Предчувствия его не обманули. Покинув стоянку около восьми утра, к полудню они прошли не более четырех миль. Вопреки мрачным пророчествам траппера, девушка не спотыкалась о подол юбки на каждом шагу, но зато с регулярным постоянством умудрялась зацепиться тканью чуть ли не за каждый куст подле тропы. Фея, поначалу шустро сновавшая от Бирюша, неторопливо вышагивающего во главе маленькой колоны, до Пелевина, замыкавшего строй, достаточно быстро утомилась и разразилась жалобным мявом. Полина, не преминув бросить язвительное замечание в адрес толстокожих мужиков, не имеющих и капли сострадания, подхватила котенка и героически потащила хитрую зверюгу на руках. Кайфовал котенок недолго, примерно с полмили. Устав разрываться между требующей постоянного присмотра юбкой и недовольно фыркающей при каждом рывке Феей, девушка опустила кису на землю. Недовольная таким поворотом событий, кошечка пробежала самостоятельно с десяток ярдов, после чего плюхнулась на тропу и начала форменным образом жаловаться на нелегкую девичью долю. Впрочем, без особого успеха. Вопреки ее ожиданиям хозяйка отнеслась к завываниям абсолютно индифферентно, то есть наплевательски, и ушлый котенок, выбрав в качестве нового средства передвижения Пелевина, переадресовал свои стенания ему. Не имеющий представления о безграничности женского коварства, Алексей усадил котенка на сгиб руки и двинулся дальше. Какое-то время Фея сидела спокойно, но потом однообразная поза ей прискучила, и она, проскользнув к Леше за пазуху, некоторое время путешествовала, высунув мордочку из-под рубахи. И все бы было почти хорошо, но неугомонная душа требовала не только комфорта, но и приключений, и котенок, нырнув поглубже, начал спелеологические исследования. Получив в ходе оных пару ощутимых царапин, Алексей вынул Фею наружу и, шипя сквозь зубы, забросил ее поверх своего рюкзака. С полчаса кошка пыталась возмущенно фыркать, требовательно мяукать и перебраться как минимум на плечо, но, получив щелчок по носу, успокоилась и, сообразив, что и из нынешнего положения можно извлечь выгоду, уцепилась когтями за сверток с одеялом, уложенный поверх рюкзака, и принялась нежиться в солнечных лучах.

Ближе к полудню солнце принялось жарить в полную силу, и Полина, обессиленно плюхнувшись на ближайший бугорок, закатила глаза.

– Ну и как прикажете вас понимать? – раздраженно буркнул Пелевин, нависая над ней угрюмой скалой.

– Понимать меня необязательно, – фыркнула девушка, приоткрыв один глаз. – Обязательно обожать и вовремя вкусно кормить.

– Если проголодались, – Алексей, стряхнув с рюкзака кошку, полез за банкой, – могу предложить тушенку.

Потревоженная Фея, приземлившись на твердый бугорок, обиженно мявкнула, но, увидев банку, резво подбежала к Пелевину и принялась тереться о брюки.

– Не хочу я тушенку, – капризно надула губки гречанка. – Хочу… хочу… чего-нибудь вкусненького!

– Все вкусненькое на фактории Старого Коули вас дожидается, – хмыкнул траппер, вскрывая ножом жестянку с американской говядиной. – Так что все в ваших руках, то есть ногах. Чем быстрее дошагаете, тем быстрее поедите.

– Да я уже идти не могу! – приподнявшись, Полина гневно одернула юбку. – Эти тряпки как будто специально цепляются за все, что растет вдоль дороги. Если это, – она укоризненно обвела пальцем вокруг, – можно назвать дорогой! Вы, наверное, специально ведете меня непонятно где и как, чтобы побыстрей уморить?! Да я… – гневно вскинулась девушка, но, увидев, что Пелевин, держа нож в руке, с мрачным видом направляется в ее сторону, отпрянула назад.

– А-ал-лекс! – промямлила моментально побледневшая красотка. – Что вы задумали, Алекс?! Я дойду, я честное слово, дойду!

Не говоря ни слова, Пелевин опустился перед девушкой на одно колено.

– Ой, Алекс, – внезапно смутившись, покраснела Полина. – Право слово, ни к чему это…

По-прежнему молча, Алексей ободряюще улыбнулся девушке и решительно, одним движением отхватил изрядный кусок подола. Девичий визг нанес непоправимый ущерб слуху всего живого в непосредственном окружении, но дело было сделано.

Морщась от особо обидных эпитетов, Алексей, не тратя времени на ответы, поднял с земли рюкзак и винтовку и, взмахом руки позвав Полину за собой, шагнул вперед. Позабытая возле откупоренной банки Фея, удивленно посмотрела на удаляющегося Пелевина и понеслась следом. На бегу она обо что-то запнулась, шмякнулась на землю и жалобно замяукала. Бирюш, оглянувшись на котенка, вздохнул совсем как человек, аккуратно подцепил плачущую Фею зубами за шкирку и потрусил догонять хозяина. Полина, злясь уже не столько на факт необратимого повреждения наряда, сколько на наплевательское отношение Пелевина к ее словам, бережно расправив остатки юбки, тоскливо поплелась в конце колонны и стоически молчала последующие две мили.

– Але-е-е-екс, – вдруг прохрипела девушка и, как-то разом обмякнув, рухнула на землю. – Я честное слово, больше не могу. Солнце печет, просто жуть…

Тяжело вздохнув, Алексей протянул девушке флягу с водой, чуть подумав, нахлобучил на нее свою шляпу и, вытянув из рюкзака широченный красный платок, повязал себе голову.

– Алекс! – поперхнулась водой Полина. – Как можно, Алекс? Вы ж на привале в него сморкались?!

– Я на своем веку этим ножом не одну глотку вскрыл, – хлопнул ладонью по ножнам Пелевин. – Так что мне теперь и хлеба им не порезать? Если не заметили, вокруг Африка, мисси, и галантерейных магазинов нет. Подумаешь – высморкался разок. Попадется ручей на пути, постираю. Вечером. Может быть.

Отдых с «водопоем» затянулся почти на час. Полина, видя, что Алексей закурил, первым делом состроила трогательную физиономию и тонюсеньким голоском умирающего лебедя начала клянчить «кро-о-ошечный кусочек» хлебца, можно даже и без соли. Умяв в три укуса предложенное угощение, девушка отхлебнула изрядный глоток из фляжки и, видя, что предыдущий номер прошел как по маслу, по-прежнему просящим тоном, но теперь еще и молитвенно сложив руки у груди, выпросила, чтоб ей разогрели банку тушенки. Получив желаемое, Полина стала закидывать удочку, что неплохо было бы попить чайку, тем более на дне рюкзака она видела сверток с колотым сахаром. Мол, перед настоящим обедом врачи рекомендуют аперитив, но за неимением вина или ликера сойдет и чай. Начинающий подозревать, что «не все так ладно в королевстве Датском», Пелевин вдруг заявил, что для настоящего обеда необходимы стоящие яства, кои он сейчас и подстрелит, а право разделывать добычу и готовить из нее что-либо удобоваримое с радостью доверит Полине. Та, фыркнув что-то вроде: «птичку жалко», резво поднялась с облюбованной кочки и бодро затопала вперед. Алексей осторожно хмыкнул ей в спину и, обмениваясь с Бирюшем веселыми взглядами, пошагал следом.

Не успели друзья пройти и пяти шагов, как сзади раздался возмущенный ор Феи. Виновато глянув на хозяина, Бирюш удрученно вздохнул и, вернувшись к так и не переставшей вопить кошке, уже привычным жестом закинул ее себе на спину. Наблюдая за пантомимой, Алексей расхохотался в полный голос, но после посетившей его идеи взглянул на кошку, перевел взгляд на хозяйку и погрузился в раздумья. Судя по его угрюмому виду – невеселые.