сделает то, для чего сюда прибыл.

Игорек поймал такси и назвал водителю адрес…

* * *

Четыре огромных павильона, мощные колонны, площадь размером с футбольное поле. Это был «Мосфильм» – место, где творили и продолжают творить мэтры отечественного кинематографа, место, где еще совсем недавно снимал свои шедевры великий Качинский.

Игорек поднялся по мраморным ступенькам и вошел в здание.

Высокие потолки, стены, украшенные лепниной… Несмотря на то, что часть здания еще только строилась, величие храма искусств вызывало восхищение и чувство неуверенности.

Однако Игорек собрался и двинулся вперед. На вахте его встретили вполне дружелюбно. Пожилой вахтер в фуражке, внимательно изучив его удостоверение, поинтересовался целью визита.

Когда Игорек сказал, что хочет получить данные о двух актерах, бдительный страж направил его на второй этаж в комнату с табличкой «Заместитель директора по кадровым вопросом Маринина И. В.».

Игорек увидел сидевшую за столом привлекательную женщину лет сорока, с рыжеватой шевелюрой и красивыми миндалевидными глазами.

– Здравствуйте! Меня зовут Инна Владимировна, мне сказали, что вы из милиции.

– Я прибыл из Пскова. Я занимаюсь расследованием убийства режиссера Качинского.

Женщина сделала удивленное лицо.

– Я слышала, что убийцу уже нашли!

– Вы знали Илью Черноусова?

– Разумеется. Никогда бы не подумала, что он на такое способен. Я слышала, что он умер от инфаркта?

– Да.

Женщина поправила прическу:

– Чем я могу вам помочь?

– Вы знаете, что Славинский отстранил от работы Шахова и собирается отдать его роль другому актеру?

– Кремянскому! Насколько я знаю, вопрос уже решен: Кремянский уезжает в Псков на съемки.

– Ну что ж, тогда у меня к вам еще один вопрос. Скажите, вы знаете актрису Александру Асташеву?

Женщина задумалась:

– Не припоминаю такой.

– По мнению некоторых ваших коллег и Славинского в том числе, она была одной из лучших актрис немого кино.

– То есть она снималась еще до войны?

– Да.

– Я здесь работаю с сорок шестого и знаю всех, кто числится в штате в настоящее время. Уверена, что сейчас актриса Александра Асташева на «Мосфильме» не работает. Всех, кто снимается у нас, я знаю. Это моя обязанность.

Игорек кивнул.

– А что вы знаете про Таисию Рождественскую?

Инна Владимировна напряглась:

– Разумеется, я знаю Рождественскую.

– И что вы о ней думаете?

Женщина фыркнула:

– Что думаю… Молодая, неопытная…

– И довольно привлекательная!

– Не стану с этим спорить.

– В таком случае скажите, нет ли у вас ее фотографии?

– Наверняка есть – в документах или с кинопроб, могу поискать.

Инна Владимировна подошла к шкафу и вынула из него большой пухлый конверт. Она вывалила на стол целую кипу разного рода снимков. Перебрав фотографии, выбрала одну и протянула Игорьку:

– Такая подойдет?

Игорек взял фото в руки. На групповом снимке, помимо самой Инны Владимировны и Качинского, были засняты Черноусов, Дорохов, Семин, Зотов, Рождественская, Жилина и еще несколько человек.

– Мы фотографировались для газеты. Тут все, кто был задействован в работе над новым фильмом Качинского.

– Ах вот оно что. Простите, но я не вижу тут Шахова.

– Снимок был сделан тогда, когда на роль Моллера был отобран Кремянский.

– Он есть на фото?

– Инна Владимировна ткнула пальцем на привлекательного светловолосого мужчину лет тридцати.

Игорек еще какое-то время рассматривал фото.

– Вы не могли бы дать мне его?

Женщина улыбнулась:

– Забирайте. Я там все равно плохо получилась.

Игорек убрал фотографию в портфель.

– Спасибо! У меня к вам последний вопрос. Если вы не знаете Асташеву, то кто, по вашему мнению, может ее знать?

Инна Владимировна задумалась.

– А это действительно может помочь расследованию?

– Разумеется!

Инна Владимировна