Предположения Софьи Алексеевны оправдались – машина с «шашечками» подъехала спустя десять минут. Первым вышел невысокий белесый мужчина средних лет в коричневом костюме и в галстуке. Вслед за ним появились хмурый взъерошенный крепыш в белой рубашке и брюках и миловидная девушка в сиреневом сарафане.

Белесый подошел к Горшковой, пожал ей руку и по-дружески приобнял:

– Здравствуйте, Софья Алексеевна, давненько не виделись.

– Константин Иванович, рада вас видеть.

Белесый хотел сказать еще что-то, но не успел – из машины вышел еще один пассажир. Софья Алексеевна тут же бросилась к нему.

Это был высокий, совершенно седой старик с прищуренными глазками и тонким ртом. Выйдя из авто, старик надел шляпу и двинулся к Горшковой, опираясь на трость.

Когда вновь прибывшие москвичи вошли в подъезд, Игорек покинул свой пост и завалился спать, в полной уверенности, что в ближайшее время получит новые указания от Зверева.

* * *

О том, что вечером Славинский собирает весь творческий коллектив в фойе, Игорек узнал уже ближе к полудню от той же Горшковой. Софья Алексеевна в очередной раз явилась к нему и сообщила, что совещание назначено на шесть вечера.

– Возможно, вы захотите познакомиться с вновь прибывшими, только очень вас прошу не беспокоить новых постояльцев хотя бы до завтра. Они наверняка устали с дороги.

– Не беспокойтесь, в ближайшее время я не собираюсь никого трогать. – Игорек протер линзы очков, гадая, правильно ли он поступил, дав такое обещание.

– Большое вам спасибо.

– Не волнуйтесь! Я не стану никого опрашивать и наверняка приду на ваше собрание. Вы не возражаете?

Софья Алексеевна засуетилась:

– А если Славинский спросит, кто вы и зачем здесь?

– Ответьте правду! Не забывайте, что расследование еще идет и убийца до сих пор не найден!

– Да, вы правы.

Игорек деловито нацепил очки.

– И еще… Я не стану никого беспокоить, но прошу кратко проинформировать меня о том, кто наши новые соседи.

Женщина посмотрела на часы и заговорила:

– Про Станислава Петровича Славинского вы уже не раз слышали. Это выдающийся режиссер, хотя работать под его началом мне еще ни разу не приходилось, в отличие от Кости Дымова…

– Как я понимаю, это новый директор картины?

Женщина утвердительно кивнула:

– Все верно. Мы с Константином Ивановичем давние друзья. Мне не раз приходилось работать в его группе, и у нас прекрасные отношения.

– А девушка?

– Полина Виноградова. С ней мы тоже знакомы, но работать вместе еще не приходилось. Что касается нового постановщика трюков, то зовут его Семен Корольков, раньше он выступал в цирке, он акробат. После травмы Семен покинул арену и теперь работает в кино. Несмотря на то, что в свое время он серьезно повредил колено, многие трюки он и сейчас выполняет сам. – Софья Алексеевна еще раз посмотрела на часы: – Вот, пожалуй, и все.

– Ясно. Простите, что отнял у вас время. Большое спасибо!

В дверях Софья Алексеевна обернулась:

– Ах да! Если вдруг вы узнаете, где Черноусов… Он ведь так и не появился!

– Разумеется! Если я что-то узнаю – непременно сообщу!

Игорек закрыл дверь и уселся на кровать, та скрипнула. Игорек довольно улыбнулся и уставился на стоящий на тумбочке парусник.

* * *

В фойе было довольно душно. Собравшиеся расселись на принесенные с собой стулья и табуреты и с нетерпением ожидали начала мероприятия. Игорек облюбовал местечко в углу и внимательно изучал обстановку. Все, видимо, было примерно так же, как и в тот день, когда Качинский собирал своих коллег накануне того ужасного дня.

Комарик внимательно следил за происходящим, отмечая, что все ведут себя по-разному. Малиновская о чем-то оживленно перешептывалась с Горшковой, та явно нервничала и то и дело заглядывала в папку с какими-то документами, лежащими у нее на коленях. Зотов и Дорохов, сидевшие рядом, тоже о чем-то тихо беседовали, но при всем желании их слов Игорек не слышал.

Семин сидел в другом конце зала и нервно постукивал пальцами по какой-то книжке, которую принес с собой. Шахов казался спокойным, он сидел у стены и, как мальчишка, ковырял пальцем обои.

Анечка Дроздова и Митя Уточкин, вопреки обычаю, сидели порознь и выглядели недовольными. Фирсова и Рождественская казались сосредоточенными и, пожалуй, были единственными, кто не выказывал напряжения.

Вновь прибывшие из столицы кинодеятели сидели в первых рядах. Дымов пролистывал какие-то бумаги, Корольков казался заспанным, Полина Виноградова то и дело улыбалась и искоса поглядывала на Шахова, который время от времени бросал на нее неоднозначные взгляды.

Перед тем как Игорек занял свое место, он снова столкнулся с Горшковой. Та в очередной раз спросила про Черноусова, и стажер в очередной раз соврал, что не знает, куда тот подевался.

Игорек еще раз бегло огляделся и вдруг подсознательно ощутил страх. А что, если убийца – не Черноусов? Что, если он все еще здесь?

Он мысленно корил Зверева за то, что тот совсем про него забыл.

Славинский пришел на заседание последним, когда все уже начали волноваться. При его появлении все присутствующие встали.

– Да перестаньте вы! – Славинский скривился. – Мы с вами не на пленуме, не нужно всего этого…

Он не спеша прошел на середину фойе, все так же опираясь на трость, и тяжело опустился на заранее принесенный Софьей Горшковой стул с витой спинкой.

– Надеюсь, все собрались?

Горшкова тут же вскочила с места:

– Нет Ильи Черноусова! Простите, но я весь день стучалась к нему в комнату, но мне никто не ответил! Ума не приложу, куда он мог подеваться!

Зотов, который сидел в первом ряду, ухмыльнулся:

– Боюсь, мы его сегодня не увидим!

Славинский нахмурился.

– Что вы хотите этим сказать?

Зотов поднялся с места:

– Боюсь, что у Черноусова несчастье!

– Надеюсь, он жив? – взволнованно поинтересовалась Малиновская.

– Я полагаю, что он арестован.

Начался шум, все вдруг сразу оживились, потом повернулись в сторону Игорька.

Зотов еще плеснул масла в огонь:

– На нашем мероприятии присутствует представитель органов. Мне почему-то кажется, что он знает, где сейчас наш Илья Матвеевич.

Горшкова тут же подбежала к Славинскому и стала что-то вполголоса ему объяснять. По мере того как она говорила, брови пожилого режиссера становились все прямее. Он понимающе кивнул и посмотрел на Комарика:

– Простите, товарищ. Если вам и в самом деле известно, куда подевался наш коллега, прошу вас внести ясность.

Игорек встал и, в очередной раз протерев очки, как можно более твердо заявил:

– Я не знаю, где Черноусов! Я нахожусь здесь в качестве наблюдателя, и не более того. Если быть до конца откровенным, я еще